Мед с горчинкой

Мед с горчинкой

Неравные браки – это впередпосеянное несчастье.

А. Герцен

Говорят, что найти мужа или жену – значит найти свою вторую половину. Казалось бы, эта половина должна быть абсолютно такой же. Но очень часто муж и жена не только полная противоположность друг другу по характеру, но и имеют большую разницу в возрасте. Каждый раз, когда речь заходит о мезальянсе, мне вспоминается картина Пукирева «Неравный брак». Идет венчание в церкви. Высокий седой старик с желчным лицом по-хозяйски смотрит на свою добычу – юную красавицу с покрасневшими от слез глазами, готовую вот-вот лишиться чувств от неотвратимости происходящего. Какая житейская необходимость толкнула ее в объятия этого селадона? Художник ясно дает понять, что не по своей воле пошла она под венец. Принудили, не оставили выбора – эти мотивы понятны. Но что заставляет юных прелестниц выходить за мужчин, годных им в отцы, по собственному выбору? Жажда любви? Поклонения? Материальных благ? Приключений? Все эти вопросы я задавала себе полвека назад, когда познакомилась с одной необычной семейной парой.

В середине пятидесятых годов правительство Китая начало добровольно-принудительно выдворять из страны всех иноверцев на их историческую родину. Многие из них родились и выросли в Китае и не имели представления, куда и зачем им надлежало переселяться. Самой многочисленной была русская диаспора. После разгрома Японии во второй мировой войне в Китае был образован «Союз советских граждан», где велась активная просоветская пропаганда, и когда вплотную встала проблема куда ехать: в Америку, в Австралию, Францию или Советский Союз, многие русские семьи выбрали последнее. Однако сверхподозрительное в те годы наше правительство вместо обещанных для постоянного жительства городов, как в резервацию, согнали многих в Кустанайскую область на освоение целины. И только через три года было разрешено переселиться по желанию. Большинство из них оказались в Новосибирске. Так уж сложилось, что среди моих сокурсников в мединституте было много репатриантов из Китая. Удивительные это были люди! Умные, воспитанные, трудолюбивые, они отличались от нас своим неподдельным патриотизмом, искренней верой в светлое коммунистическое будущее, были легки на подъем и верны в дружбе. Один из студентов жил с нами по соседству. Через него я и познакомилась с семьей Былковых. Евгения Петровна, наполовину русская, наполовину японка, со следами былой красоты, была удивительной женщиной, но это отдельная история. Я же хочу рассказать о необыкновенной судьбе ее младшей сестры Тамары, своевольной красавице, любимице всей семьи. В 1945 году ей едва исполнилось 18 лет, когда в Харбин, где жила семья, приехал советский цирк – событие, для послевоенных лет значительное и пропустить которое было невозможно. В один прекрасный день вся семья отправилась в шапито. Восторгам Тамары не было конца. Забыв об уроках хорошего тона, она громко аплодировала, заразительно смеялась шуткам «коверного» Валентина Варначева, выступавшего под псевдонимом Гвоздик. Опытный циркач не мог не заметить восторженную поклонницу, сидящую в первом ряду. Заметил и стал «работать на нее». Подбегал к ней, неожиданно делал сальто, потом доставал конфетку из ее прически или цветок откуда-то из-за спины и вручал ей. На следующий день Тамара снова отправилась в цирк, и сказка повторилась. После представления Валентин пригласил ее за кулисы, и она поняла, что «пропала», что цирк – это ее стихия, а черноглазый клоун – ее судьба. Тридцативосьмилетний Валентин, полукитаец-полурусский, к моменту встречи с Тамарой был женат на русской гимнастке, трагически погибшей на одном из представлений. Она сорвалась с трапеции из-под купола цирка, оставив мужу в знак своей любви и вечной памяти сына. Тамара довольно быстро подружилась с веселым, шустрым мальчуганом, мастером на выдумки и розыгрыши. Пока шли представления, они дожидались Валентина за кулисами. Володя, так звали мальчика, посвящал новую подругу в святая святых цирковой жизни. Не было и дня, чтобы Тамара вечером не отправлялась в шапито. Родители удивлялись такому увлечению дочери и не сразу почувствовали неладное, а когда спохватились, было поздно. «Куда уехал цирк, в какие города?» – вопрошает Валерий Леонтьев в своей песне. Родители Тамары тогда не знали этой песни, ее еще не написали, но, как и Леонтьев, задавали себе этот вопрос, на который не было ответа.

