Издержки эмансипации

Издержки эмансипации

Как получиться в жизни так могло?

Забыв про смысл ее первопричинный,

Мы женщину сместили. Мы ее

Унизили до равенства с мужчиной…

Е. Евтушенко

Поэт прав. Более 200 лет шествует по миру «стихийное бедствие» под названием женская эмансипация, парадоксальность которой в том и состоит, что изначально она предполагала равные права с мужчинами, а на деле превратилась в равные обязанности. Увеличение общественной ноши женщин, выполнение ими работ, ранее считавшихся чисто мужскими, закономерно привело их к маскулинизации, забвению своего женского предназначения, девальвации традиционных женских, семейных ценностей и рост ценностей эгоистических и профессиональных, традиционно мужских (работа, карьера, личный успех, свобода и независимость). А в результате, по данным Русского института семьи, самые лучшие наши женщины – умницы, красавицы, здоровые, интеллигентные – часто остаются одинокими и не имеют детей. Кроме того, термин «эмансипация женщины» – освобождение ее из-под власти мужчины – так хорошо был усвоен мужчинами, что они практически перестали завоевывать нас, редко носят на руках, а чаще отмахиваются и опасаются, как бы не завоевали их раньше времени. Эмансипированная женщина перестала быть для них ценностью. «Когда женщина бывает до конца женщиною, она представляет больше ценности, нежели когда она пытается играть роль мужчины, – писал Жан-Жак Руссо. – Развивать в женщине мужские свойства, пренебрегать присущими ей качествами – значит действовать явно во вред женщине». Француз есть француз!

У нас иной менталитет. Наши лирически настроенные мужи с давних пор восторженно воспевали женщин из русских селений, которые могут и коня на скаку остановить и в горящую избу войти. Не перевелись они и в наше время. Только из сел перекочевали в города. Но вот интересно, может ли женщина, способная на такие подвиги, свести с ума мужчину? А если она в состоянии сама справиться с такими проблемами, то зачем вообще ей нужен мужчина? Оказывается, нужен, да еще как!

Она была головной болью гаишников. Ее голубая «Волга» носилась по городу, не признавая никаких правил. Кто знал, безнадежно махал рукой: «Когда-нибудь налихачится!» Несведущие пытались догнать, остановить, отобрать права. И только лишь затем, чтобы на следующий день начальник собственноручно вернул их владелице. Елизавета! Высокая, стройная – сама топ-модель! То ли от сознания своей персональной значимости, то ли от тяжести огромного узла волос на затылке, она гордо носила на плечах свою красивую умную головку. Иногда она на виду у всех незаметно выдергивала потайную шпильку, и волна медно-рыжих волос скатывалась по спине до подколенных ямок, вызывая возглас восхищения у очевидцев. Она не была баловнем судьбы. Все, что имела, достигла своим умом, твердой волей и титаническим трудом. Руководитель крупного учреждения, с мнением которой считались умудренные опытом мужчины, имела все, кроме женского счастья. «Богиня!» – с восхищением говорили о ней мужчины, но любить предпочитали более простых земных женщин. «Вот попадется первый встречный – выйду замуж!» – не раз говорила она себе в минуты одиночества и отчаяния.

И он попался. Моложе на 15 лет, но уже обремененный семьей и бесконечными материальными проблемами. Наивный в своем тщеславии, он был польщен вниманием начальницы. Началась головокружительная карьера, поражавшая завистливых сотрудников и дававшая пищу для сплетен. А Сергей? После тихой, застенчивой Любаши бурная страсть этой амазонки, истосковавшейся по мужской ласке, ошеломила его, и он очертя голову бросился в закрутивший его омут. Премьерные спектакли в театрах; лыжные прогулки, бешеные спуски на слаломных горках, где Елизавета не отставала от него, опытного лыжника; вечера в ресторанах, с заранее заказанными и предусмотрительно оплаченными столиками и танцами под душещипательную музыку; белая спальня «Людовик» и шампанское во льду – все было ново, восхитительно, а главное – даром. В головокружительном водовороте событий он и сам не заметил, как оказался разведенным с Любашей и со штампом загса в паспорте о регистрации брака с Елизаветой. Даже личные вещи перевозить не пришлось. Теперь он красовался в костюмах от лучших кутюрье города. Жизнь казалась сплошным праздником.

