Ухмылки поэзии и компромиссы с прозой

Кристина КАРМАЛИТА – поэт, драматург, фотограф. Родилась в Новосибирске 2 января 1984 года. Окончила факультет психологии НГПУ, сценарный факультет ВГИК (магистратура). Лауреат драматургических конкурсов «Евразия-2014», «Филатов Фест-2017», Международного студенческого фестиваля ВГИК – 2017, Волошинского конкурса – 2018. Лауреат молодёжной премии журнала «Наш современник» (поэзия, 2015). Член Союза писателей России. Соруководитель Товарищества сибирских драматургов «ДрамСиб» и новосибирского отделения Совета молодых литераторов при СПР. Организатор поэтических и драматургических мероприятий. Начальник отдела общественно-политической жизни редакции журнала «Сибирские огни».

– Какие планы у вас и «Сибогней» на 2020-й?

– У «Сибирских огней» юбилей в 2022 году – столетие. Редакция уже сейчас обсуждает планы, связанные с этим событием. Так что мы живём немного в будущем, и 2020 год – начальная ступень подготовки. Но, конечно, не только это.

Мы вместе с Новосибирской областной юношеской библиотекой заканчиваем большой проект «Литературные курсы имени Владимира Зазубрина», в рамках которого идёт работа с талантливой молодежью 14-18 лет по направлениям поэзии и прозы. Бросать выявленных авторов не намерены, будем работать с ними, например, в творческой мастерской «Лифт». Хотим собрать новое литературное поколение вокруг журнала, ввести его в контекст современного искусства. Причём это не только рабочая цель, но и моя личная. У новосибирского поэта Данилы Фирсова есть такое стихотворение-хайку: «Сильнее всего /на меня повлияло то, /что я упустил». То, что в 15-17 лет рядом не было никакого руководителя, ориентира, литературной среды, меня сильно затормозило, и нагнать упущенное время уже, пожалуй, не смогу никогда.

– Много интересного посмотрели в Год театра?

– Ха-ха. А в театр-то и забываю ходить. Это вечный закон. Москвичи годами не бывают в своих театрах, а я, когда училась в столице, ходила каждый день на какой-нибудь спектакль. Сегодня объективно ограничена во времени.

Всё-таки одну постановку вспомнила: спектакль по пьесе Дмитрия Рябова «Мои прекрасные соседи» в любительском театре «Южный полюс». Там очень интересные работы, несмотря на то, что актёры – не профессионалы. Зато занимаются с ними выпускники НГТИ, и делают это достойно. Постановка «Южным полюсом» пьесы того же Рябова «Апрельский романс» грандиозна по силе воздействия, глубине проникновения в текст, режиссуре.

– Когда начали фотографировать?

– С 2007 года. Даже одно время думала связать с этим свою жизнь. В общем-то и занималась этим профессионально, участвовала в новосибирской фотожизни, призы даже получала, похвалу от таких наших мастеров, как Евгений Иванов и Валерий Кламм. Но всё это перестало интересовать, когда всерьёз занялась драматургией. Поняла, мне важнее работа с текстом.

Заниматься фотоискусством и литературой на одном уровне серьёзности было невозможно, поскольку у меня изначально был низкий стартовый капитал – багаж знаний. По любому направлению нужно было читать уйму книг и при этом заниматься практикой, и я поняла, что одной жизни слишком мало для всего этого.

– Жизнь изменилась после приглашения в «Сибогни»?

– Сильно. Стала более осмысленной и тяжёлой. Впервые в жизни, например, появились реальные враги, причём из переквалифицировавшихся бывших друзей или околодрузей. Это сильно потрясло. Когда чужие люди тебя ненавидят, презирают, распространяют какие-то сплетни, наветы, оскорбляют – не особо больно, может даже развеселить: для чужих ты более закрыт. Когда это делают друзья или хорошие знакомые – это удар от того, от кого не ждёшь, кому более-менее доверяешь и открыт. Пресс не напряжён, удар оказывается довольно болезненным. После таких историй общение с людьми становится затруднительным – всех начинаешь опасаться.

