«Где дилетанты – там проблемы!»

С известным писателем и кинорежиссёром-документалистом, автором 15 книг и 70 фильмов Максимом ГУРЕЕВЫМ встретился наш корреспондент.

– В 2007-м году вы приезжали в Коктебель снимать фильм про гениального писателя Сашу Соколова, верно?

– Да. В октябре 2007-го я снял Сашу в картине «А пейзаж безупречен…», она стала первой про него. Горжусь этим фактом. Помню, он тогда спросил, есть ли сценарий. Я ответил, что нет. И он облегчённо выдохнул: «Слава богу!».

В 2010-м большой компанией мы жили весь август в Коктебеле на улице Победы. И я снова снимал Соколова. Для него, как и для Битова, главным было слово, интонация. Из этого и рождался сюжет фильма. Сперва придумывать сценарную конструкцию, а потом накручивать на неё кадры и текст – мне это не близко, предварительную раскадровку никогда не делаю. Верно говорил Саша Соколов: «Творчество – как танец!». «Школа для дураков» – абсолютно немыслимый текст, потрясающая книга. Восхищаюсь литературными произведениями, фильмами, когда не понимаю, как это сделано.

Частый гость Коктебеля, великий джазовый пианист Сергей Манукян импровизацией приводит публику в неописуемый восторг, а он так живёт, это такая органика.

Мы с Соколовым встретились возле дома поэта Владимира Алейникова, у которого он жил. Саша вышел с большой кружкой, постоянно отхлебывая из неё. Я подумал: судя по цвету – чай. Но ошибся (улыбается). И он вдруг спросил о моём отношении к спорту. Я ответил, что люблю кроссы, лыжи. И мы, вместо разговоров о литературе, стали обсуждать лыжные крепления, ботинки – и сильно увлеклись.

Соколов не участвовал в монтаже картины. И никаких пожеланий не высказывал. Потом я просто переслал ему кино в Канаду. Он был доволен тем, что получилось. Увы, в 2015 году жизнь нас развела. Что он пишет сейчас, мы не знаем.

– С Андреем Георгиевичем Битовым вы познакомились четверть века назад. Каким было первое впечатление о большом писателе?

– Он вёл семинар в Литинституте вместе с Леонидом Евгеньевичем Бежиным. Я был вольнослушателем тогда. Помню, что Битов мало чего говорил студентам. Приходил, закуривал и спрашивал сам себя: «Ну, что?.. А Гуреев здесь? Ну, прочтите...» А я писал новое к каждому семинару. Он выслушивал, изрекал: «Ну, понятно...» Он никого ничему не учил. В самом деле, а как научить человека писать прозу? Среди нас было несколько ребят, которые до сих пор в профессии: Андрей Бычков, Катя Садур, Соня Купряшина.

– А вот Виктор Куллэ назвал свои беседы с Битовым праздником общения...

– Битов снимался у меня. Он был последним мудрецом ушедшей эпохи. Отвечая на вопросы, он выдавал тексты, в которые нужно было погружаться. Это было сильно. Он очень интересно рассуждал о Платонове, о Боратынском.

Общение с большим писателем всегда судьбоносно. Ребёнком я что-то такое пописывал и вдруг отправил свои тексты Вениамину Александровичу Каверину, в Переделкино. До сих пор помню адрес: Мичурина, 12. И патриарх мне ответил! «Уважаемый Максим, вам нужно продолжать писать...» Очень длинное письмо прислал. Я был под большим впечатлением.

– А от кого хотели бы получить письмо сегодня-завтра?

– Уже ни от кого. Сам кому хочешь напишу (улыбается). Если ты в профессии, бери и делай то, что считаешь нужным. Не надо этих лукавых слов: «Хорошо бы наш проект поддержал Никита Сергеевич Михалков...» В процессе создания фильма или книги я выслушиваю разные советы, а порой и недоумения, но делаю всё равно по-своему.

– Ваш рассказ о Битове написан очень поэтично. Не пробовали себя в стихосложении?

– Нет. В 1985 году мы, студенты московского универа, поехали на картошку. Естественно, вокруг были девушки. Вот тогда я и написал своё единственное стихотворение. И понял, что не умею этого делать. Никому даже не показал этот текст. Стихи – серьёзное дело, не рифмоплётство. Вот я не понимаю, как пишет Бродский! У него в стихах столько всего, остаётся только восхищаться.

– Много ли поэтов, восхитивших и восхищающих?

– Бродский, Ерёменко, Жданов, Арабов, Седакова, Соснора, Бобышев, Пригов. К слову, Дмитрий Александрович Пригов не считал себя ни поэтом, ни художником, ни прозаиком. Он называл себя деятелем культуры.

– Какую часть работы биографа занимает сбор информации и её анализ?

– Всё идёт параллельно. Главное – поймать творческое состояние. Очень стимулируют сроки сдачи книги (улыбается). А разговоры о вдохновении – полная ерунда.

Впервые для издательства «Молодая гвардия» я написал книгу «Повседневная жизнь Соловков». Главный редактор Андрей Петров, царство ему небесное, прочёл и сказал: «Совсем не наш формат». И предложил добавить в начале каждой главы историческую справку. В итоге книга вышла. И я следом написал для «ЖЗЛ» про авиатора Уточкина. Стали сотрудничать…

О гениях нельзя писать так: родился, женился, развёлся, снова женился, умер. Непонятно, почему человека считали гениальным. Поэтому я пишу о великих людях в своём ключе. И это очень многим нравится. Их подкупает необычный стиль.

– К чему вы сегодня нетерпимы?

– Раздражают зависть и глупость. Но эти качества, видимо, с нами навсегда (улыбается). Ещё очень не люблю, когда мне указывают, что делать, а чего не делать. В своё время я ушёл с телеканала «Культура», столкнувшись с вопиющим хамством.

– Назовите свои главные утраты и приобретения. Компенсируют ли они друг друга?

– Никогда не задумывался об этом... Если близкий человек ушёл из жизни, как ты компенсируешь эту утрату? Да никак. Перемены в семейной жизни, в профессии происходят зачастую потому, что ты так захотел. Думаю, всякий здравый человек в ответ на свой внутренний запрос получает то, что хочет.

– Ваши творческое кредо и жизненный девиз звучат одинаково?

– Да. Всем нужно заниматься профессионально. А там, где появляются дилетанты, сразу начинаются проблемы. Большие проблемы. Это знают все – в мире кино, в литературно-издательском деле…

– Ваш совет молодым писателям?

– Я успел немного пообщаться с известным драматургом Михаилом Рощиным. Он сказал мне: «Прежде чем садиться писать, нужно очень много думать». Повторяю эту фразу ребятам на семинарах. Почти дословно она совпадает со словами Юрия Трифонова: «Прежде чем сесть за печатную машинку, подумай, что ты хочешь сказать». А сейчас все торопятся выплеснуть свои первые эмоции.

– На что бы вы тратили восьмой день недели, будь у вас такая возможность?

– На работу. «Дело надо делать, господа». Тем более если это дело – любимое.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива М. Гуреева