И деревья стали большими...

И деревья стали большими...

Как ни странно, но в историческую рубрику «Навигатора» сравнительно редко приходят рассказы об Академгородке. А жаль, ведь наш маленький город уникален, такого больше нет нигде на свете. И история его уникальна.

Сегодняшняя публикация, мы надеемся, доставит добрые чувства патриотам Академгородка. Пусть люди за чтением этой страницы согреются теплыми воспоминаниями, узнавая милые подробности нашей общей судьбы.

Зимой 1963 года моя мама получила комнату в доме N°1 по улице Золотодолинской. Окно выходило на перекресток. Перспектива Морского проспекта, уходящего к Обскому морю, стала одним из самых первых моих зрительных образов Академгородка того времени.

Темным зимним утром свет лился из окон новеньких пятиэтажек, и снежинки искрились на синих сугробах. Мама везла меня на санках в садик мимо строящегося большого темного дома за забором. У дома была странная круглая крыша. Мама говорила: «Наверное, это будет цирк».

А когда дом построился, оказалось, что это ресторан торгового центра. В новом торговом центре мы первым делом купили пирожных с цветочками и грибками и радиолу «Ригонда». Все лето мы радовали соседей песнями в исполнении Эдуарда Хиля, Магомаева и Эдиты Пьехи.

Море виднелось с Морского проспекта уже от нашего перекрестка. В дождливую погоду я забирался на подоконник в кухне и смотрел на проезжающие автомобили. Это были чаще всего «Волги», иногда «Москвичи». Машины ходили редко, и я учился считать: «Три машины проехали к морю, две – от моря...»

Мне исполнилось четыре года, я уже был большой, а деревья на Морском были маленькие, некоторые даже ниже меня. Они были привязаны тоненькими проволочками к колышкам. Я спрашивал у мамы: «Зачем такие маленькие деревья посадили?» А мама отвечала: «Вот вырастешь – и деревья подрастут вместе с тобой». «Как долго еще ждать», – расстраивался я.

Летом 1964 или 1965 года асфальтировали Морской проспект. Это было замечательное событие. Огромные катки разглаживали ароматную черную массу, и улица становилась гладкой, как зеркало, а народ толпился по тротуарам и глядел на эти красивые машины, на рабочих в нарядных оранжевых жилетах. «Вырасту, обязательно стану строителем! – думал я. – Буду ходить в большой каске, оранжевой куртке...»

«Оранжевое лето!..» – пела пластинка. А мы с мамой, взяв коврик, резиновый мяч, лимонад и надев большие соломенные шляпы, шли к Обскому морю. В том здании, где сейчас поликлиника, тогда располагалась гостиница. Возле ее подъезда были клумбы с цветами портулака, а возле клумб скамеечки. На скамеечках сидели синие негры. Они были синими не от холода (ведь на дворе стояло лето). «Просто вот такие они родились», – объяснила мама. Иностранную речь можно было услышать на каждом углу. У нас в доме жила семья греков. Они убежали от страшной хунты, говорили соседи.

Березы на косогоре, спускающемся к золотому пляжу, были тоже маленькими, и с переходного моста через железнодорожные пути открывался замечательный вид на Обское море и Бердский залив. Море казалось бескрайним, белесо-синим, оно отдыхало после зимних льдов и ждало нас...

Сама природа радовалась такому чуду, как Академгородок. Оранжевым золотом огоньков расцветала по весне Золотая долина. Зайцы спали под лавочками, лоси выходили на проспект Науки, а быстроглазые белки бегали по газонам, прося семечек. У нас на балконе осенью сушились подсолнухи, и белки быстро, за неделю их вышелушили, перетаскали семечки по своим гнездам. А одна особенно настойчивая запрыгнула с березы к нам на кухню и перевернула кастрюлю с супом.

За белками заботилась организация под названием ЛОС. Белок кормили в специальных маленьких балкончиках-кормушках, привязанных к деревьям. Еще ЛОС ухаживал за газонами и разводил цветы на клумбах. Самые яркие цветники были разбиты в сквере напротив Института экономики и на перекрестке Морского проспекта и улицы Жемчужной.

Зимние впечатления того времени не менее яркие, чем летние. Всех детей сотрудников институтов приглашали на новогодние утренники в Дом ученых. И все зимние каникулы шли детские спектакли и представления. Вечерами с катка на Детском проезде звучала музыка, и сотни людей в красивых костюмах кружились на коньках в свете прожекторов. По воскресеньям мы, одев комбинезоны, катались на лыжах по пологим берегам речки Зырянки. А еще были моржи, это мужчины и женщины – любители зимнего плавания. Они купались в большой проруби на море. На льду у лунок сидели рыбаки, у них можно было купить живого ерша и посадить дома в аквариум.

...Прошли годы. Повинуясь детской мечте, я стал строителем и работал в замечательной бригаде Анатолия Зайкова. Мы стоили жилые дома на Шлюзе, институтские корпуса клиники Мешалкина, здание управления «Сибакадемстроя». Я всегда любил смотреть с крыши строящегося дома на подрастающий Академгородок. Постепенно деревья становились большими.

Мы с мамой уже давно не ходим, взявшись за руки, на Обское море... Сидя в кафе на Морском, я смотрю на вечерние огни пятиэтажек и вспоминаю свои детские годы.

Зима. Снежинки искрятся на голубых сугробах...

Евгений МАРКОВ.