– Когда приходит сюжет, почему пишете не повесть, а пьесу?

– Почему же? Иногда и повесть. Даже вот роман написать хочу, но не получается: не могу понять, как. В прозе это важно. В пьесе «как» касается в основном композиции, ну и ерунды вроде ремарок – насколько длинными их прописывать. Бернард Шоу, неудавшийся романист, любовь свою к прозе переносил в пьесы и писал огромные ремарки – рассказы о жизни и облике своих персонажей. Когда читаю его пьесы, всё радостно пролистываю. Я сторонник минимализма. Каждый раз персонаж может быть одет по-разному, иметь разный цвет волос, глаз. Интерьер тоже не беспокоит: пусть хоть на Луне сценограф всё изобразит, главное – характеры и история. «Режиссёры мыслят «каками» – так шутливо говорила нам Зоя Анатольевна Кудря в институте. Вот эти «каки» меня не особо волнуют в драме, а в прозе их уже сложно миновать, и я никак не могу с ними договориться, так что пока только пьесы получаются.

– Как быстро отпускает свеженаписанный текст?

– Если говорить о стихах, то не так быстро, как хотелось бы. Имею привычку бубнить себе под нос стихи – чужие, свои. Когда пишу новое, постоянно бубню строчки. Стихотворение написано, но это не прекращается, доходит до тошноты. Достигнув пика раздражения, стих с ухмылочкой отходит в сторону, а я легко вздыхаю. Пьесы наизусть не учу, но отдельные реплики и сцены крутятся в голове, правятся мысленно, потом на бумаге.

– Кто для вас недосягаемая вершина в поэзии?

– Пушкин, Есенин, Аронзон, Губанов, Бродский, Горбовский, Рыжий... Эти и многие-многие другие не пишут стихи, а говорят ими. Мне кажется, это высшее владение поэзией. В этом плане новосибирец Денисенко добился наивысшего соединения поэзии с простой разговорной речью. Такого мне не достичь никогда. В драме я чувствую себя сильнее.

– Если набрать в поисковике «Кристина», то сразу выскочат Орбакайте и Асмус. Вас это веселит или тревожит?

– На свете много Кристин, что тут такого? А вот если набрать «Кармалита», сразу выскочит «Светлана». Вот это довольно серьёзная конкуренция, тем более Светлана Игоревна была сценаристом, а я имела неосторожность податься в ту же сферу. Тут мне сразу такая планка задаётся, что просто не знаю, как с этим быть. Пока и рядом не стою.

– На машине времени в какой бы год отправились?

– Если уж отправляться, то в будущее. Прошлое мы худо-бедно знаем, а будущее – подлинная загадка. Хотя если в прошлое, в какой-нибудь Мезозой. Вообще я даже сценарий написала на тему путешествия во времени, но это скорее размышление о том, что происходит с психикой человека под влиянием таких путешествий. А перемещения во времени скорее только добавит людям проблем, нежели решит имеющиеся.

– В своё время ваш покорный слуга написал строчки: «Поэты ездят на обнимокатах, поэты игнорируют метро». А вам какой вид транспорта ближе – ковёр-самолёт?

– Я похожа на Аладдина или Незнайку? Ближе тот, что идёт, куда мне надо. Метро, конечно, удобный вид транспорта, но иногда страшно хочется проехаться на троллейбусе или трамвае: что-то романтичное в них есть. Была даже такая идея фикс: бросить всё, выучиться на водителя трамвая и ездить себе спокойно по рельсам изо дня в день. Может, когда-нибудь так и сделаю, когда меня окончательно всё достанет.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото А. Веселова (ГПНТБ СО РАН)

Полная версия интервью с Кристиной Кармалитой опубликована здесь.