Павел Басинский: «Главное – обновляться»

На прошлой неделе в Новосибирске проходила международная конференция акции «Тотальный диктант». Её гостем стал автор текста 2019 года Павел Басинский – писатель, критик, литературовед. С ним встретился корреспондент «Навигатора».

– Павел Валерьевич, считаете ли вы себя идеально грамотным?

– Нет, конечно. У меня всегда были пятёрки по литературе, но по русскому в основном 4 балла. И за сочинения обычно получал 5/4. Стабильно допускал по одной пунктуационной и грамматической ошибке. Я никогда не писал Тотальный диктант. Думаю, получил бы привычную четвёрку. Вообще, конечно, стоило хотя бы раз проверить свою нынешнюю грамотность – но лень-матушка…

– Как вам кажется, каков сегодня уровень грамотности населения – в среднем по стране?

– Наблюдается чудовищное падение грамотности, это просто катастрофа! Из школы выходят совершенно безграмотные люди… К примеру, в сочинениях ставят запятые просто где захочется. И хорошо, что возник Тотальный диктант, работающий на ниве просвещения – когда любой желающий может проверить свою грамотность. Кому-то станет стыдно за плохую оценку – и человек задумается, какие меры ему можно принять.

– О чем текст, ставший очередной проверкой грамотности для тысяч людей?

– В текст диктанта включены четыре эссе в детективном ключе, все они о русской литературе. Первое о «Моцарте и Сальери» Пушкина. Второе – про «Мёртвые души» Гоголя. Третье посвящено пьесе Горького «На дне». Заключительная часть диктанта – это 270 слов на тему толстовской «Истории о зелёной палочке», рецепте человеческого счастья. По традиции разные тексты прочтут в разных часовых поясах – чтобы избежать подсказок.

Идею сделать диктант с детективной начинкой предложила руководитель проекта Ольга Ребковец. Летом прошлого года мы встретились в кафе на Пушкинской площади. На предложение стать автором диктанта я тут же согласился. Хотя ответственность – колоссальная. Одно дело, когда ты написал неудачную книгу – ничего страшного, напишешь хорошую новую. А диктант – территория далеко не твоей личной свободы, это не повод для авторского самовыражения.

– Насколько сложно шла работа над окончательным вариантом текста диктанта?

– Да уж, было много всего (улыбается). Видите ли, в диктанте должно быть определённое количество сложных предложений, а также грамматических и синтаксических ловушек. Их предстояло равномерно распределить по всем частям текста. К работе подключался Институт русского языка РАН и новосибирские филологи.

– Кто вы по профессии?

– Сложно ответить. Мне одинаково интересны сразу несколько направлений. Сперва я пришёл в журналистику. Мне было 14, когда мою заметку-фельетон опубликовала волгоградская газета «Молодой ленинец». Помню, меня это воодушевило необычайно, хотелось скупить весь тираж, вырезать свой материал и расклеить его на столбах (улыбается).

Второе направление – преподавание. Веду в Литинституте мастер-класс по прозе для заочников, впервые пришёл туда работать в 1986 году. Рад, что моих учеников печатают – и в «Новом мире», и в «Сибирских огнях».

Третья моя составляющая – писательство. В 2005 году защитил диссертацию «Ранний Горький и Ницше», после чего получил заказ на книгу о Горьком для серии «ЖЗЛ». Затем написал первую книгу о Толстом. И пошло-поехало…Не так давно попробовал себя в художественной прозе, написал «Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина». Сейчас наблюдается смешение жанров. Ну, а я решил и вовсе собрать в одном тексте все виды романа – от любовного до романа-путешествия. Интересно ставить перед собой казалось бы невыполнимую задачу. А потом нужно просто работать – и всё получится.

С чего всё начиналось? В раннем детстве мечтал путешествовать, стать географом. Потом сообразил, что они не очень много ездят. Решил, что стану дипломатом или даже шпионом. В итоге поступил в Саратовский госуниверситет на иняз. После третьего курса сбежал в Литинститут. Окончил вуз и долго был литкритиком. И сейчас нет-нет – да и отзовусь на яркую книжную новинку…

– Каков ваш режим работы?

