Сто лет добра

Мы нередко называем Бердск большой деревней, но порой ничего не знаем даже о своих соседях по подъезду. А между тем, рядом живут люди с уникальной биографией, от которых в свое время зависела жизнь тысяч людей. Среди них Мария Ивановна Смирнова, более пятидесяти лет проработавшая в бердском роддоме, более сорока – в медучилище нашего города. Накануне столетнего юбилея Мария Ивановна поделилась воспоминаниями о своей долгой и необычной жизни.

– Родилась я в Вятской губернии в селе Наймушино, – рассказывает Мария Ивановна. – Семья наша была очень небогата – ни земельного надела, ни нормального хозяйства. И отец принял решение уехать в Сибирь. Вот так мы оказались в селе Камень-на-Оби. Сначала глава семейства устроился работником в лавке одного купца, а мать взяли кухаркой. Со временем хозяин оценил грамотность, порядочность отца и перевел его в приказчики. А в семь лет я пошла учиться в гимназию. Конечно, там учились дети из более состоятельных семей, но купец, у которого работал отец, был одним из учредителей этой гимназии, и меня взяли. А потом была революция…

ИЗ СТУДЕНТОВ – В ГЛАВВРАЧИ

От политических репрессий, последовавших после революции, никто из семьи Марии Ивановны не пострадал. Но финансовое положение ухудшилось настолько, что по окончании школы она не смогла позволить себе продолжить учебу.

– В институтах тогда все было бесплатно, – вспоминает она, – да и принимали в них без экзаменов. Все мои подружки пошли учиться дальше, а я – работать. Школа, которую я окончила, была с педагогическим уклоном, и мой аттестат давал право сразу идти работать учителем начальных классов. Вот им-то я и проработала пять лет. А в том году, когда смогла все-таки продолжить учебу, в институтах ввели вступительные экзамены. На экзаменах в Томский медицинский институт я получила просто «замечательные» оценки: 5, 4, 2, 2. И с ними меня… приняли! Другие-то еще хуже сдавали. Правда, сначала меня зачислили на отделение, где готовили санитарных врачей. Но я добилась перевода на лечфак, хотя для этого пришлось даже писать заявление об уходе из института. Жилось во время учебы тяжело. На каникулах все ехали отдыхать, а мне приходилось работать: жить на что-то надо. Но зато к окончанию института у меня уже был немалый опыт работы врачом в сельских больницах.

Он очень пригодился Марии Ивановне после окончания института. По распределению она была отправлена в село Уяр Красноярского края. И начались обычные рабочие будни: работа в сельской больнице, преподавание в школе медицинских сестер, а через полгода – переезд в Красноярск, куда по распределению попал ее муж. И надо же было так случиться: когда она приехала в этот город, там не оказалось ни одной свободной ставки врача. Вчерашней выпускнице института предложили место… главного акушера области в облздравотделе. Другой бы не рискнул, испугался бы ответственности, но только не она. Надо? Будем работать!

Кроме руководящей «кабинетной» работы в этот период Мария Ивановна вела прием в поликлинике на полставки и раз в неделю дежурила в роддоме.

– Именно тогда я получила первый серьезный опыт и практические навыки в области акушерства и гинекологии. Персонал больницы состоял из старых, опытных врачей. И когда появилась я, главный врач стал меня всему учить – я же молодая совсем, неопытная.

Вот так и жила Мария Ивановна: работа в облздравотделе, командировки, приемы в поликлинике, дежурство в роддоме. А потом была война…

НА МЕДИЦИНСКОМ ФРОНТЕ

К 1941 году Мария Ивановна была уже опытным оперирующим врачом и в случае объявления войны должна была в течение трех часов явиться в военную часть. Но 22 июня она была в другом городе и пока добралась до Красноярска ее военная часть уехала на фронт без нее. А Марию Ивановну оставили в городе открывать госпитали: там их тогда вообще не было.

