Семейная повозка на ухабах жизни

Семейная повозка
на ухабах жизни

Этой публикацией мы открываем новую рубрику нашей газеты – «Семейный круг». Автор первой статьи Нина Александровна Логвиненко – врач-психиатр, психотерапевт, психолог высшей категории, в прошлом главный психиатр Советского района, заведующая психиатрическим отделением ЦКБ СО РАН и многолетний ректор университета «Молодая семья» при ДК «Академия».

Найти причину зла почти то же,
что найти против него лекарство.

В. Белинский

Ранняя весна. И дни стали длиннее, и солнце ярче светит. Скоро под его теплыми лучами растает снег, а первый весенний дождь смоет с асфальта остатки грязи, и проявятся на плитах пешеходной дорожки против подъезда одного из домов огромные красные буквы, написанные нитрокраской: «СЕРГЕЙ+ТАТЬЯНА=ЛЮБОВЬ». Вот уже четвертый год прохожие топчут ногами чью-то Любовь, а она не стирается. От снега и дождей побледнела, но все еще отчетливо видна. Люди, впервые увидевшие надпись, улыбаются. Буквы эти нарисовали друзья влюбленных накануне их свадьбы. Помню, как у подъезда, украшенного плакатами с шутливыми пожеланиями и разноцветными воздушными шариками, остановилась белая иномарка, вся в лентах и цветах, с куклой на капоте; как из нее вышел жених – молодой крепкий парень в элегантном костюме и галстуке «бабочка», сияющий от счастья, одновременно смущенный и взволнованный предстоящим событием. За ним следовали двое друзей с рушниками через плечо. Все трое замерли в ожидании Чуда. Останавливались прохожие, улыбались. Одни желали счастья и радости в семейной жизни, другие вздыхали: «Надолго ли?» На пессимистов шикнули, и они, махнув безнадежно рукой, пошли своей дорогой. Видимо, уже знали ответ, и вопрос их звучал чисто риторически.

Но вот дверь подъезда распахнулась, явив собой Чудо в кружевном облаке и подружек, поддерживающих длинную фату невесты. Да простят меня читатели за такое прозаическое сравнение, но в то время, когда все ахнули от восхищения (а невеста была действительно чудо как хороша!), в моей голове возникла ассоциация, что это – белоснежная красивая лошадь, а в руках у подруг – вожжи. Вот сейчас они передадут их счастливому жениху, он запряжет лошадь в семейную повозку, и покатится она по дороге жизни. Выдержит ли лошадь, не загонит ли ее седок, не развалится ли повозка? Фу ты! Ну и мысли в такую торжественную минуту! Стряхнув наваждение, я вернулась в текущий момент. И вовремя! Жених, подталкиваемый друзьями, бросился к крыльцу, подхватил суженую «под белы рученьки» (с виду сильный, а на руки взять не догадался – опять некстати мелькнула крамольная мысль) и, прыгая через весенние лужи, повел к машине. Ну, вот и все! Взял лошадь под уздцы и повел. И правда – надолго ли?

К несчастью оказалось, что ненадолго. Не прошло и трех лет, как белоснежное Чудо вернулось в родительский дом. Что случилось – мне неведомо. Лошадь ли подвернула ногу, захромала и не смогла идти дальше, или просто не захотела; седок ли оказался никудышным и сдуру загнал ее, а взвалить на плечи и нести либо не под силу было, либо не захотел надрываться, а может быть, повозка сколочена на скорую руку и рассыпалась на жизненных ухабах. Поди разберись теперь. Ясно одно – нет больше супругов, поклявшихся когда-то в одной упряжке тянуть семейный воз до конца дней своих. Распалась семья, из которой в неизвестном направлении ушла обиженная Любовь. Может, нашла пристанище у других или до сих пор бродит где-то неприкаянная и ждет момента, когда ее прежние хозяева спохватятся и позовут обратно. Это неведомо никому. Только огромные красные буквы «СЕРГЕЙ+ТАТЬЯНА=ЛЮБОВЬ» и напоминают прохожим о том, что Любовь здесь была. Что не все так безнадежно, и ее еще ждут, потому и не стирают памятную надпись. Вспомните стихи Юлии Друниной:

Мы любовь свою схоронили,

Крест поставили на могиле.

«Слава Богу!» – сказали оба.

Только встала любовь из гроба,

Укоризненно нам кивая:

«Что ж вы сделали? Я живая!»

Все может быть!

А мне пора перейти к тому, что воскресило в памяти этот эпизод из чужой жизни, – маленькая заметка в «Метрополисе», из которой явствовало, что у отцов города наконец-то наступило прозрение: они решили обратить внимание на семейные проблемы своих сограждан – департамент по социальной политике мэрии Новосибирска объявил 2006 год Годом Семьи.

В рамках этой программы на страницах нашей газеты мы предлагаем обсудить проблемы, волнующие не только старшее поколение, но и молодежь – что такое семья, какие бывают семьи, что побуждает людей вступать в брак, а потом расставаться, какой брак будет прочным, а какой распадется уже через год, как научиться жить под одной крышей, не толкая больно друг друга локтями?

