Посольство

Посольство

Предлагаем вашему вниманию отрывок из исторической повести для детей Анны Люцидарской «Айдар – государев посол». Рукопись принята к печати в издательстве СО РАН. В центре повествования дворовый мальчик Айдар, сибирский абориген, волею судьбы попавший в среду первопоселенцев Томска. Действие книги происходит в XVII веке.

А. Люцидарская – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии.

Спешившись у ворот, вошел хозяин во двор, по всему видно, в добром здравии. Маланья Степановна с крыльца спустилась мужа встречать. Янка к отцу подбежал саблю потрогать. А Айдарка в ту пору с горшком масла от ледника в избу шел, велела Ульяница хозяйке к ужину отнести. До какого места дошел – там и встал.

– Завтра послов Алтын-хана поутру встречаю. В приставы к тем послам воевода Григорий Тимофеевич назначил. По все дни занят буду, – вроде бы доложился Матиас Янович жене. – Ты бы, Маланьица, детей собрала да с Шестачкой, как деловая пора начнется, во втором часу в город к съезжей избе отправила. Пусть в стороне где постоят, на послов да на отца в приставах посмотрят. Время придет, сами службу служить станут.

– И ладно, – кивнула немногословная Маланья Степановна.

Ровно дух захватило у Айдара, двор перед глазами закачался. «А и убьет меня, пусть!» – мигом пронеслось в голове. Зажмурившись от страха, тонким голосом Айдар выкрикнул:

– Матиас Янович, дозволь и мне на посланников поглядеть!

И имя как-то с лёта выговорил, никто так не величал Ходзинского в усадьбе: жена звала Матяшей, дворовые за глаза – хозяином, в глаза – господином.

От неслыханной дерзости Айдарки звонко рассмеялась Маланья Степановна. Следом за ней раскатисто засмеялся и сын боярский. Глядя на родителей, захихикал Янка. Посмеявшись вдосталь, Матиас Ходзинский сплюнул, крепко выругался по-литовски и сказал:

– Должно, тоже служилый растет. Приодень его, Маланьица, в новое да чистое. Пущай идет.

Когда в сопровождении Шестачки дети Ходзинского и Айдарка подошли к площади перед съезжей избой, там уже собрались многие служилые люди и всяких чинов томские жители. Все, как на праздник, в цветном платье. Казаки с ружьями, пиками, знаменами. От разговоров шум стоял разноголосный.

Пока Шестак, Филипп да Айдарка глаза таращили, меньшой Ходзинский враз сообразил, куда ловчее пристроиться, где видно гораздо, никому не досаждая. Неподалеку от съезжей избы стоял оружейный погреб с пристройкою, огороженной заплотом. Туда и потянул за рукав Шестачку шустрый Янка. Пособил Шестак ребятам на крышу пристройки с заплота перебраться и сам рядом устроился. Видно все, как на ладошке, и слышно, как люд меж собой переговаривается. Достал Шестак из-за пояса узелок, Ульяницей собранный, калач вынул, поровну поделил. Так и сидели, калач жевали – хитрое ли дело ждать да догонять?

Вскоре прискакал всадник, спешился. «Едут, едут», – зашумела толпа. Служилые, конные да пешие по обе стороны от съезжей избы по трое в ряды выстроились, ружья и пики изготовили, знамена высоко подняли. От крыльца съезжей избы до самой середины площади протянули красное сукно.

– Чтой-то? – спросил Янка.

– Дорогу послам стелят, – пояснил Шестачка, не раз уже наблюдавший приемы. – Сукна на время у торговцев из рядов взяты.

– А как послы уедут? – поинтересовался Янка.

– Как уедут, так назад возвернут.

– А как не возвернут? – допытывался дотошный Янка.

– Тихо ты, – перебил брата Филипп. – Кони топочут, гляди-ка лучше.

Показались всадники. Айдарка издали узнал Матиаса Яновича, ехавшего по правую руку от одетого в диковинное золоченое платье посла. Айдар любовался хозяином. Казалось ему, что и конь у Ходзинского самый норовистый, и платье самое яркое, и в седле хозяин сидит прямее да горделивее всех. Ехавшая следом за головными всадниками посольская свита и служилые томичи также были все нарядно, празднично одеты, при оружии.

Не доезжая съезжей избы, всадники спешились, пошли по красной дорожке к крыльцу. Матиас Янович с послом впереди. Дверь в съезжую избу отворилась, в сенях показался подьячий в дорогой одежде с драгоценным пристяжным ожерельем, пышной лисьей шапке. Зашли послы с приставом в сени и в съезжей избе скрылись.

На том и интерес у ребят кончился. В съезжую избу не заглянешь – в съезжей избе великие государевы дела вершатся.

После того случая загордился Айдар безмерно. На насмешки соседских ребят не отвечал, головы не оборачивал. Про себя думал: «Вы, хотя бы и отцовские дети, а дальше двора не ходите, когда я при государевых делах у съезжей избы был». И так Айдарка гордился, пока у Ульяницы терпенью конец не пришел. Хозяйке пожаловалась: «Не в себе парнишка ходит, будто коренья объелся. Всякую работу мешкает».

Маланья Степановна Айдара к себе призвала и выговорила, что ежели будет он без послушанья и раденья, ровно во сне, ходить, то велит его для его же пользы плетьми стегать. Айдар голову наклонил, всем видом показывая, что перед хозяйкой винится. Жалел он Маланью Степановну, редко доводилось ей со двора выходить, где ж ей на иноземных посланников поглядеть!

...Не скоро забыли дети из подворья Ходзинских посольский прием. В огороде за баней все увиденное разыгрывали, горячо спорили, кому кого представлять. Но после игра наскучила, ребят ждали иные дела и заботы.

Анна ЛЮЦИДАРСКАЯ.