Небесные хроники «землееда» Лаврентьева

Небесные хроники
«землееда» Лаврентьева

Алексея Ивановича Лаврентьева помнит не одно поколение учащихся ФМШ, где он с 1978 года вел занимательный предмет «землеведение», а также спецкурс под названием «географическое общество» (сейчас он называется «неспокойная Земля»). В программе и землеведения, и спецкурса заключен целый мир – от происхождения Вселенной и химических элементов до изучения различных сфер Земли: тектоносферы, атмосферы, гидросферы, биосферы и, наконец, ноосферы – сферы разума.

«Землеед» – такое прозвище Алексей Иванович дал себе сам: не назовешь себя – другие обзовут. Теперь это слово с юмором произносят уже бывшие фымышата. В том числе те из них, кто вместе со своим учителем впервые наблюдал небесные объекты и явления через слабенькую по сегодняшним меркам аппаратуру (300-миллиметровый фотообъектив «Таир-3» плюс окулярная насадка, а также бинокль и даже прибор ночного видения), которую Алексей Иванович приносил осенними вечерами на трибуны стадиона НГУ (за пару часов до отбоя) и на пляж Обского моря, привозил на Буготакские сопки и Колыванское озеро. Он много раз посещал астрономический кружок в КЮТе (который вел Владимир Ильич Кириченко), фотографируя солнечные и лунные затмения, прохождение Меркурия по диску Солнца и другие небесные явления. Последнее время Лаврентьева и его учеников особенно интересуют кометы. (Кстати, сейчас в ясные январские ночи в созвездии Тельца можно в бинокль наблюдать комету Мачхолца.)

В 60-80-х годах для счастливых и удачных съемок хватало обычного «Зенита», которым Алексей Иванович сделал многие тысячи кадров небесных хроник, истории Академгородка и, конечно же, бурной жизни любимых им фымышат. Эти снимки представляют собой настолько огромный архив, что несколько лет назад Лаврентьев начал издавать цветные брошюры под названием «Ретроспектива ФМШ». (Это издание финансируется в основном его бывшими учениками.)

Наверное, мало найдется выпускников ФМШ, которые не обнаружат на сделанных Алексеем Ивановичем фотографиях лиц своих однокашников; нет такого небесного явления и нет красивого уголка Академгородка, куда не смотрел бы его любознательный объектив. Фотографии Алексея Ивановича время от времени украшают фотовыставки и календари, а несколько раз в году в одной из комнат Дома ученых он демонстрирует слайд-программы под специально подобранную музыку.

Что же заставляет человека с неувядающим интересом фотографировать облака, радугу, затмения, звезды и планеты, цветы и камни, тихие ночные клены и снег на замерзших ветвях? А главное – где в этом празднике гармонии Земли и космоса есть место человеческим страстям: походам со школьниками на природу и в музеи и, к слову сказать, подготовке их к блестящим выступлениям на региональных, всесоюзных и даже международных школьных олимпиадах и конференциях? (Темы самые разные: от математики, информатики, физики до истории, литературы и английского языка; ну и, конечно, геология и астрономия!)

– Просто мне интересно все интересное! – смеется Алексей Иванович. – Интересно режиссировать выступления будущих победителей, хотя я во многих вещах абсолютный профан. Интересно фотографировать небо и землю. Снимаю я и людей, но, честно говоря, это меня не очень увлекает. Все остальное – просто красиво, а поскольку я преподаватель, мне хочется показать эту красоту своим ученикам и рассказать о ее происхождении.

– Я всегда сопровождаю рассказ о природном факте слайдами, – говорит Лаврентьев, показывая снимки сияющих колец вокруг Солнца и Луны – венцов, гало и живописные изображения светящихся ночных облаков. – Разве что когда рассказывал про Бермудский треугольник и Атлантиду, извинился перед ребятами – я ведь там не был. А знаете ли вы, например, что такое серебристые облака? Это необыкновенно красивые объекты! Они похожи на дневные перистые облака (высота которых не более 14 км), но серебристые можно увидеть только в июне-июле в средних широтах Земли в середине ночи, лучше ясной. И высота их 80-83 км!

А 8 июня прошлого года я показывал своим ученикам (и жителям Городка) прохождение Венеры по диску Солнца. Несколько лет назад мы наблюдали с пляжа Обского моря вечерний Меркурий – очень редкую планету (даже многим профессиональным астрономам за всю жизнь ни разу не удалось ее увидеть!).

– Но лучше всего наблюдать небесные явления в горах, – мечтательно начинает Алексей Иванович рассказ об одном из своих путешествий с тремя членами астрономического кружка КЮТа в Кузнецкий Алатау для наблюдения полного солнечного затмения 31 июля 1981 года.