В марте 2002 года после конкурса «Женщина года» состоялся «круглый стол», посвященный перспективам создания на базе Академгородка технополиса с развитой инфраструктурой, научно-технической базой и приемлемой для жизни экологией как окружающей среды, так и нравственности. Естественно, что для успешной реализации проекта необходима определенная духовная культура, особая ментальность и психологическая атмосфера сообщества, основанная на энтузиазме, на сопричастности к большой идее. Однако, как отмечал А. Гордиенко, эмоционально-шоковое состояние, затронувшее глубинную психологию людей в результате дефолта 1998 года, продолжает сказываться на стратегии населения, 40% которого предпочитает плыть по течению. В кризисном состоянии оказалось большинство семей. Само государство снова разрушает семью как ценность. Молодые люди, не имея ни жилья, ни приличного заработка, не спешат обзаводиться семьей, предпочитая «свободные» отношения. Здравомыслящие женщины, оценив свой бюджет и сопоставив его с ценами на детские товары и особенно на детское питание, где «все самое дорогое – детям», не отваживаются рожать. Многие понимают, что годы уходят, а материнский инстинкт, заложенный самой природой, остается нереализованным и вряд ли когда-нибудь им удастся испытать счастье, приложив к груди младенца. А юные и безрассудные, зачавшие в угаре мимолетной страсти, рожают детей, не выходя замуж, и только потом задаются вопросом: «А что же с этими младенцами делать?» Нередко оставляют несчастных в роддоме. А дальше их ждет Дом малютки, детдом и полная неизвестность в будущем. Лишенные родительской любви и заботы, какими они вырастут? Смогут ли стать полноценными гражданами, способными включиться в строительство «светлого будущего», или пополнят ряды наркоманов и преступников, как это было уже на моей памяти с выпускниками одного из детских домов Новосибирска в 1997 году.

Некоторые социологи, занимающиеся проблемами брака, за точку отсчета, с которой начался кризис семьи, считают события четырнадцатилетней давности, сыгравшие роковую роль в обесценивании семьи, как социального института. Но если покопаться в истории, то последовавшее за развалом Союза, а вместе с ним и экономики массовое обнищание людей – всего лишь последняя капля, переполнившая чашу. Так уж исторически сложилось в России, что в начале ХХ века диктатура пролетариата полностью уничтожила носителей культурных и духовных ценностей, семейных традиций. Одних истребили «под корень» физически, других, разорив их семейные гнезда и растащив десятилетиями нажитое добро, разбросали по Сибири, третьих сгноили в лагерях. «В коммунистическом обществе, вместе с исчезновением частной собственности… исчезнет и проституция, и семья», – писал Бухарин в 1923 году. Проституция и семья на одной чаше весов! Что же останется? Да, семья не выдерживает, но еще жива. А вот проституция, наоборот, с распадом семьи растет, как на дрожжах.

Свою лепту в разрушение семьи внесла гражданская война, когда брат шел против брата, сын против отца. В годы сталинских репрессий «синдром Павлика Морозова» захлестнул Россию. Окончательно сместились привычные понятия добродетели, чести, семейного долга. Донос, предательство, отречение детей от родителей, близких когда-то людей друг от друга приравнивались чуть ли не к подвигу.

В дореволюционном обществе в становлении и укреплении семьи огромную роль играла церковь – она устанавливала нравственные критерии, освящала своей обрядностью брак, рождение детей, смерть. Но церковь отлучили от государства. Воинствующий атеизм разрушил не только обрядовую сторону брака, но и нравственные ценности, сложившиеся на основе исторической и духовной общности традиций и верований. Место торжественного, не сравнимого ни с чем по силе эмоционального воздействия обряда заняла «безликая регистрация брака государственным служащим безличного загса безразличного государства». Внешние обручи, обеспечивающие единство и прочность семьи в старом обществе, были сбиты. Процесс разрушения старого опережал становление нового, основанного на утопической идее о том, что в идеальном социалистическом государстве и тем более в прекрасном коммунистическом обществе семья начнет функционировать по-новому. Все до полной самоотдачи будут трудиться на производстве, а домой приходить только для отдыха. Даже жилищное строительство было ориентировано не на семью, как микросоциум, а на конвейер: роддом-ясли-детсад-школа-интернат (для одаренных, для недоразвитых, слепых, глухонемых, асоциальных и т.д.). Зачем строить большие квартиры? Для кого? Зачем большая кухня, если питаться будут в столовых общепита? Вот и строили «хрущовки» и «малосемейки», в которых до сих пор задыхается не одно поколение. Да, спустя много лет обществу можно было бы извлечь из истории уроки, понять, что без укрепления института семьи, без создания оптимальных условий для ее существования на одной «любовной лодке» далеко не уплывешь – велика вероятность разбиться о быт. Пришло время осознать, что благополучие семьи и благополучие общества – неразделимы.

Нина ЛОГВИНЕНКО.