«Творчество с деньгами не должно соприкасаться»
«Творчество с деньгами не должно соприкасаться»
Не так давно в Новосибирске побывал «дедушка русского рока», уральский композитор Александр Пантыкин. С ним встретился наш корреспондент.
Александр ПАНТЫКИН родился 12 января 1958 года. Окончил Уральский политехнический институт и Уральскую консерваторию по специальности «композитор». Лидер легендарной группы «Урфин Джюс». В 1982 году выступил в роли продюсера и клавишника на записи альбома «Переезд» группы «Наутилус Помпилиус». Автор 13 сольных альбомов, автор музыки к 80 спектаклям и 70 фильмам («Патриотическая комедия», «Ты у меня одна», «Мусульманин», телесериалам «Участок», «Кадеты» и др.). Директор студии TUTTI Records. Основатель нового направления в музыкальном театре – «лайт-опера». Создатель Передвижного камерного музыкального театра «Живой театр». Академик Академии кинематографических искусств «Ника». Заслуженный деятель искусств РФ. Лауреат национальной премии «Золотая маска».
– Спектакли с вашей музыкой ставились в Ижевске, Челябинске, Самаре, Казани, Екатеринбурге, но не в Новосибирске. В чём загвоздка?
– Честно говоря, на эту тему не думал. С Леонидом Михайловичем Кипнисом, директором и худруком Новосибирского музыкального театра, мы давно дружим. Он мудрый продюсер, прекрасно знающий, что нужно публике в определённый момент. Значит, в его понимании запроса на мою музыку в вашем городе пока нет. Но времена меняются, и я надеюсь на сотрудничество. Мы с ним говорили об этом много раз, обсуждали разные названия. Ищем материал. Возможно, я что-то напишу специально для НМТ. Новосибирск – один из любимых моих городов с театральной точки зрения. Дружу со многими местными творческими людьми, регулярно сюда приезжаю. У вас проводится театральный фестиваль «Другие берега», один из лучших в стране. На нём можно посмотреть сразу много новых работ – произвести мониторинг интересных музыкальных спектаклей.
– В Новосибирске никак не решится вопрос с Музеем сибирского рока в доме, где жила Янка Дягилева. Как вам кажется, она достойна такого увековечивания? Местные чиновники считают, что как музыкальный деятель Дягилева уступает Шостаковичу…
– Каждой книжке – своя полка. Кто-то писал толстые мудрые, философские книги. А кто-то – маленькие томики, тоже имеющие право стоять на полке в библиотеке. Да, они имеют разную ценность для искусства.
«Битлы» реально изменили песенный жанр, заронив в него новую интонацию. Да они весь мир изменили своим творчеством! Группы, появившиеся после «Битлз», так или иначе шли за ними какое-то время. В каком-то смысле ливерпульская четвёрка предопределила развитие музыкальной идеи второй половины ХХ века.
Что такое советская рок-музыка? Это то, чего нет. Мы можем говорить только о поэтической составляющей советской рок-музыки. Это действительно уникальное явление. Макаревич, Гребенщиков, Башлачёв и так далее – они привнесли новое в поэзию. А наш рок – это всё вторичная, третичная музыка. Очень слабое подражание британской и американской. Разговор про советский рок – по сути про село и первого парня на деревне. Как только мы выходим за рамки этой деревни… За рубежом никто не знает ни одной советской рок-группы! То есть нас для общемирового процесса развития рок- и поп-музыки просто нет. И прежде всего нам предстоит научиться объективно оценивать, что сделано. Вопрос: что реально сделала Янка Дягилева?
– Она прожила короткую жизнь, но её помнят, её песни поют.
– Лермонтов тоже прожил всего 27 лет и умудрился написать столько шедевров! Для нас он бесспорный классик. Вот я и спрашиваю: что-то новое привнесла в музыку Янка? Наверное, нет. Но для культуры Новосибирска, нашей маленькой деревни, где мы любим баянистов, что бы они ни играли, она одна из тех, кто влиял на определённую социальную среду. Публика Москвы и Питера в массе своей сегодня не знает, кто такая Дягилева. Резюмирую: если для Новосибирска важен музей рока в память о собственных культурных явлениях – пусть он появится.
– Откуда начинается композитор Пантыкин? Явно не от Баха. Кого вообще любите, кем восхищаетесь?
– Стараюсь слушать всю музыку. Даже ту, которая мне не нравится. Чтобы знать, что происходит. Я композитор-профессионал: надо написать музыку в стиле Оли Шайдулиной или Мити Курляндского, Бориса Филановского или Володи Раннева – напишу.
Если говорить о музыке для театра, мне очень нравится, как работает Евгений Загот. Если называть западных коллег в музыкальном театре, выделю Сэма Хаймана и Эндрю Ллойда Уэббера, двух классиков. Что касается филармонической музыки – это XVIII век, Иоаганн Себастьян Бах. Я много его играл и многому у него научился. Далее, однозначно, Моцарт. Это мой кумир. В XIX веке мой главный композитор – Чайковский. В ХХ – Прокофьев. Это если схематично. Но, конечно, всё гораздо сложнее и объёмнее.
Я не сказал про джаз, где есть такие гении, как Телониус Монк или Чарли «Бёрд» Паркер. Гершвин – революционер в музыке. Как и Джоплин со своими регтаймами. Люблю джаз-рок и в частности Чика Кориа, Херби Хэнкока. Очень любил трио Ганелин-Чекасин-Тарасов. В современном джазе мне близки французы. Постоянно смотрю на канале «Меццо» французский джаз, репортажи с фестивалей: потрясающе играют. Как джаз культивируется во Франции – тут надо просто шляпу снять.
В киномузыке для меня композитор номер один – конечно, Морриконе: изучал его партитуры. Самая любимая группа – «Лед зеппелин». Мне также нравятся и «Дип перпл», и «Куин». В общем, люблю музыку во всём её многообразии.
– У поэтов в распоряжении тысячи слов. А у композитора – семь нот. В чём главная сложность сочинения музыки? Бывают ли у вас творческие кризисы?
– Неудачные произведения есть у всех великих, включая Моцарта и Бетховена. У меня такой принцип: когда что-то не идёт, я просто пишу. Пишу, пишу, пишу… И вдруг возникает удачная секунда из всего, что я написал. И всё остальное вычеркиваю. Оставляю это зерно и дальше работаю уже с ним. Ведь, когда ты что-то схватил и развил, это нельзя сразу выдавать, это требует проработки. Увы, слышу, что многие композиторы так не делают, считая: что им в голову пришло, что они на инструменте набрякали, то уже гениально. Это большая ошибка. То, что ты набрякал, это только эскиз. Вспомним великого Леонардо да Винчи: прежде чем нарисовать огромную фреску, он делал эскизы. До тех пор, пока не находил тот образ, который ему был нужен. Композитор должен работать так же.
– Прекрасно, так и запишем: затыки Пантыкина не смущают! Но как насчёт того, что время – деньги? Не каждый позволит себе шлифовать написанное…
– Я считаю иначе: всё, что касается творчества, с деньгами не должно соприкасаться даже близко! Если сочиняешь и думаешь о деньгах – ничего не получится. Творческий человек не должен быть во власти чистогана. Влиять могут только сроки. Но это уже другая история.
Юрий ТАТАРЕНКО
Фото Д. Жбановой
Комментарии