Но, как любой праздник когда-то кончается, закончился и этот. Не сразу Сергей осознал, что в ресторан они больше не ходят, а довольствуются полуфабрикатами из домовой кухни. На театры не оставалось времени, так как Елизавету с головой ежедневно накрывали текущие дела на работе, и она приходила уставшая, измотанная. Тут уж не до бурной страсти. Поубавились и денежные дотации на «карманные» расходы. Жена требовала отчета за каждый потраченный рубль. Удивление – обескураженность – обида – разочарование – этапы его эмоционального прозрения. Злость пришла, когда он обнаружил, что оказался в полной изоляции от друзей и родных. Ревнивая не в меру Елизавета запретила ему даже свидания с тяжело больной дочерью. Только однажды он посмел ослушаться, когда умерла девочка, и он уехал без соизволения на похороны. По возвращении его ждал грандиозный скандал, после которого он, наконец, «прозрел», но изменить ситуацию не хватило воли. Однако Елизавета, почувствовав, что может потерять его, придумала новую «забаву»: «протолкнула» в аспирантуру, сама написала ему диссертацию, обеспечила беспроигрышную защиту и шумный банкет, после которого Сергей запил и запил «по-черному». Уходил из дома, ночевал, где придется. «Тряпка, слюнтяй, ничтожество, – вопила Елизавета. – Я из тебя человека хотела сделать… Я работаю как лошадь на твои прихоти…» Он терпел семь лет, но однажды, после очередной выволочки, с ненавистью прошептал: «Старая дура!» и уехал на дачу. Была зима, был мороз. До дачи он не дошел. Не выдержало сердце, остановилось. А Елизавета? Снова одна, в опостылевшей богатой квартире, осталась коротать бессонные ночи на пороге приближающейся старости. Укрощать коней ей уже не хотелось.

В наше время появился такой женский характер – сильный, волевой, активный. Эта женщина ничего не прощает, не забывает, презирает слабость и в себе, и в других. Гордая и бескомпромиссная, она в случае чего хлопнет дверью, откажется от алиментов. Одна беда – мужчины ей попадаются слабые. И гвоздь у них падает из рук под критическим взглядом жены, и расти до уровня жены они не хотят, а чтобы как-то самоутвердиться, флиртуют с чужими женами или робко просят любви. И чем больше сил женщина вкладывает в перевоспитание, тем меньше мужу хочется меняться.

Психотерапевтам нередко приходится иметь дело с издержками эмансипации женщин. Достигшие деловых высот, материальных благ, они рано или поздно осознают, что для счастья этого мало. Хочется любви мужской, хочется излить и свою, нерастраченную на кого-нибудь, и часто изливают на первого встречного, ни в чем не зная меры. Запихивают его себе подмышку, там и держат всю жизнь, чтобы он не мог двигаться самостоятельно, а только беспомощно сучил ручками и ножками, а сами продолжают укрощать взбесившихся коней, да еще и мужа корят при всяком удобном случае: «Видишь, до чего довела меня твоя несостоятельность. Я работаю, как лошадь, а ты не ценишь ничего, да еще хочешь от меня любви и ласки!» А он уже ничего не хочет. Какая может быть любовь «подмышкой». Женщина-эмансипе вместо того, чтобы признать, что у мужчин тоже есть ум, с которого она, по природе своей, призвана сводить их, медленно изо дня в день с ума сходит сама.

«Опасность эмансипации я усматриваю лишь в освобождении женщины от женственности, от своей природы и в превращении в блеклое подобие мужчины». Эту мысль Вячеслав Зайцев, известный модельер, много лет назад высказал в статье «В поисках женственности». И далее, анализируя причину маскулинизации эмансипированной женщины, пишет: «Испокон веку мужчина нес ответственность за женщину. Любой садовник скажет, что неустанными трудами выращивает он благоуханную розу, на воле же, без его присмотра, может вырасти лишь дикий шиповник. Устранившись от этого неустанного труда, можем ли мы обвинить кого-то за то, что вместо милых, с теплой улыбкой, приятным голосом и мягким характером жен нас дома ожидают лесорубши, уверенно прорубающие себе дорогу в жизни? И ведь большинству из нас это нравится, так как снимает ответственность за многое и, в первую очередь, за жену… Иногда я задаю себе вопрос: можно ли женщине оставаться изящной, тактичной, спокойной и, прежде всего, мягкой, учась, завоевывая что-то или кого-то, продвигаясь по службе, имея собственные амбиции и стремления? Пожалуй, да. Если мы, мужчины, за боевитостью и беспощадностью – этими защитными женскими окрасками – способны разглядеть другое. А еще лучше культивировать в себе истинно мужские качества, освобождать от них наших подруг».

Золотые слова, и вовремя сказанные! Есть над чем задуматься и женщинам, и тем более мужчинам, жаждущим на чужом горбу въехать в рай.

Нина ЛОГВИНЕНКО,
«Наш дом».