– Я патологический жаворонок, могу встать в 4 утра. Чем раньше просыпаюсь, тем лучше себя чувствую. Так что утро – любимое рабочее время, мозг лучше всего работает после сна. А днём изучаю материалы в архивах и библиотеках – это творчество иного рода (улыбается).

– Вопрос знатоку Толстого. Как часто в текстах встречается его супруга Софья Андреевна?

– Её нигде нет, если не считать финал «Войны и мира», где Наташа Ростова превращается в этакую Софью Андреевну, многодетную мать. Вообще этот роман весь состоит из толстовской родни: Николай Ростов списан с отца Льва Николаевича, Марья Болконская – с матери, старый князь Болконский – вылитый дед Толстого, в Анатоле Курагин узнаётся дальний родственник автора… Но Пьер Безухов – безусловно, выдуманный персонаж.

– Если факт переписывания женой Толстого «Войны и мира» 13 раз – миф, то откуда он появился?

– Она действительно много раз переписывала текст – но частями. Толстой напишет фрагмент и начинает черкать, править текст. Эти листы надо было переписать, чтобы прочесть в чистом виде. Поэтому Софья Андреевна ночами переписывала, а утром граф вставал и снова начинал черкать. Но какие-то части романа Толстой не правил, оставлял как есть.

Надо отдать должное Софье Андреевне, это была героическая женщина – работала по хозяйству не покладая рук с утра до вечера.

– В самом конце прошлого года закрылись интернет-портал «Журнальный зал», а также журналы «Арион» и «Октябрь». Это знак чего?

– Это свидетельство того, что толстожурнальная культура умирает. Минпечати толкает редакции «толстяков» уходить в «цифру» – дескать, не надо ваших тиражей. Хотя они и без того сейчас крохотные: «Новый мир» с миллиона экземпляров дошёл до пяти тысяч.

Умирает и газетная культура. Тоже не чужая мне стихия: 13 лет отдал «Литературной газете», сейчас пишу для «Российской газеты», где работаю редактором отдела культуры. А ведь ещё 15 лет назад про газеты с придыханием говорили: о, четвёртая власть! С появлением интернета газеты лишились новостной функции. Казалось бы, должна сохраниться аналитика – но и она стремительно перекочевала в Сеть и там прекрасно себя чувствует. Появились сайты газет – но это не газеты. На сайт ради всплеска кликов можно запускать даже фейковые новости.

Возвращаясь к вашему вопросу, отмечу: толстые литературные журналы – наша история, я бы хотел, чтобы они сохранились.

– Есть ли книга, читать которую готовы день и ночь?

– Такой нет. Читаю только то, что необходимо по работе. Ну и знакомлюсь с новинками.

– Каковы критерии к тексту у Басинского-критика?

– Первое и самое главное – интересно написано или нет. А потом уже смотришь, насколько оригинален язык и самобытен герой…

– В эссе «Демон критики» в сборнике «Как мы пишем» вы заявляете, что критика ближе к поэзии, чем к прозе. Почему?

– Поясню, что имею в виду. Поэзия может быть без стихов, а стихи без поэзии. На это в своё время обратил внимание Вадим Кожинов, который разводит два понятия в книге «Стихи и поэзия». Есть поэзия ветра, бури, первой любви – а есть стихи, грамотно сделанные, в которых ни грамма поэзии. Так вот, считаю, что есть как критика без статьи, так и статьи без критики. Критика – определённый тип высказывания. На мой взгляд, ей следует быть разрушительной, а не созидательной. А объект критики должен устоять, если он что-то из себя представляет.

– Некоторые уже похоронили критику как феномен…

– Да, сейчас её почти нет. Критике негде существовать. Она вся ушла в интернет. В газетах её почти нет. Толстые литературные журналы потеряли былую популярность, их мало кто читает.

