«Неправда и вымысел – разные вещи!»

Весной в Новосибирске прошла писательская мастерская, организованная АСПИР. В роли соруководителя семинара поэзии (наряду с Дмитрием Воденниковым) выступил Дмитрий МУРЗИН.

Родился 28 апреля 1971 года. Выпускник КемГУ и Литинститута им. Горького. Поэт, автор семи книг: «Белое тело стиха», «Ангелопад», «Полноценный валет», «Носитель языка», «Клиническая жизнь», «Бенгальская вода», «Новое кино». Член Союза писателей России. Ответственный секретарь литжурнала «Огни Кузбасса». Награждён золотой медалью «Василий Шукшин». Финалист первого всероссийского турнира «Красная площадь. Время поэтов». Живёт в Кемерове.

– Чем запомнился новосибирский семинар?

– Интенсивным общением. В нашем семинаре были в основном давно знакомые авторы, активно публикующиеся. Наиболее интересные подборки прислали иркутяне – Артём Морс и Анна Трушкина. Лидия Мамаева из Колывани представила самобытные стихи о сибирской глубинке. В нашем с Воденниковым дуэте руководителей я, скорее, был «злым следователем», а Дмитрий Борисович старался не давать мне слишком прессовать молодых коллег. Но критика – вещь полезная, убеждён в этом.

– Сотни тысяч россиян пишут стихи и ведут блоги. Выходит, пушкинская ремарка «народ безмолвствует» устарела?

– Ну, в «Борисе Годунове» речь не о том, что народ безмолвствует постоянно. Просто у людей в определённый момент отвисают челюсти от действий власти... А про сайт «Стихи.ру», где под миллион авторов, всем всё давно ясно. Ведь быть поэтом и казаться им – не одно и то же.

– Вы по первому образованию математик. Как это влияет на стихи? Они просчитываются?

– Стихи не просчитываются. А математика, как и любая строгая наука, влияет на творчество благотворно. После матфака я учился на филфаке, где математической строгости и обязательности очень не хватало. Почему-то в гуманитарных науках считается в порядке вещей, когда одно и то же повторяется разными словами десять раз подряд, и вроде как этим всё доказано (улыбается).

– Какой недостаток готовы простить обычному человеку, не поэту?

– А почему вы противопоставляете поэтов и простых граждан?

– Пишущие стихи зачастую с прибабахом...

– То, что считается прибабахом, может быть проявлением индивидуальности. А недостатков у поэтов должно быть меньше, чем у обычных людей: кому больше дано, с того больше спрос. Неправильно махнуть рукой на выпившего лишнего: «Да это поэт напился, что с него взять!» Если продолжить тему недостатков, то меня очень расстраивает, когда люди говорят неправду.

– С другой стороны, стихи всегда пишутся, скажем так, по мотивам реальных событий...

– Неправда и вымысел – разные вещи. Возьмём мемуары Георгия Иванова. Когда герои его воспоминаний читали то, что написано про них, они говорили: «Ну это же неправда!». А читая описания других людей, смеялись: «Вымысел – но написано правдивее, чем было на самом деле!».

– Что вам дала и что вы дали легендарной литстудии «Луч» (студия МГУ, основана в 1968 году. – Прим. ред.)?

– Что мог ей дать студент Литинститута? Разве что анекдот: однажды Игорь Волгин (бессменный руководитель «Луча». – Прим. ред.) принял Дмитрия Мурзина за Виктора Куллэ и имел с ним непродолжительную беседу (улыбается). Вспоминаю наши занятия с огромным удовольствием. В то время в «Луч» ходили Слава Харченко, Мария Ватутина, Алексей Рафиев...

С большим трепетом собирал автографы антологии «Луча», выпущенной к сорокалетию студии. Волгин и «Луч» скорректировали моё мировоззрение. То, как Игорь Леонидович проводит летучки, это что-то совершенно невообразимое: с полсотни ребят читают стихи, после чего он разбирает каждый!

Сам больше десяти лет веду литстудию «Притомье». И понял одну вещь: студия – всегда живой слепок с руководителя, сменится он – и всё станет совершенно иначе. Пытаюсь своим студийцам объяснить, что является поэзией, а что – нет. Некоторые вроде понимают, публикуются в «Огнях Кузбасса», а кто-то уже принят в Союз писателей России.

– Ваша супруга тоже пишет стихи. Два поэта на семью – это много или мало?

– Вспоминается отрывок из Довлатова: «У тебя дети есть? Много?» – «Много. Дочь». Одного поэта на семью уже много. Так и живём (улыбается). Если кто-то сел за стихи, другой занимается хозяйством. Мой первый читатель – всегда Наташа. Высшая её похвала: «Ну, это в твоём духе».

– Привлекает ли вас новая территория творчества: пьесы, переводы, критика, эссеистика?

– Несколько раз садился за пьесы. Но ни одну не закончил. А переводы в моей жизни – только денежные (улыбается). Переводчику необходимо очень хорошо знать язык, с которого он переводит. Работать по подстрочнику – совсем не то...

Не так давно участвовал в семинаре критики, организованном журналом «Сибирские огни». А всё началось с моих отзывов на книги кемеровского поэта Андрея Пятака. Со временем накопилось с десяток рецензий, опубликованных в «Огнях Кузбасса», «HomoLegens» и других журналах. Это отзывы на книги Бориса Панкина, Елены Пестеревой, Дмитрия Филиппенко... И вдруг Вадим Левенталь пригласил меня в большое жюри «Нацбеста». Написанные в связи с этой работой рецензии представил на семинар. Обсуждение прошло конструктивно.

Нельзя не признать: литературой сейчас не заработать ни больших денег, ни славы. Если только не писать книг, ориентированных на премию «Большая книга» – об ужасе сталинских репрессий, беспросветной жизни в СССР…

– Обрисуйте круг ваших читательских интересов. Много ли книг, которые вас «перепахали»?

– Раз в десять лет с упоением перечитываю «Войну и мир». Толстой, конечно, глыба! Ещё одна великая книга – «Бесы» Достоевского. На «Петербургских мостах-2018» открыл изумительного поэта Глеба Михалёва. Он живёт в Казани, а родом из Юрги. Его стихи – волшебство. Напечатали подборку в «Огнях Кузбасса».

– Вы пишете много. А, к примеру, Сергей Гандлевский выдает по 2-3 стихотворения в год. Как вам его творчество?

– На хорошие стихи реагирую всегда одинаково: у меня сразу бегут мурашки по рукам. «Как засран лес, как жизнь не удалась. Как жалко леса. А её – не очень». Вроде бы тут очень просто у Гандлевского, а цепляет сильно.

– Вы нередко шутите в разговоре. Юмор – броня от какой пули?

– Вообще-то я застенчив и раним. Кроме шуток. Хотя с годами это стало менее заметно. Вы правы, юмор – моя самооборона. От многих, в том числе и от самого себя. Мы живём в такое время, что если не относиться иронично к себе, то, наверное, нужно в монастырь уходить...

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива Д. Мурзина