Секрет Бороздина

Секрет Бороздина

С Ольгой я познакомилась полторагода назад. Она приезжала в Городок два раза в неделю. Добираться приходилосьдалековато: 30 км до Тогучинаи от Тогучина на электричках в Новосибирск, в «Щ». Но она готова была бы ездитьи дальше, и дольше. Ведь здесь было единственное место, где взялись работать сее сыном: везде уверяли, что этот ребенок-аутист необучаем. Сегодня мальчикучится в школе. Правда, учительница на него жалуется. Слишком много задаетвопросов. А вот читает и считает он лучше всех в классе.

Муниципальномуобразовательно-оздоровительному учреждению «Городской центр А. Бороздина»недавно исполнилось 15 лет. Дата солидная, и историй, подобных Ольгиной,услышать можно было множество. Кто-то возил ребенка не то что из Тогучина – изАлтайского края (приезжали каждую неделю: занимались, ночевали, занимались – иназад), кто-то вообще переехал из Липецка сюда жить, ведь таких центров в миребольше нет. Но я ехала в центр не только за удивительными историями. Мне былоинтересно, почему здесь получается то, чего не могут добиться специалистыдругих центров? Откуда такие высокие проценты успешного обучения? Новыеметодики? Гениальные специалисты?

...Я стою на остановке. «Не подскажете,где тут центр Бороздина?» – «???» – «Ну, это где с детьми-инвалидамизанимаются». В ответ недоуменье, пожимание плечами и плохо скрываемоелюбопытство во взгляде. Вот ведь парадокс: центр Бороздина, хорошо известный повсей стране, о котором снято немало передач на российских каналах и написаностатей в федеральной прессе, совершенно не известен на «родине», в нашемАкадемгородке. Наконец, обойдя какой-то садик на ул. Иванова, черезжелезную дверь попадаю в помещение центра. Мой восьмимесячный сын, маленький«хвостик», который я взяла с собой на интервью, в центре сразу заулыбался – впомещении везде висят воздушные шарики. Очаровательно улыбнулся самому хозяину– Алексею Ивановичу Бороздину (мол, а ты ничего), по-хозяйски осмотрелся вокруги стал отпихиваться от меня, явно намекая, что сам он тут все обследует гораздолучше и быстрее. Как оказалось, он не исключение: большинство детей чувствуютсебя здесь очень даже по-свойски.

Мы сидим в учительской и пьем чай.Меня потчуют сладостями и историями. В какой-то момент ловлю себя на ужаснойдля любого журналиста мысли: я отключилась – сижу, совершено не слушаясобеседников, и любуюсь ими. Вам приходилось видеть увлеченного человека,рассказывающего о любимом деле? Господи, как они красивы! Беру себя в руки ивслушиваюсь в слова.

«Мы тут прозвали его – солнышко.Во-первых, у него волосы короткие, рыжие и торчат в разные стороны. Аво-вторых, улыбка. Вы бы только видели эту улыбку!» Забавно, но воспоминание олюбом ребенке или появление такового в дверях учительской вызывает хор голосов:«А какая умничка!», «Только что заглянула – не ребенок, а просто чудо!», «Такоезолотце!» Даже страшные диагнозы в их устах звучат намного мягче: «даунята»,«аутята». Если немного отвлечься, создается четкое ощущение, что в центр приводятне больных детей (которых во многих местах и обучаемыми-то не признали), асамых умных и очаровательных. С такой гордостью и теплотой не каждая мать освоем ребенке рассказывает.

Мое провокационное замечание, мол, стакими сложно, поди: и слюни порою текут, и челюсти по-другому устроены, ируки-ноги трясутся, собеседники понимают не сразу. «Ну и что? – сухо отвечает моясоседка, поняв о чем я. – Мы тоже все разные: кто-то чихает, кто-то в носуковыряется, этот блондин, а тот брюнет. Это для вас очень важно?»

Улучив момент, спрашиваю и о секрете– как им таких успехов достичь удается? Алексей Бороздин, основатель центра,отвечает не задумываясь: «У нас есть время. Над нашими специалистами не висятни планы, ни сроки. Возьмите гениального педагога, дайте ему очень долгий срок– пусть даже пять лет! – но этот срок все равно над ним довлеть будет, онвсегда будет держать это в голове. А мы знаем: пусть не сегодня, не завтра, ночерез месяц, через год – у нас обязательно получится. Мы можем пробовать вновьи вновь. В итоге специалист, по времени не ограниченный, зачастую добиваетсяуспеха быстрее, чем его коллега с жесткими сроками. А в большинстве учрежденийсроки даются отнюдь не большие. Два занятия на закрепление звука не всякомуздоровому ребенку достаточно, а о больном и говорить не приходится». – «Где же вамтаких удивительных педагогов найти удается? Это какое же надо терпение иметь –годами пробовать и ждать результата?» – «Секрет в том, что это не терпение.Терпение – это когда к нам женщина работать пришла, два занятия с детьмипродержалась, потом не выдержала – уволилась. Вот она терпела. А те, кто здесьработает, они не терпят – они творят».

Пожалуй, слово «творят» лучше всегоподходит к тому, что я слышу. «К нашим детям ключик подобрать совсем не просто.Иногда и не знаешь заранее, что сыграет. У меня вот занимался мальчик-аутенок.Никак у нас не шло. Вы знаете, аутята – очень умные ребятишки, иногда дажегениальные, но совершенно не идущие на контакт. А на подоконнике стоял кефир.Он на него показывает – хочу. Я говорю: «Я тебя не понимаю. Если ты кефирхочешь, то так и скажи!» На этой мотивации дело сразу сдвинулось».

Замечаю, что в разговоре постоянномелькает «работа с детьми и родителями». «А что тут удивительного? Вы толькопредставьте, в каком состоянии к нам родители приходят! Чего только имвыслушать не пришлось! Кому-то вбили, что это они в рождении таких детейвиноваты, кому-то постоянно от ребенка отказаться предлагают. У нас случай был,когда в одном из учреждений маме без слов заявление достали и образец положили.«Подождите, какое заявление! Я просто зашла узнать, чего с нашим диагнозомдостичь можно». – «Ничего, поэтому вас никто за отказ и не осудит». – «Да мыуже читаем, сказки рассказываем!»

«Вообще, я всегда говорю, когда мамеокружающие советуют от ребенка отказаться, что советчики посоветуют и забудут,а женщине с этим всю жизнь жить!» – «А тут они и других таких же родителейвидят, и мы им, как можем, помогаем. Нам иногда мам чуть ли не силой от ребенкаотлеплять приходится! Заметьте, не ребенка от маминой юбки, а маму отребеночка».

О себе именинники говорят мало – всебольше о детях. «У меня девочка занималась. Заболевание было специфическое: онабыстро все забывала. У нас с ней первый год каждое занятие начиналось свопросов: «Тебя как зовут? А ты меня любишь?» Когда она через два года пришла исказала: «Я помню, ты – Света. Я тебя тоже люблю», – я разревелась. Выпредставляете, какой ей путь проделать пришлось? От потребности убедиться, чтоее все-таки любят, до желания поделиться своей любовью!»

Слушаешь – и появляется ощущение,что любых детей главное – любить, и все обязательно получится. Конечно, у центраБороздина не все гладко: есть и финансовые проблемы, и в «творчестве» не вселадится. Но я уверена, что у людей с таким светом в глазах должно все получиться!С 15-летием вас!

Юлия ЧЕРНАЯ.