Владимир ПШЕНИЧНЫЙ: «Мы живём в иллюзиях!»

Родился 2 ноября 1976 года. Поэт, член Союза писателей России. Окончил Томский политехнический университет. Публиковался в журналах «Новый мир», «Воздух», «Октябрь», «После 12», «Homo Legens», «День и ночь», «Vesalius», «Речпорт», «Каменный мост»... Лауреат литературной премии фонда имени В.П. Астафьева. Автор книг стихов «Зёрнышко для голубя», «Камень БОГОВ», «36», «Бумажный ангел».

– Ощущаете ли такую субстанцию, как «предстихи»? Из чего она состоит?

– Всё дело в восприятии. Мы находимся внутри Великого потока, Великой пьесы, Великой поэмы. Прямо сейчас на наших глазах в мире происходят эпические события, о которых завтра будут читать в учебниках истории, снимать фильмы. Эпоха цифрового средневековья: эпидемии, инквизиция, трубадуры, знать, нищета, мракобесие – всё на месте. И всё то же звёздное небо над нами. Просто осознание этого, наверное, может привести и к стихам.

– Что помогает вам «домолчаться до стихов»?

– Путей много, не обязательно молчать. Можно и дошуметься до стихов, доплакаться или досмеяться. С готовыми шаблонными конструкциями в голове нужно бороться. Иначе они закуют нас в цепи, в лёд. Всегда существует множество ракурсов любого события или явления.

Часто пишу в осознанном отрыве от интернета, гаджетов. Пишу до полного изнурения, потом просто засыпаю. Иногда не выдерживаю и сразу отправляю некоторым любимым людям. Очень редко публикую стихи сразу. Обычно откладываю, чтобы посмотреть под другим углом свежим взглядом. И, как правило, они начинают меня категорически не устраивать. Всегда интереснее возиться со свеженаписанными стихами, они как щенки. А незаконченные и позавчерашние настроения так и отправляются в безвременье. Много таких.

– Недавно прочёл у молодого поэта стихотворение, завершающееся знаменитой ахматовской рифмой «умру – на ветру». Когда я обратил его внимание на это, тот ответил: «Ничего страшного!» А вы как считаете?

– Мне кажется, что рифмы сами по себе не делают человека поэтом. Если мастер считает нужным использовать любые краски, какие придут ему в голову, его право. Не страшно, если те же краски использовали мастера в старину. Аллюзии, реминисценции, цитирование, в том числе авто, в умелых руках – мощный приём воздействия, перспективы, гиперссылки. И одна фраза рождает целые букеты ветвящихся ассоциаций. Но, конечно, в умелых руках, это здесь ключевые слова.

– Необходимые составляющие поэта – любовь к языку, чувство прекрасного, наблюдательность, отзывчивость...

– Ещё эмпатия. Способность понять других людей, существ, явления, как себя, и умение слушать.

– Люди боятся заболеть коронавирусом. А какая зараза страшнее – вирусы наживы, равнодушия, бездарности?

– Равнодушие вообще страшная вещь. Равнодушный человек перестаёт чувствовать боль мира – как свою. Искусство – остаться в стороне от всего и всегда пройти мимо чужого горя. Именно такие люди по-настоящему самоизолируются и самоисключаются. Любители строить хаты с краю. Это может привести к настоящей смерти, смерти души. А в мире равнодушных воцарится зло. Потому что все станут думать только о своих интересах, быть может и очень возвышенных. Никто не будет в состоянии выйти с авоськой остановить колонну танков на площади города, как тот неизвестный герой в Пекине. Или дубинку гвардейца, избивающего женщину, старика или ребёнка по приказу своих хозяев. И неважно, какого они будут цвета или партии. В мире равнодушия побеждает фашизм, зашитый в каждом человеке.

– В театре говорят: на актёра нельзя научить – можно научиться! А на писателя научить можно? Мастер-классов и семинаров для этого достаточно?

– Нет, и на писателя научить нельзя. А мастер-классы и семинары часто сбивают людей с толку. Но каждый может сам стать кем угодно в этом мире. Хоть писателем, хоть спасателем, понемногу осваивая свою вселенную. Сначала ползком, как ребёнок, затем на неуверенных ножках, но со временем обязательно начиная перемещаться совершенно свободно. В любой вселенной – театра, музыки, поэзии. Если люди считают, что им полезно поучиться у других, то очень хорошо. Но нужно помнить, что так вы пытаетесь освоить общие приёмы и пройти чужой путь, а собственный дар откроется только вам.

– Графоман – кто говорит: «Пишу не хуже других!» А для вас это кто? Чем опасно сообщество графоманов?

– Графомания – это, возможно, просто разновидность нарциссизма, в той или иной мере присущего всем людям. В отличие от нарциссизма человек слепнет, замыкается, отказывается посмотреть в зеркало. Мне кажется, опасно это только самому человеку, считающему себя поэтом и не чувствующему поэзии. Опасно прожить жизнь в иллюзиях. Но мы все так или иначе живём в иллюзиях. Хорошо, если они приятные, если людям в таком сообществе хорошо, то и замечательно. В конце концов, кто наберётся смелости назвать себя настоящим самым правильным поэтом, имеющим привилегию судить стихи других. Для разных людей поэзией являются совершенно разные вещи. Кто-то жертвует всей жизнью ради любимых, крутится в колесе, пытаясь заработать немного денег для семьи. У таких нет времени и возможности углубляться в поэтические тонкости. Рутина, серость, нищета, борьба за огонь, за место под солнцем. Какие стихи должны быть понятны этим душам, чтобы приподнять их над очень тяжёлой жизнью, в которую они заброшены судьбой и, конечно, своим выбором?

– Почему поэты, пишущие бездонные стихи, сами нередко если не на дне жизни, то на её обочине?

– Что такое «дно жизни», а что такое «вершина жизни»? Есть люди, для которых вершина – это роскошная машина, дом в Италии и место депутата в Совете Федерации. Для других – это Эверест. Есть ли у мира дно – это тоже вопрос восприятия. Я общался с привокзальными бомжами, пил с ними. Поэтов, пишущих бездонные стихи, среди них не встретил. Хотя были и поэты.

Те поэты, которые меня окружают, это потрясающие, очень свободные люди, исполненные всевозможных добродетелей. Иногда мне кажется, это и есть то царство свободы и любви, которое внутри каждого из нас. Мы же сами выбираем для себя, как нам жить, с кем и как общаться.

Настоящие поэты – это суперхищники вселенной. Они с трудом себя сдерживают, чтобы не пожрать саму окружающую реальность. Хорошо, что они обычно добры к людям. Если поэт нарушает свои табу, о которых мы уже говорили, мир в огромной беде. Потому что, воздействуя словом, он может изменять сознание миллионов как психоделик. Поэты и коварны, как наркотики, незаметно подсаживают людей на себя, вызывают привыкание. И люди уже не могут обходиться без литературы. Но настоящие поэты всегда учат любви и свободе, как священники и пророки. И никогда никого не судят, даже если обличают. Где здесь дно? У настоящих поэтов его нет. И там, где собираются вместе двое или трое, начинают происходить фантастические, удивительные, волшебные вещи. Благословенна та земля, в которой все поэты.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива В. Пшеничного