Один день и вся жизнь

В нашем районе осталось очень мало участников  Великой Отечественной войны – всего 138 человек. И потому ещё ценнее их воспоминания о том, что пережили. Сегодня мы публикуем рассказ одного из них – Ивана Минеевича ЖУКОВА.

Из биографии ветерана

Сначала – короткая биографическая справка. Родился Иван 11 февраля 1926 года. В 17 лет, в сентябре 1943-го, его призвали на военную службу. В августе-сентябре 1945-го сержант Жуков был командиром стрелкового отделения, участвовал в войне с Японией.

В 1949-м его направили в офицерское училище контрразведки. Через два года молодого лейтенанта откомандировали в Прикарпатский военный округ (г. Львов). Участвовал в боевых операциях против бандеровцев – «гонял по лесам бандитов». Весной 1952-го переведён в 15-ю гвардейскую дивизию в город Владимир-Волынский. Служил в контрразведке.

После увольнения в запас в 1954-м Иван Минеевич вернулся в родные края. В феврале поступил на службу в уголовный розыск УВД Новосибирской области. Работал в милиции в Первомайском районе, в прокуратуре Советского района. Окончил юридический институт (заочно). Когда в 1963 году в милиции создали следственный аппарат, через райком КПСС его перевели на должность следователя Советского ОВД.

С 1964 года Иван Минеевич работал старшим следователем по особо важным делам в областных следственных органах. В последние годы перед выходом на пенсию был начальником методического отделения областного УВД. Уволился со службы в 1987-м в звании полковника милиции.

Один день войны

Особенно ярко ему запомнился первый день на передовой. Вот как описывает его Иван Минеевич 70 лет спустя:

«9 августа 1945 года. В полдень дождь перестал. Он хлестал всю ночь, поливал, когда мы под огнём противника форсировали Уссури, когда крались по заболоченному заминированному лесу. И, наконец, прекратился. Наш батальон обошёл японский опорный пункт и оказался на исходном рубеже атаки. Позади остались два десятка вёрст.

Мне, девятнадцатилетнему сержанту, доверили стрелковое отделение. В нём семеро солдат. Все мои ровесники – по 18-19 лет. Среди них Серёжа Фисенко и Олег Гартман. Надёжные ребята, пулемётчики. Зарывшись в стрелковые ячейки, ждём команды. Земля холодная, пропитанная водой, как губка. Лежать неприятно, но куда хуже идти навстречу свистящим пулям.

Перед нами опорный пункт самураев. Его обороняют два батальона. Сидеть в бетонных, умело сооружённых блиндажах удобно. Японцы нас ждали. Их не мочил ливень, они не устали.

В расположении неприятеля горит всё, что доступно огню. Ядовитый дым ползёт по земле, затрудняя дыхание. То тут, то там взрываются пудовые мины. Это бьют наши полковые миномёты. По коже пробегает холодок. Страшно.

И вот орудия замолчали. Пора собираться. Скоро атака. Заряжаю гранаты, присоединяю другой диск к автомату. Взлетает серия ракет – сигнал к штурму. Шинель оставляю в ячейке, вряд ли уже мне понадобится. Уходим в «живодёрню». Слышу голос ротного: «Ребята, вперёд!» Сказать, что тяжело подниматься, значит ничего не сказать. Солдаты встали, хотя и не очень шустро. Ковыляют молча, совсем не так героически, как в кино. Справа слышу тяжёлое дыхание Серёжи и Олега.

В наших порядках рвутся гранаты – противник швыряет их из гранатомётов. «Гостинцы» летят за полкилометра. Японцы владеют этим коварным оружием искусно, а у нас такого не было. Свистели пули, кудахтали мины. Казалось, вокруг не останется ничего живого.

Потом мы крались по дымящимся развороченным траншеям врага. Здесь можно драться на равных. Наши ребята отлично обучены ведению ближнего боя. Мы стреляем. В нас – тоже. Пули, взвизгивая и щёлкая, находят жертвы. Мы швыряем гранаты, в ответ летят японские. В отличие от наших, они не торопились взрываться. Не наступить бы на такой «сюрприз».

Крадёмся дальше, спотыкаясь об обломки досок, куски бетона, обрывки колючей проволоки. Дым смешан с запахом крови. Безостановочно бьют японские винтовки – арисаки, но их выстрелы уже воспринимаются, как хлопки. Мы оглохли. Казалось, кошмару не будет конца.

Но вот впереди болото. Его уже никто не оборонял: противники полегли. Наступила тишина. И только на юге, куда ушёл наш второй батальон, слышалась стрельба. Нам же представилась передышка и возможность похоронить павших.

К братской могиле я подошёл с опозданием. Погибших, завёрнутых в плащ-палатки, уже забрасывали землёй. Вскоре о трагедии вещал лишь холм с фанерной звездой. Здесь, под чужим небом, навеки остались десятки мальчишек. Пройдёт немного времени, и захоронение зарастёт бурьяном. Никто из родных и близких не узнает, где находятся их сыновья, братья, отцы. А ведь можно было всех погибших похоронить на родной земле: до границы два десятка вёрст! Но это лишние хлопоты. Живых не берегли, а кому нужны мёртвые? Жаловаться не будут.

Возвращаясь с похорон, набрёл на развёрнутые медсанбатом палатки. Здесь суетились санитарки – молоденькие девушки. Многие плакали. На хворосте и шинелях около палаток лежали тяжелораненые. Кто-то стонал, просил пить. Крыли непечатными словами начальников и «коновалов». Тут же бродили солдаты с лёгкими ранениями – с окровавленными бинтами на головах, шеях, руках. Вместо костылей – рогатые палки. Умерших уносили подальше, закрывая плащ-палатками.

Вскоре ушедших в мир иной прибавилось. Хирургов мало, а после 4-6 часов получивших ранение в живот спасти не удаётся. Тут уж медицина бессильна.

Зрелище оказалось страшнее стреляющих траншей и потрясло меня. Пошёл прочь, ноги будто ватные. Метров через пятьдесят оказался на берегу речки. Наклонился и, как собака, стал глотать воду. К удивлению, увидел, что из воды на меня изучающе и подозрительно смотрит старик. Не сразу сообразил, что это я…

Внезапно раздался голос Серёжи. Он сказал, что нам пора.

Потом мы сидели на бруствере окопа. День уходил. Покрасневшее солнце клонилось к закату. Горизонт широкой полосой окрасился в зловеще багровый цвет.

Серёжа принёс свою и мою шинели. Похоже, они ещё нам понадобятся…»

*     *     *

Им предстояло пройти тропами войны не менее 500 километров. Многие остались лежать на чужбине. К сержанту Жукову судьба была милостива. Он выжил. Ещё восемь лет служил в Советской Армии, затем – 33 года в МВД. С женой Ниной Михайловной воспитал дочь Ларису – сейчас это его опора.

В феврале Иван Минеевич отметил 90-летие. Здоровья и благоденствия на многие годы Вам, уважаемый ветеран! Спасибо за Победу!

Подготовила Татьяна ОСИПОВА