– Почему мы отправились именно туда? Ведь затмение было хорошо видно и ближе, например в Черепанове. Говорили, в тот день в Черепаново приехало очень много людей, вооруженных от закопченных стеклышек до телескопов. Что же касается меня, то дело было не только в затмении. В конце концов, в астрономии я дилетант, моя профессия – геолог (и географ). Просто я очень люблю возвращаться в места, где мне уже было хорошо. Например, на Буготакских сопках я был аж 23 раза. На Иверской горе (Новый Афон, Абхазия) – 10 раз. В Кузнецком Алатау побывал трижды. Впервые – в 1964 году, изучал следы древних оледенений. Никогда не забуду эту красоту! Я не большой любитель высоких гор, а в Кузнецком Алатау можно легко забраться на любую вершину и наблюдать все то, что есть в настоящих больших горах. Вот и в тот раз мы поехали, как позже выяснилось, кто за чем. Конечно, за затмением. Но я думал: будет плохая погода, так хоть следы оледенений запечатлею на слайдовскую пленку.

Селиться в гостинице рабочего поселка Приисковый, куда мы прибыли, нас отговорили, поскольку горнякам-золотодобытчикам в этот день выдавали зарплату. (И действительно, во время одной из экскурсий по окрестностям довелось лицезреть работягу, спящего под дождем прямо посреди дороги.) А посоветовали обратиться к студентам Абаканского пединститута – стройотрядовцам, жившим, как нам сказали, во дворце спорта. Нам отвели «дворцовый» подвал, сильно замусоренный и без лампочки. Мы его привели в порядок и отправились на прогулку.

У моих спутников, как мне показалось, были чересчур объемные и тяжелые рюкзаки. Большую часть фотоаппаратуры нес я, одежды и спальных принадлежностей было немного. И только когда мы уже были на месте и ребята стали спрашивать меня, есть ли здесь скалы, меня осенило: они альпинисты, а в рюкзаках у них снаряжение! Мне стало дурно. Вся ответственность за их жизни и здоровье была на мне, а запретов моих они слушать не желали. Переживания о непогоде были почти запланированными – это обычное дело для наблюдателя неба, – но испытания меня как руководителя оказались совершенно непредвиденными.

Мы гуляли по окрестностям, дети, к моему ужасу, лазили по скалам, я же надеялся на то, что они останутся живы и что, как мне предсказывали в Запсибгидромете, погода в нужное время будет идеальная. Я любовался красотами природы, фотографировал ледники, цветы (в том числе огоньки, которые у нас на равнине цветут в мае-июне), «надберезовики» (так я называл грибы, шляпки которых возвышались над карликовыми березками).

Сначала я предполагал наблюдать затмение с одной из двух вершин горы Арарат. (Да-да, в Кузнецком Алатау есть и такая гора!) Ведь когда изучаешь полное солнечное затмение на открытой местности, то вокруг всего горизонта можно любоваться кольцевой зарей, и, конечно, мне хотелось увидеть это зарево. Но еще когда я с замиранием сердца следил в бинокль, как ребята осваивали одну из скал, то обнаружил, что над долиной облаков меньше, чем над вершинами, и поэтому решил, что на Арарат мы не полезем: будем наблюдать со дна долины. И правильно: когда наступила полная фаза затмения, мы увидели, как пасшиеся недалеко от нас коровы легли и стали флегматично жевать жвачку; куры, которых ночь застала на улице, истерично заорали и понеслись в курятники (а когда полная фаза закончилась, петухи запели свое утреннее «кукареку»); два цепных пса, проспавшие затмение, выбрались из конуры и, увидев что-то совершенно невообразимое, вдруг дуэтом завыли. Кстати, «вольные» собаки, как нам потом рассказывали, при этом молча смотрели в темное небо. А один местный житель, в это время оказавшийся в тайге, поведал нам, что там вдруг пропали все летающие насекомые. Дело в том, что во время полной фазы температура воздуха понизилась с 23 до 8 градусов, и на траву выпала роса! Ну, и насекомые тоже намокли и попадали на землю. Мы же почему-то не намокли и не замерзли...

Разумеется, все эти наблюдения входили в нашу программу. Сначала работали не спеша; я через равные промежутки времени фотографировал; ребята снимали на кино- и фотокамеры и записывали наблюдения; около нас сидели дежурные студентки, спрашивали, а мы объясняли.

Но вот наступил кульминационный момент: с горы вдруг сорвалась и стремительно помчалась на нас тень. Скорость – почти 2 км/с. Не знаю, как у прочих зрителей, но у меня сердце замерло. Страшно! И тут Солнце погасло, и засияла корона. Это чудное видение, эта потрясающая красота длилась всего полторы минуты. Вот включилось Солнце, и вскоре на него наползло легкое облако. Ну и пусть! Главное мы увидели и насладились.

Вечером много было разговоров; нас принимали за ученых, расспрашивали; мы показывали в бинокль звездное небо, слушали рассказы протрезвевших горняков. Все были под впечатлением увиденного, а одна бабуся промолвила: «Смотрю на небо, и душа гниет!»

Мария ПЕТРОВА.