«Поэзия для услады слуха – в прошлом»

21 марта – День поэзии. К этой дате мы публикуем продолжение интервью с Дмитрием Даниловым. В №9 «Навигатора» вышла первая часть – о театре. Сегодня – об авторах, рифме и её отсутствии.

Дмитрий Данилов – писатель, драматург, поэт. Автор восьми книг прозы, пяти книг стихов и шести пьес. Лауреат множества театральных и литературных премий, в том числе премий журналов «Новый мир» (2012), «Октябрь» (2013), поэтической премии Anthologia (2015), «Нонконформизм» (2016), итальянской литературной премии Citta di Cattolica (2016), премии Андрея Белого в номинации «Проза» (2019).

– Сегодня поэзия – это искусство для избранных?

– С отсутствием публики ничего не поделать, увы. Серьёзная современная поэзия сложна для восприятия неподготовленным читателем. В глубокие стихи нужно уметь вчитаться. Это требует большой внутренней работы. Но большинство любителей на это не идут. Поэтому поэзия по-настоящему интересна очень узкому кругу. В нём практически одни только авторы.

Хотя есть примеры серьёзных, но при этом весьма популярных поэтов – Всеволод Емелин, Андрей Родионов.  Вообще, Андрей немало сделал для популяризации поэзии. Много лет они с Катей Троепольской проводят «Московский слэм». А также организовали и провели несколько поэтически-театральных акций, когда современную поэзию читали со сцены Центра имени Мейерхольда известные артисты. У обычной публики это пользовалось большим успехом.

– Есть фестиваль, где поэты выступают перед поэтами, причём не более трёх минут…

– К поэтическим фестивалям не отношусь так, как Наташа Ростова к выходу в свет. Мне приятно выступить в кругу уважаемых мною коллег. А хронометраж чтения стихов совершенно не важен. Ни три, ни тридцать минут не изменят мою жизнь кардинальным образом. Я люблю фестивали и другие тусовочные мероприятия. Рад, что на каждом обнаруживаются прежде мне неизвестные интересные авторы. Дело в том, что я не слишком тщательно мониторю современную поэзию. Читаю в основном то, что попадётся в «Фейсбуке». А также в журнале «Воздух».

– Как меняется поэзия в ХХI веке?

– Трудно говорить о тенденциях, когда находишься внутри процесса… Для каких-то глубоких выводов должно пройти время. Сегодня можно рассуждать только о самых общих вещах, например о том, что всё более сильные позиции занимает верлибр, свободный стих. Это естественный процесс. Я совершенно искренне не понимаю, зачем сейчас пишут в рифму.

– Чтобы стихи не походили на прозу в столбик!

– Так проза, записанная в столбик, это стихи. Рифма – это способ сделать поэзию красивой. Но не очень понятно, для чего сейчас нужно писать красиво. Убеждён: поэзия для услады слуха осталась в далёком прошлом.

– Погодите! Ваш друг Емелин пишет только в рифму…

– В русской поэзии силлаботоника по-прежнему имеет некоторый смысл в силу практической неисчерпаемости рифм. Русские рифмованные стихи, в отличие, например, от англоязычных, не производят впечатление частушек и не вызывают комического эффекта. И да, отдельные отечественные мастера по-прежнему создают силлаботонические шедевры. Но в целом это всё уходящая натура.

– Как вы относитесь к концепции «приращения смысла» в поэзии, которую поддерживает, к примеру, Дмитрий Кузьмин (поэт, литературный критик, литературовед, издатель, переводчик. – Прим. ред.)?

– Отношусь хорошо. Согласен с тем, что поэзия (и вообще искусство) должна давать нам какое-то новое знание (в очень широком смысле) о мире и о нас в этом мире. Знание, разумеется, не в примитивно информационном понимании. Это может быть новая сложная эмоция, взгляд под новым углом на привычные, казалось бы, вещи.

– С вами часто такое происходит?

– Не часто. Но порой встречаются стихи, от которых не могу оторваться. Прочёл их в книге или подборке – и не можешь идти дальше. Такие встречал у многих современных поэтов: у Фёдора Сваровского, Игоря Лёвшина, Кати Соколовой. Из недавних больших потрясений – стихи киевлянина Юрия Смирнова. Его «Вторжение» – совершенно грандиозный текст. Нашёл его в Фейсбуке. Не мог начитаться, у меня волосы шевелились на голове.

– Вы уже сами преподаете – а кого считаете своими учителями?

– Ну, так сразу и не скажешь… Дело в том, что я не занимался ни на каких литературных курсах. И опыта ученичества у меня не было. Не оканчивал литинститута, и не было людей, кого мог бы назвать своим наставником, мастером. Если я к чему-то пришёл, то сам. И по жизни мне не у кого было учиться, что-то перенимать, советоваться…

Но один человек очень сильно на меня повлиял. И если я чего добился, то его заслуга в этом велика. Это Юрий Витальевич Мамлеев. Его роль важнее роли учителя. Он для меня был… вдохновителем. Лет в 20 прочёл его прозу. Да, это было сразу после армии. Когда мои сверстники взахлёб читали всё, что начали печатать в перестройку, я два года рисовал военные карты. Так вот, Мамлеев стал для меня шокирующим читательским опытом. Сразу, что называется, подсел на его тексты. Подобный шокирующий опыт я получил от чтения Добычина и Хармса. Прочитав их, захотел писать. Но они, увы, давно умерли, а с Юрием Витальевичем, к моему огромному счастью, успел пообщаться.

Когда мы с ним познакомились в 2006 году, он много хорошего сказал про мою только вышедшую вторую книжку, о том, что чувствует родство нашей прозы. Наговорил таких вещей, что я несколько дней ходил и светился от счастья. Реально было ощущение: жизнь удалась, можно помирать, меня признал сам Мамлеев! Для меня его мнение было важнее оценки миллиона читателей. И мы стали изредка общаться. Очень благодарен жизни за это.

– Все «прогрессивные люди» давно повыбрасывали телевизоры. А вы?

– Телевизор у нас есть, но я смотрю только футбол, хоккей и бейсбол. Крайне редко там показывают что-то стоящее, помимо спорта. Помню, года полтора назад посмотрел хороший фильм про Сашу Соколова…

– Литераторов мало на телеэкране. Кому дали бы интервью – Познеру, Собчак, Дудю?

– Никому бы не отказал. Каждый по-своему интересен.

– А какую телепрограмму согласились бы вести?

– Даже не знаю. Пожалуй, быть ведущим телепередачи о литературе я не захотел бы. Просто не чувствую своей серьёзной компетенции, у меня нет глубоких знаний по литературе.

– А это обязательно на нашем телевидении?

– Нет. Пожалуй, беседовать с интересными людьми не в прямом эфире я бы согласился. Появляться на экране творческим людям необходимо. Ведь до сих пор жива эта присказка: если тебя нет в телевизоре, тебя просто нет.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива Д. Данилова