Кристина Кармалита: «Хочу встретить Новый год в поезде!»

Кристина Евгеньевна КАРМАЛИТА – поэт, драматург, фотограф. Родилась в Новосибирске 2 января 1984 года. Окончила факультет психологии НГПУ, сценарный факультет ВГИК (магистратура). Публиковалась во многих литературных журналах. Лауреат драматургических конкурсов «Евразия-2014» (1-е место), «Филатов Фест-2017» (1-е место), Международного студенческого фестиваля ВГИК – 2017 (2-е место), Волошинского конкурса – 2018 (2-е место). Лауреат молодёжной премии журнала «Наш современник» (поэзия, 2015). Член Союза писателей России. Соруководитель Товарищества сибирских драматургов «ДрамСиб» и новосибирского отделения Совета молодых литераторов при СПР. Организатор поэтических и драматургических мероприятий в Новосибирске. Начальник отдела общественно-политической жизни редакции журнала «Сибирские огни».

– Какие планы у вас и «Сибогней» на 2020-й?

– У «Сибирских огней» юбилей в 2022 году – столетие, очень серьёзная дата. Редакция уже сейчас обсуждает планы мероприятий, темы публикаций, конкурсные проекты, связанные с этим событием. Так что мы живём немного в будущем времени, и 2020 год – первая, начальная ступень подготовки к этому будущему. Но, конечно, не только это. Например, мы вместе с Новосибирской областной юношеской библиотекой заканчиваем большой проект – «Литературные курсы им. В.Я. Зазубрина», в рамках которого идёт работа с талантливой молодежью 14-18 лет по направлениям поэзии и прозы. Бросать выявленных молодых авторов не намерены, будем работать с ними, например, в творческой мастерской «Лифт» (новосибирское отделение Совета молодых литераторов при Союзе писателей России). Конечная цель – собрать новое литературное поколение вокруг журнала, ввести его в контекст современной литературы. Причем это не только рабочая цель, но и моя личная. У новосибирского поэта Данилы Фирсова есть такое стихотворение-хайку: «Сильнее всего /на меня повлияло то, /что я упустил». Очень хорошо сказано. То, что у меня в 15-17 лет не было никакого ориентира, литературной среды, руководителя, меня сильно затормозило, и нагнать это упущенное время уже, пожалуй, не смогу никогда. Занимаясь организацией такой среды для нынешних подростков, радуюсь, что у них не будет этой проблемы. 

– Как обычно встречаете новогодние праздники?

– В моей семье есть одна незыблемая традиция – встречать Новый год по дальневосточному времени. Мои родители родом из Приморья, переехали в Новосибирск молодыми, жили вдали от всех родных и долгое время собирались вернуться во Владивосток. Мы постоянно начинали отмечать Новый год с восьми вечера – по владивостокскому времени. Ну и в полночь по-местному, разумеется.

С родителями не живу уже 14 лет, но всегда приезжаю отметить с ними Новый год «по- владивостокски». А дальше по-разному бывает. Одно время мы с друзьями постоянно уезжали куда-то – в Москву, на Алтай, в Хакасию, праздновали Новый год и примыкающий к нему мой день рождения – 2 января. Сейчас все осемейнились, отмечаем по домам, но у меня есть идея фикс встретить Новый год в поезде. Тянет меня в какие-нибудь истории всё время.

– Много ли интересных спектаклей посмотрели в Год театра?

– Ха-ха. А в театр-то я и забываю ходить. Это вечный закон. Москвичи годами не бывают в своих театрах, а я, когда училась в столице, ходила каждый день на какой-нибудь спектакль. Но у меня выбор был такой: либо сидеть в очень некомфортной общаге, либо бродить непонятно где, зачастую по холоду, либо идти в театр. А в Новосибирске у меня тёплый милый дом, он, конечно, развивает во мне изрядную долю лени. Но и объективно: я ограничена во времени. Раньше выбирала между занятиями фотографией и литературой, поняла, что серьезно заниматься тем и тем невозможно, нужно выбрать что-то одно. Выбрала. А теперь литература рвёт меня на поэзию и драму, и я с горечью сознаю, что и тут нужно делать какой-то выбор. Но это всё мои личные дела, а есть ещё работа.

