«Мое главное слово – диалог»

В конце июля в Казани прошёл совместный творческий вечер уфимского прозаика, драматурга и переводчика Светланы Чураевой и новосибирского поэта, журналиста Юрия Татаренко. Перед выступлением Юрий задал коллеге несколько вопросов.

Светлана ЧУРАЕВА родилась 13 июня 1970 года в новосибирском Академгородке. В 1983-м с семьёй переехала в Уфу, окончила филфак БашГУ. Соавтор перевода на русский язык гимна Республики Башкортостан. Секретарь Союза писателей РФ. Заместитель главного редактора журнала «Бельские просторы». Организатор молодёжного литфестиваля «КоРифеи». Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Бельские просторы», «Нижний Новгород»… Автор пьес «Фокусы с белыми мышами», «Алиса в квази-стране», поставленных в Башкирском театре кукол. Лауреат международных и всероссийских литконкурсов и премий.

– Писательство – это сбор и анализ материала, письмо и редактура, всевозможные переговоры… А жить когда?

– Это же, собственно, жизнь и есть. Писательство естественно для меня, как, допустим, дыхание. Может быть, тут типичный пример графомании? Не знаю. Но внутри моего организма всегда на глубинном слое вызревает какой-нибудь текст. А чужие дают эмоции, пищу для размышлений – даже скверные тексты, идущие к нам ежедневно в редакцию. Лучшие растворяются в кровотоке, становятся частью меня.

– Как определяете степень свободы переводчика?

– Переводами занимаюсь с 11 лет. Начинала в кружке в английской спецшколе в новосибирском Академгородке – с детских стихов. Для меня это была увлекательная игра.

Что касается свободы переводчика… Важно, чтобы стихотворения на языке первоисточника и на русском были близки и по смыслу, и по звучанию. Чтобы мой перевод стал фактом русской литературы – но не моим текстом, а тем, который написал бы сам автор, пиши он по-русски. Это очень непросто. Но чем сложнее задача, тем интересней её решать. Свобода переводчика – всегда в определённых рамках. Должны совпадать рифмовка, интонация, система образов… Переводимый текст какое-то время бродит в моём организме, я много раз произношу его на языке оригинала…

– Вы родились и выросли в Академгородке. Чем запомнилось детство?

– Семья переехала в Уфу, когда мне было четырнадцать. Рада, что мы с братом росли именно в Городке – где живут и работают люди высокой человеческой пробы. Мои родители – учёные. Папа, генетик, работал в ИЦиГ, мама, химик – в Институте катализа. В нашем доме всегда было многолюдно: художники, писатели, люди науки – все неординарные, мощные. Я и не представляла, что бывают другие.

– Удалось перенять лучшие качества окружающих?

– Не знаю… Мои родители были и остаются образцово порядочными людьми. Помню, в 90-е всем, в том числе учёным, задерживали зарплату. Руководителям НИИ предложили выплачивать её в первую очередь из каких-то отдельных фондов. Папа и ещё два директора отказались и получали одновременно со всеми, расписываясь в кассе в общей ведомости.

В Академгородке я училась в легендарной 130-й, где со второго класса была редактором стенгазеты. Плюс ежедневно выпускала собственную подпольную – «подпартную» – газету «Орешек»: на четырёх тетрадных страницах рисовала карикатуры, ребусы, подавала школьные новости в ироничном ключе… Несколько лет занималась в фехтовальном клубе «Виктория», недолго – в студии бального танца «Сигма», не вылезала из коттеджа Станции юных натуралистов. Вспоминаю Городок с большой нежностью.

Это счастье, когда выходишь из дома во двор, а там – беличье гнездо на сосне. А за домом и оврагом – ботсад, где полно грибов. Летом ходила везде, даже в магазин, босиком. С мальчишками гоняли на великах, строили штаб в лесу, собирали из досок плоты, самокаты, вечно что-то изобретали… С родителями на резиновой лодке плавали на остров Тайвань. Вечерами выступала во дворе – несла весёлую околесицу, сегодня такое называют «стендап». Народ слушал, смеялся. Дом учёных – целый мир: библиотека, лекторий, зимний сад и аквариум, ресторан, где нас, детей, родители учили застольному этикету… В оперном театре пересмотрела с мамой все балеты по нескольку раз… А лыжные прогулки в лесу – красота…

– В начале мая вы вновь оказались в родном Академе – спустя десятки лет. Что испытали?

– Сильные ощущения. Не ожидала, что так меня прошибёт, до слёз… Похоже, Городок не особенно изменился. Понятно, вместо ТБК теперь – ресторан, выросли местами высотки. Но в целом ощущения от места прежние. И жизнь как будто идёт своим чередом. Вот только меня там нет. Странное, щемящее чувство. Так, наверное, мёртвый приходит на Землю, бродит: всё до мельчайших деталей родное, но уже не твоё…

Прошлась по дороге от дома к школе. Погуляла по ботсаду. Там на озере дети по колено в холодной воде ловят больших чёрных жаб – и мы ловили. Попросила дать подержать одну жабу – дали, жадин в Городке никогда не водилось.

Необычно отметила 9 Мая: наблюдала шахматные победы – в ходе матча Новосибирск-Академгородок на улице Ильича, возле ТЦ. Там поставили штук тридцать столов. Познакомилась сразу с четырьмя яркими шахматистами – международным мастером Романом Поповым и тремя кмс – Виталием Шевченко, Александром Акишевым, Александром Беловым. Глубокие личности с широким кругозором и дерзостью запросов – визитная карточка Городка. Сразу поняла: я снова среди своих.

Ещё одна, возможно, судьбоносная встреча – с директором школы №162 Анной Михайловной Леонтьевой, человеком неуспокоенным, активно улучшающим мир. Мы познакомились в Уфе на Всероссийской олимпиаде школьников. И она тогда пригласила меня выступить в Городке. Дети задали мне необычный вопрос: «Какое ваше главное слово?» Тогда я ответила: «Диалог». Действительно, диалог – со Вселенной, с людьми, с самим собой, с книгами – это основа всего. По сути, синоним слова «любовь»… Очень надеюсь, что получится сделать с Анной Михайловной задуманный совместный проект для одарённых ребят.

– С появлением гаджетов меньше стали читать?

– Насколько могу судить, само появление гаджетов на привычку к чтению не очень влияет. Многие с удовольствием читают тексты в смартфонах, кто-то предпочитает электронную книгу, кто-то слушает аудиокниги. А насчёт количества – тут вопрос: с каким историческим периодом сравнивать? Если с 70-80-ми годами, то – да, в среднем читающих стало меньше, это очевидно. Наверное, «отвалились» те, для кого книга была лишь источником развлечения: переключились на сериалы, соцсети и прочее. В то же время книгоголики моего поколения не все ещё вымерли. И молодёжь лет 20-30, что бы про неё ни говорили, читает. Поэтому по сравнению с 90-ми, когда многим стало не до книг, читать стали больше. На пресловутом Западе в квартиры возвращаются книжные полки, проводятся масштабные литфестивали, массовые книжные ярмарки. Запоем читает Китай. Я была там дважды, и меня поразило, каким почётом в этой стране окружены литераторы. И мы видим, с какой скоростью Китай развивается. Уверена, рост их экономики напрямую связан с ростом тиражей и числа книжных лавок. Так что, надеюсь, и мы подтянемся в русло глобальных тенденций. Художественное слово влияет на сложность мозга, так что либо будем читать, либо уступим экологическую нишу более умным.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива С. Чураевой