Цирк свернул свой шатер и исчез, как будто его и не было, а вместе с ним исчезла и Тамара. Пять лет семья изнывала от неизвестности, теряя надежду отыскать дочь. Но вот снова по всему Харбину расклеены афиши – приехал советский цирк. С одной из афиш на прохожих смотрела красавица-японка в кимоно. В одной руке она держала веер, в другой – три бамбуковые тросточки с тарелками на остриях. Тамара Сио Тара – гласили крупные буквы. Это она! Вся семья вечером сидела в шапито и с волнением ждала выхода Тамары. Радости не было границ. Но все праздники когда-нибудь да кончаются. Цирк уехал и снова увез Тамару в Союз еще на долгих пять лет. Встретились сестры в 1955 году в Новосибирске. Старшее поколение, очевидно, помнит старый цирк напротив театра «Красный факел». Там должны были состояться гастроли труппы, в которой работали Варначевы. Мы все с нетерпением ждали их приезда. Я была наслышана об истории Тамары, видела в семейном альбоме ее фотографии, но когда в проеме двери возникла ее точеная, как статуэтка, фигура, я была ошеломлена. Передо мной стояло само совершенство. В ней все было безукоризненно: от мраморной белизны кожи, иссиня черных, словно вороново крыло, волос, уложенных в замысловатую прическу с множеством ярких длинных шпилек, до изящных рук и маленьких ножек. Ее черные миндалевидные глаза смеялись, и вся она излучала тепло и свет. Когда ажиотаж утих, все вдруг спохватились: а где же Валентин? «Да здесь я, здесь!» – раздался веселый голос откуда-то из-за спины Тамары, и я окончательно потеряла дар речи. Передо мной стоял человек, ростом едва доходивший мне до пояса (а я отнюдь не баскетбольного роста), с короткими руками и ногами. «Карлик!» – ахнуло что-то у меня внутри. Он не дал мне опомниться, махнул своей пухлой душистой ручкой около моего лица, потом раскрыл ладошку – на ней была конфета. Он был красив какой-то жгучей восточной красотой, даже его физический недостаток становился незаметным при общении с ним. Всегда галантен, остроумен, начитан, безукоризненно одет, благоухающий дорогим парфюмом. Несмотря на рост, он отличался подвижностью и феноменальной прыгучестью. Мог легко «крутить» сальто. Вы спросите: была ли счастлива Тамара с ним? Да. Она была счастлива! Так ли уж безоблачна была их жизнь? Конечно, нет! Были моменты, когда они метали «громы и молнии», но это только по работе: то он ей тарелку не так раскрутил, то она забыла что-то из его реквизита дома. Заканчивалось представление, и бури как не бывало. Умел этот маленький человек разрядить ситуацию и перевести стрелки с трагедии на комедию! А с какой заботой они относились друг к другу! Валентин страдал язвой желудка, но где бы ни приходилось им гастролировать, в каких бы условиях они ни жили, она всегда специально готовила для него. А как ухаживала за ним, когда ему было плохо! Как растирала после концерта его натруженные ноги своими нежными ручками! Одно омрачало их счастье – дочка унаследовала болезнь отца – остеохондропатию. Тамаре хотелось родить здорового, физически полноценного ребенка от «нормального» мужчины. В это время в цирковую труппу пришел новый гимнаст – разбитной малый, мечта многих женщин. Он сразу же обратил свой взгляд на красавицу-японку и стал оказывать ей знаки внимания. Валентин не мог не заметить их взаимного притяжения, и он отпустил Тамару. Отпустил, любя, страдая, но без скандалов и ревности. Он понимал ее, уважал ее чувства, хотя интуиция подсказывала, что этот роман недолговечен. Так уж сложилось, что ни ребенка, ни новой любви она не обрела. Последний раз я встретилась с ней лет двадцать назад, Валентина уже не было в живых, а Тамара жила воспоминаниями о счастье, о любви, подаренными ей Судьбой и маленьким человеком.

Я не раз задавалась вопросом: что толкнуло молоденькую девушку, выросшую в атмосфере семейного тепла, уюта и любви на столь безрассудный шаг? Жалость к физически неполноценному человеку? Нет – ее отношение к нему не было жалостью. Расчет? Но какой? Тамара была из обеспеченной семьи, а цирковой клоун вряд ли мог подарить ей «золотые горы». Что же заставило незнакомых, столь разных по возрасту и жизненному опыту людей, очертя голову, броситься навстречу друг другу? По признаниям самой Тамары, это была всепоглощающая страсть, ничего не требующая взамен, не рассуждающая, не сомневающаяся в правильности выбора. Это был неудержимый порыв, о котором лучше, чем Л. Жуховицкий, не скажешь: «А ведь какая силища у этой страсти! Поставь между влюбленными стенку – пробьют. Выкопай ров – перепрыгнут. Пусти реку – пройдут по воде, как посуху». Но страсть недолговечна, не может человек всю жизнь находиться в любовной лихорадке. Что же останется, когда люди достигнут желаемого? Что будет связующим звеном в их браке? Любой брак – это уже рискованный эксперимент, а неравный по возрасту – тем более. И если кто-то из вас, молодые читательницы, рискнет на это, то вам придется приложить много усилий, чтобы брак оказался счастливым. Ведь до знакомства с вами у мужчины была своя жизнь, наполненная событиями, друзьями, возможно, прежней женой и детьми. И все это надо принять в свое сердце и, если не любить, то хотя бы уважать. Вам придется стоически и мудро переносить все, что так или иначе будет перетекать из его прошлого в вашу совместную жизнь, и не устраивать сцен ревности, если супруг назовет вас не тем именем. Это всего лишь стереотип! Бесполезно пытаться перевоспитать зрелого мужчину. Это уже сложившаяся личность с устойчивым характером, со своими взглядами на жизнь. Он может ради любви к вам отказаться от каких-то привычек, но от своего миропонимания, мировоззрения – никогда. Зрелый мужчина знает цену своим словам, своим друзьям, самому себе. Ко всем его суждениям, выводам, оценкам и советам (по меткому выражению Елены Преображенской) прилагается квитанция «ОПЛАЧЕНО». Оплачено поступками, событиями, потерями и победами. Он судит с позиций реального жизненного опыта, а жизнь он знает лучше вас. В такой ситуации существует реальная угроза подмены вашего личностного роста чужим опытом, и вам ничего не останется, кроме как стать тенью своего стареющего мужа. Я неслучайно вспомнила о дорогих моему сердцу людях, столь непохожих друг на друга. Страсть соединила их; любовь, нежность, забота удерживали более двадцати лет в браке, но… Мезальянс есть мезальянс. Это всегда мед с горчинкой.

Нина ЛОГВИНЕНКО.