Если твой муж эстет

Если твой муж эстет

Жизнь сама посебе – ни благо ни зло: она вместилище и блага и зла, смотря по тому, во что высами превратили ее.

М. Монтень

Анна стоялана кухне возле раковины и с остервенением мыла тарелку за тарелкой, а горагрязной посуды не убывала. Накануне были в гостях родители Валентина, и ейпришлось хорошенько потрудиться, чтобы удовлетворить эстетические запросысвекра. Собираясь в магазин за покупками, Анна спросила у мужа, что купить изспиртного, а тот то ли в шутку, то ли всерьез бросил: «А ты «перцовку» купи».Полдня она бегала по магазинам в поисках этого «деликатеса». Наконец нашла и срадостью водрузила бутылку в центр стола.

Усаживаясь,свекор критическим взглядом окинул сервировку, остановился на злополучной«перцовке» и, обращаясь к жене, насмешливо изрек: «Дорогая, посмотри, какобнищали наши дети. У них не нашлось денег на бутылку приличного коньяка:«перцовочкой» угощают дорогих гостей». «Да уж! Плебейство заразительно» –отозвалась жена. От обиды Анна побледнела, затем ее словно жаром окатило,голова закружилась, и она чуть не выронила блюдо с горячей закуской.

Сейчас, стоя ураковины, она живо представила эту сцену, и бессильный гнев вновь заполнилдушу, комок злых слез застрял в горле. Растрепанные волосы то и дело падали ейна глаза, прилипали ко лбу. Тыльной стороной ладони женщина смахивала их спотного лица, но они опять падали. Это раздражало. В довершение видавший видыхалатик, подаренный свекровью, когда-то такой красивый и даже кокетливый,теперь стал тесноват, и постоянно распахивался, к тому же на нем не доставалопуговиц, пришить которые у Анны все никак не доходили руки. Она с ненавистьюпосмотрела на кастрюлю с пригоревшей кашей, с грохотом швырнула ее в раковину изаплакала то ли от жалости к себе, то ли от обиды на весь мир, или на мужа,который и был всем ее миром.

Через открытуюдверь она услышала, как скрипнули пружины старого дивана, зашуршала газета, аиз спальни донеслось сначала тихое хныканье, а потом рев маленькой дочки. «АннаВладимировна, почему Ваш ребенок плачет?» – раздался недовольный голос мужа.Анна бросилась в спальню. Растоптанные домашние туфли хлябали на ногах.«Сколько раз Вам повторять, чтобы Вы не шаркали ногами, как столетняястаруха?!» – снова услышала Анна сквозь пелену накатывающего гнева. Запнувшисьо порог кухни, она подвернула ногу. Боль пронзила все тело, промчалась покаждому нерву и вылилась в глухую ненависть к человеку, которого любила. Аннасхватила туфлю и с яростью запустила ее в мужа, возлежавшего на диване с газетойв руках. Потом бросилась в спальню, где закатывалась в плаче дочка. «За что?Что я не так делаю? Ты же клялся, что любишь меня. Где она теперь твоя любовь?»– кричала женщина, прижимая к груди перепуганного ребенка. «Сама виновата!» –последовал ответ из соседней комнаты. «Сама виновата» – это не просто обидныеслова любимого мужчины. Это итог их недолгой совместной жизни.

Валентин –единственный ребенок в семье отставного полковника и его горячо любимойкрасавицы Натуси. Ребенок поздний, долгожданный, со всеми вытекающимипоследствиями безмерной родительской любви. Мама – несостоявшаяся пианистка сконсерваторским образованием, воспитывала сына в любви ко всему прекрасному.Водила на концерты симфонической музыки, в картинные галереи. И хотя Валентинмало что понимал в этом, но ему нравились прогулки по фойе театра во времяантрактов рядом с красивой, всегда элегантной, мамой. Он гордился ею. «Да, этомоя мама!» – говорил весь его вид, когда замечал восхищенные взгляды мужчин.Подрастая, он не переставал удивляться – как ей удавалось сохранять внешнийлоск, изысканность манер в любых условиях. Ведь поначалу семья кочевала изгарнизона в гарнизон. Отец не раз в шутку говорил: «Натуся уют возит за собой».Она и «грязную работу ухитрялась делать с видом королевы». Валентин никогда невидел ее растрепанной или раздраженной. «Твоя мама – совершенство!» – не развосторгались сослуживцы отца, а сын гордо выпячивал грудь колесом и заявлял:«Вот вырасту, и моя невеста будет такой!»

Вырос, окончилинститут, но… красивых женщин вокруг много, а такой, как мама, не встречал. И,как часто случается, все произошло неожиданно на новогоднем вечере в Домеофицеров. «Я помню чудное мгновенье…» – Валентин чуть не запел вслух любимыйпапин романс. «Она!» Он устремился к незнакомке. «Анна» – представиласьдевушка, кокетливо склонив набок белокурую головку с пышной прической. Вечербыл изумительный. Валентина словно крылья несли в вихре танца. Стройная фигуркадевушки казалась невесомой. Прощаясь с ней после бала, он понял, что влюбилсяокончательно и бесповоротно. А дома, едва переступив порог, радостно закричал:«Родители! Я встретил ее!» – и бросился обнимать их, ничего не понимающихспросонья.

