Задающийся вопросами

Особенность творчества Тимофея ШЕРУДИЛО, литератора-философа, в том, что оно полностью состоит из вопросов, на которые автор предлагает свои ответы. Конечно, можно с ними соглашаться, а можно искать собственные пути. Сегодня человек, задающийся вопросами, отвечает нашему корреспонденту.

– Тимофей, вы называете себя человеком, независимым от внешнего мира. Как такое возможно?

– Имеется в виду, что внешняя жизнь сама по себе не может ничего создать. Когда материалисты говорят, что творчество определяется несварением желудка или классовой борьбой, они не правы. Если бы все было так просто, можно было бы прописать творцу ту или иную болезнь, круг общения, чтобы он смог написать произведения в определенном духе. Но внешняя жизнь протекает параллельно с жизнью нашей души. Пишущему человеку, если его творчество исходит из достаточно глубоких источников, может быть неизвестно, что он собирается написать. Содержание наших будущих произведений – тайна для нас самих. – Под нравственным опытом вы подразумеваете христианские заповеди. Разве атеисты не могут жить по Божьим законам?

– Они так и живут, но тщательно это скрывают. Атеизм никакой новой нравственности не создает. Весь цивилизованный мир, границы которого почти совпадают с границами прежнего христианского мира, живет по старым заповедям. Даже «Моральный кодекс строителя коммунизма» трудно отличим от десяти заповедей. В нем только возглавление всей лестницы ценностей – Бог – убрано, а все производные сохранены. То же касается писателей и ученых, которые на словах Бога не признавали, а на деле соблюдали те же нормы нравственности, что их деды и прадеды. Хотим мы этого или нет, но мы живем в христианском мире, хотя основы его трещат. И все больше свидетельств того, что душе человеческой не на чем держаться.

– Вы пишете, что сейчас Россия живет под западную копирку. – Мы переживаем третий натиск западной цивилизации со времен Петра Великого. Он сделал России прививку западной культуры, техники и римской государственности, благодаря чему появилось новое общество, мало напоминающее старую Московию, но и не вполне европейское. Произошел синтез вместо простого заимствования.

Второй великий натиск произошел в 1917-м. Большевики были сугубо западной силой, а цели их – совершенно рациональными. Западную технику управления массами и промышленностью они насаждали для того, чтобы построить мощное государство, в котором человек станет служебной силой. Государство, казалось бы, окончательно победило личность. Но советская власть шла своим путем, а жизнь – своим. Уже в 60-е годы началось национальное культурное пробуждение.

В 1991-м мы снова испытали натиск с Запада, тем более что для него оказалась подготовлена почва. Можно сказать, что лес русской культуры после 1917-го превратился в ухоженное поле, где произрастали нужные партии поэты, писатели и художники. Таланты рождались, но росли в теплице со стеклянным потолком; небо видели, но достичь его не могли. Достаточно посмотреть на нынешнее оскудение русского языка, о котором еще Зощенко сказал: «обезьяний язык». А ведь язык и религия – две ценности, при обладании которыми нация непобедима. Сегодня мы почти лишены и того, и другого.

– Как может быть сформулирована русская национальная идея? – Говорить о родине лучше голосом тихим и не бия себя в грудь. Так слушают охотнее. Столько сказано неглубокого, неискреннего, неумного, но зато очень громкого! Так что постараюсь сказать как можно тише. То, что объединяет народ, вырастало веками. Поэтому нынешние потуги придумать национальную идею очень простодушны, если не сказать смешны. Русский народ давным-давно воплотил ее в двух метких выражениях: «Святая Русь» и «Не в силе Бог, а в правде». Придумывать вместо этого что-нибудь свое бесполезно.

– Как видно из ваших книг, вы не сторонник технического прогресса… – Прогресс сам по себе не является ни ценностью, ни противоценностью. Он не дождь, падающий с неба, а дело наших рук. Трудность в том, что технический прогресс давно оторвался от нравственного усовершенствования, которое – по мысли людей XIX столетия – должно было его сопровождать. Идеал XIX века – христианская нравственность и служащая ей техника; в наши дни первая часть этой формулы отброшена, а техника из слуги стала хозяйкой. – По роду деятельности вы программист, значит, пользуетесь достижениями техники. Как вы относитесь к Интернету?

– Интернет – орудие. Сам по себе он не плох и не хорош. Но поскольку это орудие, относящееся к области культуры, он ярко отражает особенности современного человека.

– Но это отражение, порой весьма уродливое, могут видеть совсем юные, оно становится нормой жизни. Что делать?

– Воспитывать детей. Заявляя, что воспитать ребенка должна школа, мы отказываемся от его воспитания вообще. Современная школа дает некоторые поверхностные знания, но не развивает личность, как это делали прежние русские гимназии. Мудрая классическая система образования, введению которой так сопротивлялись, со временем воспитала поколение Серебряного века – которому, грубо говоря, было неинтересно писать глупости на заборах, а тем более их читать. Ну и, конечно, ребенок в те времена гораздо больше принадлежал семье, обществу, школе, нежели самому себе. Безграничная и безответственная свобода, которой он пользуется сегодня, в то время была немыслима. – Одно из ваших эссе названо «Личность и неудача». По-вашему, они тесно связаны в современном обществе.

– Россия получила свободу, но общество наше состоит из людей, которых учили скорее подчиняться, чем предпринимать; скорее исполнять, чем хотеть. В таком обществе силу неизбежно забирает немногочисленное меньшинство, достаточно беззастенчивое для того, чтобы навязать свои пожелания (должен заметить, сугубо эгоистические) другим. Новые хозяева хотят так же распоряжаться личностью, как это делал социализм, но уже не предлагая ей высших целей. Цель одна: личное благополучие весьма ограниченного круга лиц.

Моя мысль проста. Личность не нужна обществу потребления по той же причине, по какой в ней не нуждался социализм: она слишком независима. И ее готовность «служить» весьма ограничена, а уж если «служить», то ради идеи. В старой России деньги не давали заслуги. Вспомните общенациональное пренебрежение к купечеству. Только ленивый над ним не смеялся. Скопил капитал? Твое дело. От своего капитала помог бедным, воздвиг храм, открыл музей – вот заслуга. Нас же придавило брюхо первобытно понимаемого житейского успеха. Настоящая жизненная удача в том, чтобы заниматься делом, для которого ты родился, и не служить чуждым, непонятным или отвратительным тебе целям. Вспомните Пушкина: «…для власти, для ливреи не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи!»

– Вы ставите семью в ряд главных ценностей. Для вас брак – прежде всего духовное единство двух людей?

– Духовного единства может и не быть, это вообще очень редко случается. В одной из моих ранних книжек было такое определение: «Брак – это, в сущности, тесная дружба и желание радовать друг друга». Или же, как писал Клайв Льюис: «Когда двое людей обретают прочное счастье, они обязаны им не дикой влюбленности, а тому, что они – скажу попросту – хорошие люди, терпеливые, верные, милостивые, умеющие обуздывать себя и считаться друг с другом».

– Скажите, философия дает ответы или только задает вопросы? – Философия есть совесть мысли. Она, как это ни грустно, не открывает нам истин, но может служить ключом для проверки. И в лучшем случае дает навыки мышления, помогающего избегать ошибок. Ирина ЛЕВКОВСКАЯ -----------------------