Многие студенты в каникулы ищут возможность подработать. Все чаще наша молодежь на лето уезжает за границу по трудовым программам. Наиболее популярна работа в США. Некоторые студенты отправляются в Финляндию или Германию. И лишь единицы попадают во Францию. В их числе оказался прошлым летом и автор этих заметок.

Условия работы там сильно отличаются от предлагаемых в американских программах. Стоит поездка дороже, а по продолжительности короче. По законам Евросоюза визы для таких целей даются не больше чем на девяносто дней. Строгое французское трудовое право с большой опаской допускает на работу иностранцев. Даже для временного разрешения работодатель должен убедить департамент по труду, что на это место не претендует ни один француз, и только потом для получения визы выслать персональное приглашение. В нем прописаны все условия, в том числе продолжительность рабочего дня и размер заработной платы.

Уже на борту самолета я встретился со своей однокурсницей Дашей, которая, как оказалось, тоже летела в Париж работать. Мы оформлялись в разных агентствах и ничего не знали друг про друга. Эта случайная встреча оказалась как нельзя кстати. Вдвоем наша адаптация в незнакомом городе, где все говорят на еще мало знакомом языке, прошла намного легче.

На первые две ночи для нас были зарезервированы места в студенческом хостеле «Три утки». Несмотря на некоторый дискомфорт от восьми случайных людей в комнате, где без разбору селили парней и девушек, в целом мои опасения не подтвердились: там было, не в пример нашим общагам, чисто и уютно. По утрам давали кофе с круассанами. Внутри дома находился небольшой дворик, где допоздна можно было сидеть за столиками и разговаривать. Все это создавало невероятную атмосферу дружеской семейной обстановки, а ведь все видели друг друга первый раз в жизни и, побаиваясь воришек, прятали свои ценности ночью под подушку. В темном небе то и дело проскальзывал прожектор Эйфелевой башни, расположенной поблизости.

На следующий день по совету агентства мы позвонили одному месье, который сдавал дешевые комнаты. Это был чудесный старичок Гильярди, как выяснилось, армянин иранского происхождения. Когда в Иране в очередной раз начались репрессии в отношении армян, отец увез его в Париж. Тогда ему было шестнадцать. В свои 67 это необычайно энергичный пенсионер. Не довольствуясь государственным пособием, зарабатывает на жизнь тем, что скупает по всему городу ветхие заброшенные комнаты на последних этажах (так называемые комнаты для прислуги), ремонтирует их и сдает студентам, приезжающим летом на работу, а осенью на учебу. В такой комнате возле Северного вокзала поселились и мы. Соседи – молодые парни и девушки: австрийцы, итальянцы, американка и испанка. Кто-то из них здесь работал, кто-то учился, другие просто проводили каникулы.

Дашу агентство устроило в кафе-мороженое на Елисейских полях. Как выяснилось, это не было кафе в нашем понимании, скорее огромный ресторан с сотней человек персонала. Среди сотрудников много иностранцев, тоже студентов, приехавших на лето. Администрации выгодно привлекать временную рабочую силу на лето. Ведь это самый пик продаж мороженого. Осенью поток туристов и, соответственно, клиентов спадает, и в кафе остается небольшой штат французов. Особенно много там было русских и молдаван, с которыми Даша могла украдкой общаться на своем родном языке. Это позволило ей быстрее адаптироваться.

Мне работа досталась в пригороде. От Северного вокзала туда можно доехать с одной пересадкой. Поезд преодолевал расстояние в 50 километров за полчаса. То есть в два раза быстрее, чем движутся наши электрички. Был я кем-то вроде работника кухни в небольшом кафе в местном торговом центре. Все обязанности заключались в изготовлении тарталеток – французских пирожных с фруктовой начинкой. Небольшой коллектив, человек 10-15, состоял только из местных жителей.

Труд во Франции – это совсем не то, что в России. Французы любят свою работу, потому что она не доставляет много хлопот. Здесь давно перешли на 35-часовую рабочую неделю, решив, что сокращение трудового дня до семи часов будет вынуждать работодателя нанимать больше служащих, и как следствие – сократится безработица. Французский работодатель более дисциплинированный, чем в других странах. Он без конца вынужден терпеть всякого рода инспекции, которые жестко следят за условиями труда. Из-за лучших условий сюда приезжают на работу много итальянцев, испанцев.

– Итальянский работодатель чувствует себя маленьким королём. Работники – его подданные, – рассказывала мне моя соседка-итальянка, – одним своим словом он может принять, а завтра уволить любого неугодного.

Такое отношение усугубляется еще и невысокими зарплатами. Во Франции же десятилетиями забастовок народ выстрадал себе привилегированное трудовое законодательство, которое теперь неукоснительно соблюдают.

Мне повезло: на работе я был единственным иностранцем, что позитивно отразилось на языковых навыках и познаниях о французах. А интерес у нас был взаимным. Кафе впервые участвовало в такой программе, да и небольшой промышленный городок, в который я ездил по утрам на работу, не пользуется популярностью среди туристов. Так что для местных жителей, то есть моих друзей по работе, появление русского было событием.

Французы очень похожи на нас. Может быть, чуть менее открытые и гостеприимные, но общительные, веселые, готовые помочь. Они гордятся своей страной и пытаются во всем произвести впечатление. Однако это не лишает их чувства самоиронии. Законы они соблюдают тогда, когда им это выгодно.

Наконец, французы безумно вежливые. Пробираясь с посудой по маленькой кухне, они десять раз извинятся за беспокойство и поблагодарят за терпение. Никогда не поленятся подбодрить или посочувствовать. Когда я был во Франции, в европейской части России бушевали пожары, и все, включая регионального директора, явившегося с проверкой, не забыли спросить, не пострадали ли мои родители.

Объяснить французам, что родители мои живут в Сибири, а это далеко от места пожаров, оказалось непросто. Представления среднего обывателя об окружающем мире весьма туманны и расплывчаты. Россия для них – загадочная страна где-то на окраинах Европы. Единственные устойчивые ассоциации – это «водка» и «холодно». Подойдя к вопросам географии с профессиональной точки зрения, было решено остановиться на том, что «холодильник – это Россия, а морозилка – это Сибирь». Прощались мы долго, обменявшись множеством подарков, на которые совсем не был рассчитан мой чемодан.

Больших денег за лето, надо признаться, мне заработать не удалось. Но иногда опыт куда важнее материальной выгоды.

Сергей ДМИТРИЕВ