Волк бьется до последнего

Волк бьется до последнего Иртышский волк Чего только ни повидал на своем веку Мариан Кацаев из станицы Песчанской. На Иртыше вылавливал он пудовых щук, а одна – дремучая, обросшая водяным мохом – на 22 кило тянула! Поймать таких нелегко. Но еще труднее добыть матерого лобастого волка. На счету Кацаева добрая сотня серых разбойников. Уже и не вспомнить, где и как они были взяты, но одного Мариан не забудет никогда.Байки у костра - >>>

Иртышский волк

Чего только ни повидал на своем веку Мариан Кацаев из станицы Песчанской. На Иртыше вылавливал он пудовых щук, а одна – дремучая, обросшая водяным мохом – на 22 кило тянула! Поймать таких нелегко. Но еще труднее добыть матерого лобастого волка. На счету Кацаева добрая сотня серых разбойников. Уже и не вспомнить, где и как они были взяты, но одного Мариан не забудет никогда.

Дело было в середине зимы. На той, пойменной стороне Иртыша приваживал Мариан волков и, когда на снегу появились наконец их следы, насторожил на тропе несколько капканов. Искусство это тонкое, хитрое. Чтобы зверь не учуял запаха железа и человека, охотник несколько дней держал капканы в навозе. Не так-то просто замаскировать их в снегу, замести свои следы…

Через день поехал Кацаев за сеном. «Заодно и капканы проверю», – прикинул он. На обратном пути сделал крюк к волчьей тропе у привады. Одного из капканов на месте не оказалось. Никаких следов тоже не было: ночью мела поземка.

Обычно капкан с волоком (обрубок жерди) зверь утаскивает метров на 100-200. Но ничего окрест не было видно. «Значит, кто-то побывал здесь раньше меня?»

Теряясь в догадках, охотник поехал к леску, до которого было с версту. Едва он подъехал к опушке, как лошадь насторожилась, захрапела. В кустах звякнуло железо. Волк! Как на грех, ружье Мариан не захватил. Он взял вилы и, крадучись, пошел к кустам. Волк встретил человека злобным рыком. «Экий страхолюд! – подивился Кацаев. – Поди, с телка будет!»

Колоть волка было опасно: увернется и прыгнет на грудь. Надо бить – рожками. Первый удар пришелся волку по шее. В ответ тот рванулся к охотнику, и Мариан чуть не упал, попятившись в неутоптанный снег. Новые удары тоже «рикошетили»: как ни изловчался Мариан, вилы соскальзывали с юркой волчьей головы.

И вдруг вилы словно вмерзли в воздухе. Мариан и не усмотрел, как все произошло – только черенок, повыше рожек, очутился в пасти зверя. Мариан потянул вилы на себя, да не тут-то было! Но едва он ослабил усилие, как последовал мгновенный перехват, и клыки впились в дерево еще ближе к рукам! Так повторилось раза три. Волк хрипел, из пасти падала кровавая слюна. В следующий перехват клыки вонзятся в руку. Мариан плюнул в горящие злобой глаза и разжал онемевшие пальцы.

Некоторое время волк держал вилы в зубах, потом бросил подле. Что делать? Волк не отходил от отвоеванного у человека оружия. Тогда Мариан выломал длинную хворостину и огрел ею серого. Волк оскалился и сделал пару прыжков в сторону охотника. Мариан того и ждал: обежав вокруг куста, он выскочил с тыла зверя и схватил вилы.

После нескольких безуспешных попыток Кацаев шмякнул-таки по носу волка. Тот завалился набок, забился в судорогах. Мариан для верности нанес еще несколько ударов по зверю, потом уволок его к саням…

Домой он приехал поздно. Добычу бросил в сени и пошел к соседям, где засиделась жена.

– Ну, Сидоровна, посмотришь, что я привез, – радостно говорил Мариан по дороге к дому. – Вот уж посмотришь…

Открыли дверь, и старуха рухнула на руки мужа. Посреди сеней… сидел волк и скалил зубы! Пройти в горницу, где висело ружье, нельзя. Мариан снова сходил к соседям за ружьем. Раздался выстрел…

Эта история не придумана, и в Песчанской ее расскажет каждый, кто знает Кацаевых.

