«Мне снятся буквы!»

С Сергеем НОСОВЫМ, известным питерским прозаиком, наш корреспондент поговорил после семинара, организованного журналом «Сибирские огни».

– Вы в Новосибирске не в первый раз. С коллегами по литцеху знакомы?

– Здесь живёт прозаик, пишет под псевдонимом Виктор Стасевич. Он не слишком тесно соприкасается с местным литературным процессом, но при этом вполне самодостаточный автор. Его издавали в «Лимбусе», к примеру. Стасевич не только писатель, но и крупный учёный, биолог, директор одного из институтов Академии наук... Мы познакомились в путешествии. Он взял нас с Крусановым (писатель-прозаик. – Прим. ред.) в экспедицию в Казахстан. Потом в горном Алтае с ним побывали, в джунглях Перу. Это были какие-то сумасшедшие поездки.

– Вы провели семинар вместе с главным редактором «Роман-газеты» Юрием Козловым. Участники отмечали, что у вас была роль «доброго следователя». А вообще, на разборах в какой пропорции задействуете кнут и пряник?

– Мы роли не распределяем преднамеренно. Сильно ли хвалить молодого автора, сурово ли ругать – всё спонтанно получается. Но в основном выбираю амплуа если не доброго, то доброжелательного «следователя» (улыбается). В молодости я писал и стихи, и прозу. Однажды дал прочесть свой рассказ товарищу по перу, который был старше меня на семь лет. И он его разнёс – совсем не по-дружески! Так мне тогда показалось. Лишь потом оценил, как он мне этим помог по-настоящему. Добрейший был человек (улыбается).

– Какая из встреч с читателями вам запомнилась особо?

– Прозаики в Питере обычно устраивают презентации новых книг в магазине «Во весь голос», в «Книжной лавке писателей». В целом у меня ощущение, что всё затухает постепенно. Лет двадцать назад мы постоянно выступали в Москве, в магазине «О.Г.И.», ездили в другие города. Писательская жизнь бурлила! И не только у нас. В 2009-м меня пригласили на книжный фестиваль в Порденоне. Был поражён масштабом книжного праздника в довольно маленьком городке.

– Подождите, в Питере ежегодно проходят крупные книжные ярмарки! Они не такого размаха, как в Италии?

– В 2023 году на питерском Книжном салоне отечественная художественная литература была представлена крайне скудно. Именно художественная. Не говорю о детской литературе, с этим у нас на любом форуме всё очень даже неплохо.

А итальянский случай – это принципиально другое. Представляете, несколько дней весь город живёт книжным фестивалем! Везде волонтёры, символика, реклама форума, народ с утра стоит в очередях в ожидании встречи с писателем. Картина почти сюрреалистическая: раннее утро, пустой город – и только очереди в ожидании открытия площадок! Книги продаются в огромном шатре на площади круглосуточно. В общем, происходит что-то немыслимое…

– Что должно случиться в России, чтобы мы наблюдали нечто похожее?

– Не знаю. Что-то произошло с нашими мозгами, но былого интереса к литературе нет. К литературе как к форме познания реальности. И это печально. Если люди перестанут читать, изменится их миропонимание, способ мышления. Мы разучимся формулировать мысли. Просто станем другими.

– Сегодня уже наблюдается оптимизация усилий, когда вместо страницы описания чувств ставится один смайлик.

– Да-да-да! А стрелки на выход не требуют осмысления, они и так понятны. Жесты и мимика скоро заменят слова…

– И как живётся писателю в таком не слишком вербальном пространстве?

– А что писатель? Он больше других восприимчив к тотальной глухонемоте. Перестанет быть писателем от глагола «писать». Перейдёт на общение «иероглифами бытия». Стрелки, ступеньки, человечки, собачки... Комиксы, вон, всё активнее вытесняют художественную литературу.

– Не думаю, что литература сдастся быстро. Поэтому такой вопрос. За каким направлением ближайшее будущее? За короткой прозой или романом/повестью?

– Хороший, ну очень хороший рассказ написать труднее, чем роман. Даже так скажу: у романа меньше шансов не получиться. Кажется, у Кортасара была эта формула: романист побеждает по очкам, а рассказчик – нокаутом. Действительно, каждый раз побеждать нокаутом очень трудно.

Это у Чехова рука была сильная, он на очки вообще не играл. С Борхесом та же история. Мне довольно трудно писать короткую форму. А ещё труднее – драматургию. Великие пьесы можно пересчитать по пальцам.

– В регионах нередко говорят так: никакой критики у нас давно нет, всем заправляют крупные издательства!

– Когда кто-то чем-то заправляет, критики и быть не может. Требуется реклама, пиар (смеётся). Полагаю, ситуация с ангажированностью рецензий и отзывов сложилась после смерти известного критика Виктора Топорова. Он держал всех в каком-то напряжении. А сейчас и стесняться нечего...

С интересом читаю новосибирского критика Михаила Хлебникова, две книги о Довлатове вышли в издательстве «Городец» и два сборника его статей в питерском издательстве «Лимбус Пресс». Книги критиков сегодня – редкость. Да, есть ностальгия по независимой оценке. К сожалению, вместо этого натыкаешься на отметки по числу звёздочек, любой потребитель литературного продукта способен вынести свой вердикт. С потребительской точки зрения литература мало отличается от зубной пасты или формы услуг...

– Сейчас издать книгу престижнее, чем опубликоваться в журнале. А нередко ещё и быстрее! Согласны?

– Насчёт престижности не мне судить. Считаю, что публикация в литжурнале стала отчасти бессмысленной. Кто сейчас ждёт новую прозу в журналах, кто с ней внимательно знакомится?

– Кто впервые вам сказал, что вы – писатель?

– Меня часто спрашивают: «Когда вы почувствовали себя писателем?» Всякий раз отвечаю так: «Когда стал видеть профессиональные сны». Мне стали сниться буквы, они складывались в разные тексты. Я просыпался – и ничего не помнил. Однажды во сне сложил из букв небольшой рассказ на кухонном столе, подошла жена и всё смахнула на пол, думая, что это крошки чёрного хлеба. Это всё мне стало сниться в середине 90-х, после выхода двух книжек рассказов.

– Что главное в прозе? Характер главных героев, нетривиальный сюжет, узнаваемый стиль изложения?

– Первая задача – писать убедительно, а иначе все остальные задачи ненужными будут. Писатель отчасти психотерапевт, он должен подчинять внимание читателя. Текст должен быть ярким, по возможности неподражаемым, с авторской интонацией, которую трудно подделать. Авторская индивидуальность должна быть в нём выражена, чтобы читатель поверил голосу этому, погрузился в текст с головой. И не надо вычленять, что главное. В конце концов, в прозе вообще может не быть сюжета! Как у Вагинова, например, в «Козлиной песне». Помню, как меня заворожил этот роман много лет назад...

Проза, на мой читательский взгляд, должна быть человекоразмерной. Я должен сочувствовать героям, вернее, переживать их присутствие, своё сосуществование с ними. Если у автора герои не человеки, а функции какие-то, если заметно, что сюжет собран, как LEGO – увольте, мне хочется про людей.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива С. Носова