Героическая Арктика

Героическая Арктика

В этом году в России отмечалось 70-летие челюскинской эпопеи. Пароход «Челюскин», как известно, был раздавлен льдами в Чукотском море в феврале 1934 г. Мое поколение хорошо знакомо с этим драматическим эпизодом советского периода освоения Арктики.

Экспедиция на «Челюскине» была пятой за всю историю попыткой пройти от берегов Европы в Тихий океан Северным морским путем, причем за одну навигацию. Проблема северного пути на восток волновала не только Россию, он был нужен всей промышленно-торговой Европе. На стыке XIX и XX веков были предприняты три попытки преодолеть Северо-восточный проход: в 1878 г. – Норденшельдом на шхуне «Вега», в 1913 г. – Вилькицким, который руководил гидрографической экспедицией на кораблях «Таймыр» и «Вайгач», и в 1919 г. – Амундсеном на шхуне «Мод». Тогда не было радиосвязи, и эти экспедиции на два года исчезали в белых просторах Арктики, зимовали у берегов Сибири, зажатые льдами, чтобы лишь на второй год навигации выйти в Тихий океан.

Двухлетний навигационный период был неприемлем для коммерческих рейсов. Мысль о возможности прохода этого маршрута в одну навигацию пришла ученому-полярнику О. Шмидту. Он поделился идеей с известным исследователем Арктики В. Визе. И 28 июля 1932 г. экспедиция под руководством Шмидта (научный руководитель Визе) на ледоколе «Сибиряков» (его капитаном был В. Воронин) отправилась из Архангельска во Владивосток.

18 сентября, когда из 3600 миль до Берингова пролива оставалось всего 100, корабль потерял в борьбе со льдами винт со ступицей и обломком гребного вала. И ледокол с мощным корпусом, машиной в 2400 л.с., запасом угля, продовольствия и научно-техническим экипажем превратился в пассивную игрушку Арктики. О беде дали «радио». Из Владивостока на выручку вышел буксир «Уссуриец». А «Сибиряков» все же двигался к Тихому океану, дрейфовал вместе со льдами, подтягивался на тросах в окнах чистой воды. Наконец, по предложению профессора Визе, пошел с попутным ветром под парусами из брезента со скоростью 6 миль в сутки.

1 октября «Сибиряков» вышел в Тихий океан. Впервые за всю историю навигации путь из Архангельска до Тихого океана был пройден за 66 дней. Это была победа, которая в то же время поставила перед государством ряд условий для уверенного судоходства по Северному морскому пути, организационных и научно-технических.

Эти годы были временем великой арктической активности СССР. И в 1933 г. решено повторить маршрут «Сибирякова» на судне ледокольного типа с целями уже не исследовательскими, а сугубо практическими. Однако таких судов не оказалось среди заказов на европейских верфях. Пришлось пойти на риск и использовать серийный сухогруз датской постройки, переименованный в «Челюскина».

Корабль был явно слаб для арктических условий, это признавал и капитан Воронин, и советские корабелы. Уже в Карском море пароход не выдержал первого экзамена – появилась течь. Ее ликвидировали, но Воронин вынужден был вызвать на помощь ледокол «Красин», который вывел «Челюскина» на чистую воду.

Экспедицию решено было продолжить. Серьезные неприятности начались в Восточно-Сибирском море, где тяжелые льды заставили отказаться от захода на остров Врангеля, а в Чукотском море у мыса Ванкарем «Челюскина» остановили льды. Зажатый пароход вынесло было дрейфом в Берингов пролив, но тут же корабль был выброшен обратно в Чукотское море, где и остался на зимовку. 13 февраля 1934 г. при очередной подвижке льда пароход был раздавлен и затонул в 144 милях от мыса Дежнева.

Судно тонуло два часа. Выгрузка запаса продовольствия, стройматериалов, теплых вещей, палаток, аппаратуры, инструмента прошла успешно. Два месяца после этого судовая радиостанция «Челюскина» продолжала свою работу в эфире, обеспечивая связь с материком корабельным позывным RAEM, но уже с новым местонахождением – лагерь Шмидта.

На спасение и эвакуацию лагеря Шмидта были мобилизованы лучшие полярные летчики. 13 апреля судовой радист «Челюскина» Эрнст Теодорович Кренкель, участник многих арктических экспедиций, после эвакуации на материк населения лагеря последним покидал льдину с капитаном Ворониным. Он дал в эфир международным кодом радиограмму: «Всем, всем, всем. Я радио «Челюскина». Работы завершены. К передаче ничего не имею. Передатчик прекращает свою работу. До свидания. Полный конец».

Кренкель был легендарной фигурой нашей истории 20–30-х годов. Окончив курсы радистов-операторов в 1921 г., а затем радиотехникум, зарабатывал на жизнь в Люберецком приемном центре. Вести РОСТА давались для газет тогда морзянкой. Романтика неведомых стран и дальних путешествий привела его в 1924 г. как радиста-профессионала на Север, на остров Новая Земля.

К этому времени завершилось всемирное признание молодого государства рабочих и крестьян. Правительство стало наводить порядок, в частности, проводить «инвентаризацию» арктических территорий Советского Союза. Это огромное пространство надо было нанести на карту, исследовать, заселить, освоить. Потребовались специалисты-гидрологи, метеорологи, геологи, радисты-связисты.

Радиосвязь времен восьмидесятилетней давности сейчас нами воспринимается как кремневые ружья XVII века. Но Кренкель впервые внедрял и использовал в экспедициях вместо чудовищных искровых передатчиков компактную коротковолновую ламповую аппаратуру.

В 1931 г. Кренкель принимал участие в комплексной экспедиции к Северному полюсу на дирижабле «Граф Цеппелин». Это событие не потеряло своего величия до сих пор. Многочисленные полярные зимовки, походы, встречи и дружба с известнейшими людьми своего времени дали богатый жизненный материал. В 1969-70 гг. Кренкель издал книгу воспоминаний «Мои позывные – RAEM».

Как я уже упоминал, код RAEM был позывным парохода «Челюскин». По традиции, позывной судовой радиостанции, оператор которой с честью выполнил свой профессиональный долг во имя спасения экипажа гибнущего корабля, не струсил, не дал в эфир панического SOS, получает навсегда этот позывной как почетный сувенир. Эрнст Теодорович был одним из старейших радиолюбителей-коротковолновиков Советского Союза. Свой первый любительский позывной он получил в 1926 г. После челюскинской эпопеи он работал в любительском эфире с новым позывным RAEM. Звучало это морзянкой так: ти-та-ти, ти-та, ти, та-та (ти – точка, та – тире).

Я сам увлекался радиолюбительством со школьного детства. А с Эрнстом Теодоровичем «встретился» лишь в зрелом возрасте. Его воспоминания, напечатанные в «Новом мире», я прочел с великим вниманием и удовольствием. Биография этого человека так плотно вплетена в значительные события тех лет и насыщена встречами с героями эпохи, что стала великолепным образцом мемуарного жанра. Мне кажется, если ее переиздать сегодня, она бы не завалялась в книжных развалах. Популярна же книга полярника Г. Ушакова, доброго приятеля Кренкеля.

А с Эрнстом Теодоровичем я встретился в 1971 г., с трудом растолкав в эфире толпу таких же, как я, любителей автографов. И теперь, как великую реликвию, храню его карточку-квитанцию (подтверждение связи) с автографом знаменитого Кренкеля.

...Уже более тридцати лет нет в эфире позывного RAEM.

Альберт УСОВ.