Анна выросла впростой рабочей семье. Старшие братья не получили высшего образования, иродители надеялись дать его дочери. Училась она хорошо. В институт дочкусобирали, как принцессу на бал (на балу и суждено было встретить своего«принца»). Семья жила в достатке, но как-то безалаберно. Дома донашивали старыевещи (не выбрасывать же!) А вот «в люди» выходили всегда «при полном параде». Идочка могла ходить по дому непричесанной и «в чем попало», но перед выходом издома подолгу просиживала у зеркала, наводя «красоту», как шутил отец. Этой«красотой» и покорила она будущего мужа. Встречались они часто. Валентин водилее на выставки, на концерты в консерваторию. От симфонической музыки Аннуклонило в сон, она не разбиралась в живописи, но делала вид, что ей этонравится. Благо, спутник восторженно и увлеченно говорил обо всем, не замечаяскуки на лице подруги.

Встреча с родителямиВалентина произошла на второй неделе их знакомства. «Ничего особенного – так,размалеванная кукла!» – был вердикт полковника. «Главное, что Валюше нравится»,– ответствовала супруга и сама удивилась своему великодушию. Анна долго нерешалась знакомить Валентина с родителями, стеснялась «плебейской» простоты(как потом выразилась гранд-дама) своей семьи. Правда, через полтора месяца всекак-то утряслось, пообвыклось. Однако в доме Валентина Анна чувствовала себянеуютно. Ее смущал ироничный взгляд полковника, она не знала, как пользоватьсямногочисленными приборами за столом, боялась показаться неловкой,невоспитанной. Однажды во время обеда сын объявил родителям: «Я женюсь!» «Ноона никогда не станет комильфо», – попыталась возразить мама. «Пусть женится! Ато разболтается, а там и до беды недалеко, – поставил точку в дискуссии отец. –Жить есть где – бабушкина квартира пуста».

Свадьбаполучилась веселой, с выдумками и розыгрышами. Под конец гости церемоннопрепроводили молодых в спальню, выпили «на посошок» и разошлись. Сбылась мечтаВалентина (сейчас цинично заметили бы – мечта идиота). Сжимая в объятияххрупкую, нежную супругу, он восторженно шептал: «Ты моя! Моя! Я буду любитьтебя всю жизнь!» Но как поется в песне: «Не обещайте деве юной любови вечной наземле».

СчастьеВалентина и Анны было длиною в одну ночь. Первое потрясение молодой мужиспытал, когда обнаружил, что его любимая, с которой он, кроме поцелуев, непозволял ничего большего, оказалась не столь чиста и невинна. Правда, кто-то издрузей намекал ему на это, но он не хотел верить. Теперь поверил в одномгновенье. «Как ты могла?!» Анна закатила безобразную истерику, умолялапростить. Измученные скандалом, заснули только под утро. А утром Валентинаждало новое разочарование. От его Тутси не осталось и следа. Слетел макияж,пушистые и длинные реснички почему-то стали короче, белокурые (как оказалось,крашеные) пышные волосы превратились в жиденькие, слипшиеся от избытка лака,сосульки. Жалкая, с опухшими от слез глазами, красным носом потерянно сиделаего «идеальная» женщина на краешке большой кровати, застеленной красивымсвадебным покрывалом.

Слов уже небыло ни у того, ни у другого. «Она обманула меня! Я не хочу жить с ней», –объявил Валентин родителям, едва переступив порог. Мама хотела былопосочувствовать сыну, но полковник был категоричен: «Сам выбирал, мы не мешали– теперь живи и дурью не майся. В нашем роду разведенных не было». Через шестьмесяцев Анна родила нормально доношенную девочку, снова повергнув мужа в шок.Родителям он ничего не сказал, ребенку дал свою фамилию, а вот с Анной…

При людях онииграли роль благополучной семейной пары, а наедине могли не разговариватьнеделями. Институт Анна не закончила, домашними делами занималась «через пеньколоду». Перестала следить за собой. На макияж не хватало времени, – да изачем? Волосы превратились в подобие пакли. Стройная фигура расплылась,отяжелела. Временами она ловила на себе брезгливый взгляд мужа, но ничего не делала,чтобы исправить ситуацию. Сколько еще продлится этот семейный кошмар –предсказать трудно. Уж больно много ошибок совершила и продолжает совершатьмолодая женщина. Ведь, как писал Аристотель, брак должен быть «…союзом взаимнолюбящих и способных удовлетворить моральные запросы супругов». Я не будукомментировать поведение Валентина, скажу лишь об ошибках Анны.

Ошибка первая– выходя замуж, она не сказала, что имела добрачный сексуальный опыт.«Подумаешь – невинность! Кому это сейчас важно?» – скажут иные. Оказывается –важно. В психическом архетипе любого христианина издревле заложена ценностьженского целомудрия, и каких бы современных взглядов ни придерживался мужчина,в глубине души чувство, что он «не первый», будет всегда саднящей занозой, ирано или поздно выльется в, казалось бы, беспричинную ревность. Ошибка вторая исамая главная – она скрыла беременность от другого мужчины. На что онанадеялась? Ошибка третья – Анна знала, в какую семью входит, знала обэстетических предпочтениях Валентина, его идеале женщины, но ничего не делает, чтобысоответствовать. Наоборот, ежедневно разрушает тот образ, в который влюбилсяВалентин, и тем самым подписывает «смертный» приговор своему браку.

Мало бытьлюбимой, необходимо и самой научиться любить красиво, особенно если твойизбранник – эстет.

НинаЛОГВИНЕНКО,
«Наш дом».