Регулярно пишут Галя Юзефович, Константин Мильчин. Но в общем-то имён очень мало. Критика в своё время была властителем дум, на уровне Писарева и Добролюбова, а позднее, в 1960-е, гремели имена Лакшина и Виноградова. Сейчас она потеряла этот статус. А как экспертиза критика у нас почему-то не работает. В Америке любой критик – театральный, литературный, ресторанный – если что-то обругал, то это больше не будут смотреть, читать и есть. А у нас этого нет. Пожалуй, один Лев Данилкин, работая в «Афише», был близок к статусу большого авторитета. Всех интересовало: а что по поводу той или иной книги написал Данилкин?

– С чем связаны ваши сильные впечатления?

– Главные литературные открытия детства – «Маленький принц», «Муму», «Том Сойер», «Капитанская дочка»,«Отцы и дети». Чуть позже прочёл в дореволюционном издании «Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголя, и эта книга поразила моё подростковое воображение своим ужасно серьёзным тоном.

Какие ещё были яркие впечатления? Студентом водил туристические группы в Кавказские горы. Помню, шли втроём в связке – и вдруг девушка посредине провалилась в ледовую трещину. Вот просто ухнула – и где-то там, в глубине, только макушка виднеется. Вытаскивали её долго – вот это был адреналин, я вам скажу!

– Если позволите, под конец задам пару шутливых вопросов. В начале 90-х ваши материалы в «ЛГ» сопровождались фотографией сурового мужчины с роскошными усами. Сейчас вы без них. Сбрили на спор?

– Они мне просто надоели. Считаю, периодически надо менять свою внешность. Я – за обновление (улыбается).

– Как быстро у вас закончилась премия «Большая книга»?

– Отвечу серьёзно. Сумма была внушительная, но деньги разошлись стремительно. Мы после размена въехали в четырёхкомнатную квартиру, где был необходим ремонт. Считаю, что хороший ремонт – это пролонгированная радость. И на это обновление я тоже пошёл очень легко. А вообще писателю на наши премии не прожить. Разве что на Нобелевскую…

– А есть ли в России писатели, достойные Нобелевской премии?

– Боюсь, ситуация такая: наши главные писатели, точно достойные этой высокой награды, уже умерли – Битов, Ахмадулина, Евтушенко, Астафьев, Распутин. Уверен, присуждение Нобеля любому из этих авторов было бы принято в России с большим воодушевлением, да и в мире никто бы не удивился этому решению. Несколько лет назад нобелиаткой стала русская писательница из Беларуси Светлана Алексиевич. И тут тоже для меня нет никаких вопросов: это автор прорывной в своё время книги «У войны не женское лицо» – с точки зрения как жанра, так и взгляда на войну.

Сегодня мне, честно сказать, трудно назвать российского писателя, присуждение премии которому будет с восторгом воспринято в нашей стране. Про Пелевина скажут: «За что? У него интеллектуальная попса, проза для менеджеров среднего звена!» Дадут Прилепину – дико возмутятся все либералы.

Как бы ни ругали Нобель, человечеству нужно продолжать играть в эту игру: должна быть главная премия по математике, литературе и так далее. Жаль, «нобелевку» не получил Толстой – её собирались ему дать, но он себя неправильно повёл.

Почему дали Бобу Дилану? Это певец поколения дряхлых старичков, сидящих в шведской академии наук. Сейчас она начнёт обновляться, но совсем не факт, что станет лучше…

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото предоставлено организаторами акции «Тотальный диктант»

НАША СПРАВКА

Басинский Павел Валерьевич. Родился 14 октября 1961 года в Волгоградской области. Член Союза российских писателей (с 1993 года), академик Академии русской современной словесности (с 1997-го). Член жюри премии Солженицына и премии «Ясная Поляна». Составитель сборников произведений М. Горького, О. Мандельштама, Л. Андреева, М. Кузмина, антологий «Русская проза 1950-1980 гг.», «Деревенская проза», «Проза второй половины XX века», «Русская лирика ХIХ века». Автор книг «Лев Толстой: Бегство из рая», «Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: История одной вражды», «Лев в тени Льва», «Лев Толстой – свободный человек» и др. Лауреат премий «Антибукер», «Большая книга», премии Правительства РФ в области культуры. Соавтор художественного фильма «История одного назначения» (совместно с А. Смирновой и А. Пармас»), отмеченного призами за лучший сценарий на ряде кинофестивалей.