– Свой первый госпиталь я открывала в огромном пятиэтажном корпусе общежития лесотехнического института. Начинали вчетвером: я, комиссар, начальник госпиталя и… сотрудник НКВД – без этой организации в те времена ни одно учреждение не обходилось. Конечно, здание совершенно не отвечало нуждам медицинского учреждения. Мы всё готовили «с нуля»: оборудовали палаты, операционные, набирали штат. Следом открывали и другие госпитали. Раненых, конечно, привезли не сразу. Но мы готовились, проводили учебу. А потом прибыл первый эшелон – сразу тысяча раненых. И свободных мест в госпиталях Красноярска не осталось.

В 1944 году Марию Ивановну все же призвали в армию и направили на фронт. Но пока ее эшелон через всю страну докатил до назначенного места, фронт уже отодвинулся на 300 км. И снова ей пришлось разворачивать тыловой госпиталь, лечить раненых солдат, а после окончания войны – пленных немцев, румын, венгров, пострадавших во время аварии в шахте Донбаса.

СКАЛЬПЕЛЕМ И МОЛИТВОЙ

Одним из самых ярких впечатлений, оставшихся у Марии Ивановны от военных времен, стало ее сотрудничество с профессором Войно- Ясенецким, известным хирургом, православным священником, принявшим монашеский постриг с именем Лука, а в 1995 году причисленным к лику святых.

– К началу войны он был в ссылке в Заполярье. Но с учетом высокой квалификации, богатейшего опыта его срочно отозвали и сделали главным консультантом госпиталей Красноярского края, выделили жилье при центральном госпитале и даже разрешили позже открыть в Красноярске храм! Его госпиталь был просто необыкновенным. Больные, выписанные после ранения, но уже не годные для фронта, просто не хотели уходить оттуда. Они говорили: «Не надо платить. Разрешите просто остаться здесь и помогать». Дважды мне довелось ассистировать ему при операциях. А мое знакомство с профессором началось… с выговора за самовольство. Я сама сделала сложную операцию на коленном суставе, на которую должна была вызвать его. Операция-то успешно прошла, но приказ начальства я нарушила! И вот как-то вызывают меня в другой госпиталь на консилиум. Ничего не могу понять: я не профессор, не доцент, у меня нет особых заслуг… Почему меня? А оказалось, что один из моих больных, попавший потом в другой госпиталь, так «разрекламировал» меня, что его сосед по палате, которому должны были отнять ногу, отказался от операции, пока не вызовут меня. А что я могла в этом случае сделать? И вот я достала машину, поехала к профессору Войно-Ясенецкому и стала его уговаривать поехать со мной на этот консилиум, посмотреть раненого. Он сначала удивился моему приезду – решил, что я приехала просить отменить тот самый выговор, а когда разобрался, поехал со мной. А потом забрал того раненого в свой госпиталь, сделал ему больше десятка операций, но ногу спас.

БЕРДСК – ТИХАЯ ГАВАНЬ

В 1947-м году Мария Ивановна вернулась в Сибирь, но не в Красноярск, а в Новосибирск, где у нее жила родня.

– У меня был педагогический опыт и акушерская практика, поэтому мне сразу предложили место в Бердске: здесь не было ни одного врача- гинеколога и не хватало преподавателей в медучилище, – вспоминает Мария Ивановна. – Вот я приехала на станцию, дошла до Бердска (еще старого), поднялась на горку, огляделась: справа синяя Обь, слева – зеленый бор, над головой – голубое небо… И решила: здесь я и останусь навсегда!

О своей работе в Бердске она рассказывает скупо: ну работала, лечила, принимала роды, преподавала в училище… Мария Ивановна не говорит о том, как открывала первый в этом городе роддом; как, рискуя жизнью, бежала из Бердска на ОбьГЭС по тонкому ноябрьскому льду к тяжелой больной; как нашли ее в Сибири письма благодарных пациентов – немцев, уже вернувшихся на родину; как 50 лет с ее помощью появлялись на свет маленькие бердчане… Обо всем этом сейчас вспоминают ее ученики – преподаватели Бердского медицинского колледжа, персонал бердских больниц и поликлиник. А мы проходим мимо старенькой хрущевки на улице Свердлова, не зная, что у окна одной из квартир стоит удивительный человек, живая легенда нашего города…

Ирина ТАМИРИНА -----------------------