Всё-таки одну постановку вспомнила: спектакль по пьесе Дмитрия Рябова «Мои прекрасные соседи» в любительском театре «Южный полюс». Это очень интересный театр, постановки в нём очень хорошие, несмотря на то, что актёры – не профессионалы. Зато занимаются с ними выпускники НГТИ, и делают это хорошо. Постановка «Южным полюсом» пьесы того же Рябова «Апрельский романс» грандиозна по силе воздействия, глубине проникновения в текст, режиссуре.

– Когда начали фотографировать? Много ли авторитетов в этой сфере?

– С 2007 года. Даже одно время думала связать с этим свою жизнь. В общем-то связала, став профессиональным фотографом, зарабатывая фотографией, но я-то хотела стать фотохудожником, опять меня тянуло в мир искусства. Художественность в моих фотографиях есть, конечно, но она совсем не та, что подразумевается. Хотя, в общем, могла бы даже какую-то выставку собрать из имеющихся вещей, но мне уже неинтересно. Раньше участвовала в новосибирской фотожизни, призы даже получала, похвалу от таких наших мастеров, как Евгений Иванов и Валерий Кламм. Но всё это перестало меня интересовать, когда всерьёз занялась драматургией и поняла, что мне важнее работа с текстом. Встал выбор: или то, или другое. Заниматься фотоискусством и литературой на одном уровне серьёзности было невозможно, поскольку у меня изначально был низкий стартовый капитал. Интеллектуальный капитал. Проще говоря, багаж знаний. По любому направлению нужно было читать уйму книг и при этом заниматься практикой, и я поняла, что одной жизни слишком мало для всего этого. А поскольку больше Господь Бог давать не велел, сочла нужным выбрать одно направление и упёрлась в него рогами. Так фотография отошла на второй план.

Про авторитеты. Кроме хрестоматийного Картье-Брессона и назвать особо никого не могу. Из новосибирских мне нравятся Валерий Кламм, уехавший Рома Брыгин, Янина Болдырева, мне кажется, просто чудеса делает, нажимая на кнопку «спуск», Слава Ковалевич далеко продвинулся. В Инстаграме подписалась на какой-то нью-йоркский паблик фотографии – там сплошные обнажённые женщины в интерьерах квартир. Такое урбанистическое ню – без пошлости и порнографии, очень интересно сделано, мне нравится. Вообще на многие фотопаблики подписана в Инстаграме и мотаю иногда картинки, к стыду, не запоминая авторов.

– Как изменилась жизнь после приглашения в «Сибогни»?

– Сильно. Стала более осмысленной и тяжёлой. Впервые в жизни, например, появились реальные враги, причем враги эти – переквалифицировавшиеся бывшие друзья или околодрузья. Это сильно потрясло меня, конечно. Когда чужие люди тебя ненавидят, презирают, распространяют какие-то сплетни, наветы, оскорбляют – это не особо больно, может даже развеселить: для чужих ты более закрыт. Когда это делают друзья или хорошие знакомые – это удар от того, от кого не ждёшь, кому более-менее доверяешь и открыт. Пресс не напряжён, удар оказывается довольно болезненным. После таких историй общение с людьми становится затруднительным – всех начинаешь опасаться.

– Когда приходит сюжет, почему пишете не повесть, а пьесу?

– Почему же? Иногда пишу повесть. Даже вот роман написать хочу, но не получается: не могу понять, как писать, вот именно – «как», а не «что». В прозе это важно. В пьесе «как» касается в основном композиции, ну и ерунды вроде ремарок – насколько длинными их прописывать. Бернард Шоу, неудавшийся романист, любовь свою к прозе переносил в пьесы и писал огромные ремарки – рассказы о жизни и облике своих персонажей. Когда читаю его пьесы, всё радостно пролистываю. В пьесе мне неинтересно это, я сторонник минимализма. Мне нравится, что каждый раз персонаж может быть одет по-разному, иметь разный цвет волос, глаз, телосложение и т.п. Интерьер меня тоже не беспокоит: пусть хоть на Луне сценограф всё изобразит, главное – характеры и история. «Режиссёры мыслят «каками» – так шутливо говорила нам Зоя Анатольевна Кудря в институте. Вот эти «каки» меня не особо волнуют в драме, а в прозе их уже сложно миновать, и я никак не могу с ними договориться, так что пока только пьесы получаются. И то не совсем.