С последним патроном

Однажды знаменитый на всю страну барабинский охотник Федор Бабин проверял капканы на волков. И вот видит: попался в самолов за заднюю лапу огромный хищник. «Как быть? – озадачился Федор. – До села километров 10-12. Пожалуй, и не дотащить без саней такую зверюгу». И решил Бабин доставить волка к дому «своим ходом». Снял лыжи (благо снег неглубокий был) и погнал волка к селу. Тот, громыхая железками, нехотя поволочил капкан. Метров через 50-100 остановится, оскалит зубы. Бабин не подгонял, ждал, когда волк отдохнет. Так, с остановками, прошли километров десять.

Вон, за бугорком, и село должно открыться. В лощине показались печные трубы и первые дома. Увидел это волк, понял, куда его гонят, – и ни с места. Ну, ни в какую. Снял тогда Федор с плеча ружье с единственным патроном. Волк прилег на снегу, положил морду на передние лапы – словно приготовился к прыжку. «Вот так и останешься лежать». Бабин медленно нажал на спусковой крючок, но волк опередил охотника на какое-то мгновение. Он прыгнул на Бабина и увернулся от картечи. Передние лапы хищника оказались на груди Федора. Перед самым лицом он увидел звериный оскал и свирепые угли волчьих глаз. Бабина спасла стоявшая торчком лыжа, которую он успел выставить перед пастью волка. В нее-то и впились волчьи клыки. Бабин изловчился и ребром охотничьей лопатки что есть силы врезал волку по носу. Тот обмяк и повалился у ног охотника.

Ценою жизни

Заспорили как-то охотники, сидя у вечернего костра, о волках. Об их вреде и пользе.

– Вот вы говорите, что волки – санитары, уничтожают слабых и больных. Это правда, но не вся, – вступил в разговор Константин Андреевич Колобов, подкладывая в костер увесистую валежину, которая, впрочем, в его руках, знавших с молодости кузнечный молот, не казалась таковой. И продолжал: – На моих глазах трое волков напали на отару овец. А те, как знаете, при опасности обязательно сбиваются в плотную кучу. И вот, представьте, волки не стали резать крайних овец, а по спинам и головам заскочили в середину отары и уж там начали полосовать. Девять овец остались на месте, прежде чем пастухи – старый да малый – отогнали серых. Одного ягненка те все же утащили.

Случилось это в Горном Алтае во время войны. Мне было лет тринадцать, но хорошо помню, какой страх наводили тогда волки. Они резали домашний скот, давили по ночам собак. Были случаи – со смертельным исходом – и нападений на людей. Пострадали и мараловодческие хозяйства, отправлявшие для фронта мясо и целебные панты. Здесь волки даже использовали загоны, устраиваемые для выпаса и отлова маралов. Оказавшихся в ловушке оленей уже не спасали ноги. И тут волки убивали сверх потребного.

Разбой в маральих загонах и послужил главной причиной облавы на волков, устроенной Шебалинским военкоматом. Со всей округи собрали старых охотников – с дробовиками и даже шомпольными ружьями, выделили несколько боевых винтовок. Для загона использовали и нас, подростков. В назначенный час, когда стрелки были расставлены по номерам, мы должны были с криком, стуком палок о сушины прочесать одно ущелье и выгнать волков на охотников. А тем дали строжайший наказ: не открывать стрельбу до начала облавы.

Охота была удачной. Больше десятка матерых самцов и самок поплатились за разбои. Но к месту сбора почему-то не явился один старый охотник – алтаец. Решили, что он по какой-то надобности уехал в свое село. Но и домой охотник не вернулся. Тогда устроители охоты отправились на место его засады – на склоне горы у старого кедра. Еще издали они увидели привязанную к дереву лошадь, к нему же была приставлена старая шомполка. А самого охотника нашли поодаль: он лежал ничком в обнимку с… волком.

Прикинули, как все могло случиться. А вышло так. Подъехав к кедру, охотник заметил волка, притаившегося за камнями. Он был или очень стар, или болен. Что делать? Стрелять пока нельзя, но волк может уползти. Тогда охотник вырубает из березы тяжелую полутораметровую палку и пытается ударить волка по голове. Тот успевает схватить зубами конец палки. Быстрыми перехватами стал приближать пасть к рукам. Охотнику ничего не оставалось, как перенести руку к другому концу палки, опрокинуть волка на спину и навалиться на него всем телом. Издыхая, волк рванул задними лапами и нанес человеку смертельные раны. В живот и пах…

Картина была ужасной. Ни о чем подобном никто из охотников даже не слыхивал.

Юрий ЧЕРНОВ