И светлый терем не отрада

Самое жестокое одиночество – одиночество сердца.

А. Вине

Как-то в одном из журналов мне попалась статья Л. Жуховицкого «Вполне нормальное одиночество», в которой он, отвечая на письма женщин, страдающих от одиночества, философски рассуждает о том, что есть такое неудобное время года – зима. Увеличиваются расходы на топливо, яблоки не растут. Метель заметает дороги. Да мало ли что еще! Ну и что? Разве зима – бедствие, катастрофа? Нет, просто время года, сезон, как сезон. Человечество приняло зиму, как факт, приспособилось к ней, ограничило ее минусы, отыскало плюсы – и живет порой не хуже, чем летом. Ходит на лыжах, бегает на коньках, осаждает театральные кассы. Зима входит в понятие климатической нормы. А норма ни хороша, ни плоха – она нормальна. Вот так и одиночество, которое невозможно отменить – оно неизбежно, это часть мира, в котором мы живем. Хотим мы или не хотим, но процент одиноких людей велик. И это не случайная напасть, а реальный факт, к которому необходимо относиться, как к зиме, когда вытаскивают шубу, как к осени, когда достают плащ. Несемейная часть общества, увы, сегодня столь же нормальна, как и семейная. И нам необходимо разобраться в этом явлении, понять его закономерности, приспособиться к нему, ограничить минусы, отыскать и усилить плюсы… Не следует свое незамужество воспринимать, как трагедию. Множество людей в таком же положении прекрасно живет. Вполне нормальное одиночество…» – заключает автор.

Так ли это? Вот исповедь женщины, пожелавшей остаться неизвестной: «Когда шесть лет назад моя очередная семейная лодка потерпела крушение, я поняла: любовь разбивается не о быт. Причина в нас самих. И, как ни прискорбно это признавать, часто именно в женщинах. Сегодня я готова, переступая через собственное самолюбие, признать, что несложившаяся семейная жизнь – мой собственный добровольный крест и моя собственная вина. Приговор этот выношу себе на основании единственной, но неопровержимой улики: мои бывшие мужья имеют теперь крепкие, благополучные семьи. Они оказались, мне в назидание, хорошими супругами – для других жен. Я не держу зла ни на этих, когда-то близких мне мужчин, ни тем более на ставших им родными женщин. Но, черт возьми, отчего же столько нас, неглупых, неуродливых, небесталанных, скажем так, без пары. Вот ведь какая штука, я не могу сказать – в одиночестве. Одиночество – это нечто болезненное, безрадостное, горькое. Я же, например, если и чувствую какую-то горечь, то лишь горечь уязвленного самолюбия. Уязвленного тем, что, расставшись со мной (а оставляла своих мужей всегда и однозначно я сама), когда-то бесконечно любившие меня люди обретали счастье с другими. В остальном одиночество меня не тяготит. Мне интересно с моим, теперь уже взрослым, сыном. Мне хватает общения с друзьями и на работе. Мне, в конце концов, нравится, просыпаясь по утрам на просторной кровати, долго смотреть не на чье-то помятое сном лицо, а на солнце за окном, на красивый светильник над головой, на французскую косметику на моем туалетном столике, на фотографии сына и других близких мне людей, на книжную полку, где стоят сборники прозы и поэзии моих друзей. Мне нравится уют моей, только моей, не делимой ни с кем спальни и то, что не надо с утра после душа красить глаза, делать прическу, а можно забраться в любимый махровый халат и не вылезать из него весь выходной, занимаясь исключительно обожаемыми делами. Никто не дергает, никто не давит, никто ничего не требует. Да здравствует свобода!

Может быть, именно к ней подсознательно, с молодости, с первого незадавшегося брака я и стремилась всю жизнь, отвергая всякое посягательство на свое драгоценное «я» и отвечая на него вообще-то несвойственной для меня агрессией? Мы, женщины, привыкшие самостоятельно достигать чего-то в жизни, агрессивны даже по отношению к самым любимым людям. Признавая личностью себя, мы не хотим, а часто уже и не можем смириться с признанием личности того, кто рядом, кто требует к себе повышенного внимания, уважения и отказа от каких-то наших собственных привычек и устоев.

«Ты мне мешаешь» – вот и все. Значит надо освободиться от кабалы. Не получается тихо и мирно – значит, надо твердо и агрессивно. Вздохнешь облегченно – опять одна. И даже попыток поиска не предпринимаешь – так хорошо одной. Стихийно настигнет, достанет новое чувство, сто раз примеришь и, даже если решишься, все равно чуть ли не с первых дней уже стремишься к тому же, прежнему конечному результату: добиться независимости.

Ну, ладно, меня воспитывала одна моя гордая мама, «собственноручно» расставшаяся с отцом в самом раннем моем детстве. Я всегда была только ее дочерью, я никогда ей не мешала, и она занималась своим ростом на работе, достигнув степеней известных и полной финансовой независимости от кого бы то ни было. Наверное, я повторяю ее путь. У меня только мой и больше ничей сын, хотя я трагически сильно любила его отца, от которого ушла еще до рождения ребенка. У меня только мой дом, только моя работа, и не надо никому вмешиваться в мою жизнь. Ты любишь меня? Мне это приятно. Но зачем нам портить друг другу жизнь? Останемся друзьями пожизненно. Пусть я, по приговору психологов, спроецировав семейную жизнь своих родителей на свою собственную, обречена жить без второй половины. Но, господа психологи, кабы я одна была такая – не умеющая жить в семье, нетерпимая к малейшим претензиям к себе.

Себя мне не жалко. У меня все нормально. У Елены, будем считать, тоже все нормально. У Тамары нормально. У Зины нормально. У Веры нормально. У Светы нормально. Почему же, когда мы соберемся вместе, моя мама вздыхает: «Девчонки, вы все такие красивые, такие умные, такие деловые, и вам так не повезло. Вы еще не знаете, как плохо на старости лет жизнь коротать в одиночестве».

Мы не знаем и знать не хотим. Догадываемся, но пока не верим, что однажды дети наши уйдут в свои семьи, которые, хочется думать, окажутся счастливыми. А как же иначе? Это ведь наши дети.

В том-то и дело, что наши дети. Пошли, Бог, моему сыну не такую женщину, как мы. Пошли, Бог, ему ласковую, верную, добрую, без амбиций. И пусть он ее никогда не предаст, и пусть поймет ее и простит – за все, за все.

Порой бывает так тоскливо. Особенно весной…»

Вот тебе и нормальное одиночество! Стоило ли стремиться к нему? Стоит ли создавать проблему, чтобы потом искать способ ее решения. Ведь все равно с годами приходит осознание, что «светлый терем не отрада, когда не видим друга в нем» (А. Пушкин).

Нина ЛОГВИНЕНКО, психолог (тел. 3-32-58-19)