«Иду за своими ощущениями»

Одним из главных участников фестиваля «Новая книга», недавно прошедшем в Академгородке, стала писательница Надя АЛЕКСЕЕВА. На площадке ТРК «Эдем» она выступила с презентацией своей книги «Белград».

– Ты стала финалистом премии «Лицей 2023», но призов не получила. Этот конкурс стал трамплином для твоего творческого пути или были более ранние предпосылки?

– На «Лицей» меня привезли аж из Сербии, где я работала над вторым романом «Белград». Поселили в гостинице на Новом Арбате с завтраками, как в кино. Но я не могла и йогурта проглотить – так переживала в ожидании награды, которую мне прямо пророчили. А поэт Сергей Скуратовский, тоже ожидающий решения жюри, так аппетитно трескал... И приговаривал, что это всё игра, и он получает от неё удовольствие.

В итоге мне не дали ничего, Рагиму Джафарову, которому тоже прочили победу, – ничего, а Серёжа взял второе место в поэзии и уже со сцены пожелал всем играть. Теперь живу его заветами: просто наслаждаюсь текстами, тем, что могу создать мир и пригласить туда читателей.

Короче, совет такой: играйте. Если вам будет интересен ваш текст, он и других зацепит, пусть не сразу. Через полтора года после той истории моя «Полунощница» стала «Выбором поколения» на Большой книге.

– Писательство – это мастерство или талант? И училась ли ты на каких-либо писательских курсах?

– Училась в литературной школе CWS, прошла много онлайн-мастерских и два очных курса по 9 месяцев: Ольги Славниковой (про роман) и Дмитрия Данилова (про драматургию). Пожалуй, мои мастера (и все прочитанные книги) как-то оформили моё творчество. Но вот чувство драмы, наблюдательность, умение взять на себя чужую боль и перестрадать положенное вместе с героем, полагаю, со мной с детства. Хотя были разные периоды: и сорванца, и отличницы, и художника. Есть красный диплом по специальности «Управление персоналом», была крутая работа в «Яндексе». Но в 30 лет всё бросила, чтобы писать книги.

– Действие твоего первого романа «Полунощница» происходит на острове Валаам. Само по себе место, да и повествование не вяжется с твоим светлым внешним образом.

– Хорошо, что не вяжется. События романа происходят на острове в советское время, в доме инвалидов, куда свозили ветеранов Великой Отечественной – тема не для комедии. Но я сделала героем 15-летнего мальчишку, сына инвалида, который родился на Валааме, другого не видел, и потому он чувствует себя хозяином острова, рассекает по делам на моторке, влюбляется, мечтает стать врачом и вылечить отцовские раны.

А место, полагаю, нашло меня само. В 33 года (просто совпало) потянуло поволонтёрить в дикую природу, спасать животных, но осенью был доступен только Валаам. Людей брали на садово-огородные работы, уборку, сенокос, уход за коровами. И вот я отправилась в путешествие, смутно чувствуя, что в таком историческом месте найду свою историю.

Уже по дороге на остров, когда нас штормом чуть за борт не смыло, думала, на кой чёрт меня понесло. И жизнь волонтёров в общежитии на Валааме шокировала: вся первая глава «Полунощницы» – Надино горе. А потом на кладбище набрела на стелу, где говорилось об инвалидах-ветеранах Великой Отечественной войны (я про таких и не знала). Рассказали и про Зимнюю гостиницу, где жили потомки ветеранов. Я, словно гончая, напала на след своего будущего романа, мне стала интересна распоследняя горелая головешка над обрывом. А ещё нашла на Валааме необычайные покой и радость.

– Ты писала «Белград», находясь в этом городе, поехав туда вслед за мужем. Для каждого эмигрировавшего, а особенно вынужденно, есть свой способ свыкнуться с новым городом. Роман стал твоим помощником в этом?

– В Белграде я узнала, что есть Синдром Улисса – так называют старую добрую ностальгию, и для него предполагается терапия у психолога. Наверное, я долго это дело отрицала, а потом грусть в декабрьском опустевшем городе меня сожрала. От тоски принялась записывать и свои одинокие прогулки по набережной Дуная, и как ездила в «Икею», и как меня не понимали. Это сближало с любимой героиней Анной Сергеевной, ялтинской дамой с собачкой. В итоге решила поместить подобную нежную женщину в мой Белград 2022 года.

Попутно, спасая русский язык (поверьте, без практики не только английский забывается, но и родной), перечитывала Чехова. И тут выяснилось, что и Антону Палычу пришлось перебраться в Ялту, которая тогда была татарской деревней. И строить дом, и сажать сад, и перевозить семью. Да ещё у него жена актриса Ольга Книппер – постоянно на гастролях, не рядом (как мой занятой муж). И русско-японская война грянула, и жизнь изменилась. Я почувствовала необыкновенное родство с Антоном Палычем. Прозвучит безумно, но дальше Чехов и Книппер заменили мне психолога-собеседника.

– Аналогичные ощущения от эмиграции пережили многие за это время. Ты общалась с каким-то сообществом или вся неуютность нового и чуждого города – это только собственные впечатления?

– Я человек одинокий и гордый. Что для писателя, наверное, хорошо. Знакомых было много, а вот друзья остались в Москве: те связи формировались годами и, как Чебурашка, искать друзей по объявлению для меня казалось немыслимым. Вот Антон Палыч мне и составил компанию, пока мой текст не окреп.

А потом произошла любопытная история. Один серб, глядя на обилие наших соотечественников, сказал: «Мда, кажется, это нам пора учить русский». Мне стало стыдно: действительно, полгода живу, могла бы и освоить! Нашла курс сербского для русских, куда ходили такие же приезжие: из Питера, Красноярска, Севастополя. Карина, преподаватель курса и тоже писательница, проверила все сербские фразы в «Белграде». Мы поддерживаем связь, я уже отправила туда подписанный роман. Благодаря Карине у меня в тексте и Чехов по-сербски заговорил.

– «Полунощница» и «Белград» – это разное время, место, сюжет. Тебе интересно вообще всё или есть какой-то круг тем, которые можно ожидать в прозе?

– Говорят, Уолт Дисней как-то стукнул кулаком по столу и сказал: «Поросят нельзя превзойти с помощью поросят!» (имелись в виду суперуспешные «Три поросёнка», мультфильм, который чуть ли не вытащил нацию из Великой депрессии). Пошёл и снял «Белоснежку». Он как-то почувствовал, что люди хотят красоты… А я иду строго за своими ощущениями, не подстраиваюсь под повестку, не лезу в модные жанры и споры, часто неделями не читаю новости, и вдруг какая-то тема сама меня находит и во мне прорастает. То, что «Полунощница» и «Белград» – разные, это комплимент. Значит, живые.

– Не могу не спросить: над чем работаешь сейчас?

– Пишу третий роман, вдохновлённый Серебряным веком, архитектурой, живописью. Там снова будут две линии. Об остальном пока рано говорить. Кроме того, скоро в «Редакции Елены Шубиной» выйдет сборник моих пьес.

– Есть ли планы по экранизации романов или чувства твоих героев не передать на экране?

– Я с радостью передам героев и экрану, и сцене, и бродячему цирку с конями (смеётся). Лишь бы это было сделано талантливо. Как драматург уверена: мои тексты очень сценичны и кинематографичны, так что я открыта предложениям и идеям.

Наталья СИНИЦА

Фото предоставлено «Редакцией Елены Шубиной»