– Как быстро отпускает свеженаписанный текст?

– Если говорить о стихах, то не так быстро, как хотелось бы. Имею привычку бубнить себе под нос стихи – чужие, свои. Когда пишу новое стихотворение, постоянно его бубню. Когда оно написано, это не прекращается и доходит до того, что просто тошнит уже от него, его присутствие в голове начинает раздражать. Достигнув пика раздражения, стих с ухмылочкой отходит в сторону, а я легко вздыхаю. Пьесы наизусть не учу, но отдельные реплики и сцены крутятся в голове некоторое время, правятся мысленно, потом на бумаге. Но в целом тошноты такой не возникает. С пьесами как-то спокойнее.

– Кто для вас недосягаемая вершина в поэзии?

– Пушкин, Есенин, Аронзон, Губанов, Бродский, Горбовский, Рыжий, Денисенко... Эти и многие-многие другие не пишут стихи, а говорят ими. Мне кажется, это высшее владение поэзией – стихи как говорение. В этом плане новосибирец Денисенко добился наивысшего соединения поэзии с простой разговорной речью. Такого мне не достичь никогда, у меня способностей нет. В драме я чувствую себя сильнее.

– Почему кинокомедии Рязанова, Гайдая, Данелии вошли в золотой фонд нашего кино, а фильмам с участием Галустяна, Харламова, Урганта это не грозит?

– Потому что Рязанов, Гайдай и Данелия – гении, а Галустян, Харламов и Ургант – простые талантливые парни.

– Если набрать в поисковике «Кристина», то сразу выскочат Орбакайте и Асмус. Вас это веселит или тревожит?

– На свете много Кристин, что тут такого? А вот если набрать «Кармалита», сразу выскочит «Светлана». Вот это довольно серьёзная конкуренция, тем более Светлана Игоревна была сценаристом, а я имела неосторожность податься в ту же сферу. Тут мне сразу такая планка задается, что просто не знаю, как с этим быть. Пока и рядом не стою.

– Лучший способ монетизации литспособностей – это..?

– Лучший способ – тот, который тебе по душе. Кто-то пишет сериалы, кто-то «полные метры» проталкивает, кто-то одними книгами зарабатывает, кто-то выступает успешно, кто-то семинары ведёт. Пьесы некоторых драматургов позволяют им не только самим жить безбедно, но и содержать свой театр. Кто-то вообще всё подряд делает…

– В какой год хотели бы отправиться на машине времени?

– Если уж отправляться, то в будущее. Прошлое мы худо-бедно знаем, а будущее – подлинная загадка. Хотя если в прошлое, в какой-нибудь Мезозой – тоже интересно. Вообще я даже сценарий написала на тему путешествия во времени, но это скорее размышление на тему, что происходит с психикой человека под влиянием этих путешествий. А так данная тема меня не особо интересует, мне кажется, есть поважнее проблемы у людей, которые они уже сколько тысяч лет решить не могут. А возможность временных перемещений – это скорее добавление проблем, нежели решение имеющихся.

– В своё время ваш покорный слуга написал строчки: «Поэты ездят на обнимокатах, поэты игнорируют метро». А вам какой вид транспорта ближе – ковёр-самолёт?

– Я похожа на Аладдина или Незнайку? Мне ближе тот, что идёт куда мне надо. Метро, конечно, удобный вид транспорта, но иногда страшно хочется проехаться на троллейбусе или трамвае: что-то романтичное в них есть. Я даже имела такую идею фикс: бросить всё, выучиться на водителя трамвая и ездить себе спокойно по рельсам изо дня в день. Может, когда-нибудь так и сделаю, когда меня окончательно всё достанет.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото А. Веселова (ГПНТБ СО РАН)