Чудес на свете не бывает...

Чудес на свете не бывает...

Так говорят пессимисты. «Бывает!» – утверждает Михаил Ильич Бородин, ветеран Великой Отечественной войны, боевой танкист-водитель, участник Сталинградского сражения, многократный чемпион Вооруженных Сил по автомотоспорту, кавалер медалей «За отвагу» и «За оборону Сталинграда», орденов Красной Звезды и Отечественной войны. И вот что он рассказал:

– Родился я в 1922 году в селе Ново-Бородино Убинского района Новосибирской области. Не шибко богато жили, но верили в колхозы, в будущую хорошую жизнь. Росточком я был небольшой, худенький, но шустрый. В школу бегал с пацанами, в колхозе работал. А когда в селе появился трактор ЧТЗ, прирос к нему душой сразу и надолго. Заводился трактор вручную. Силешек у меня не хватало. Кручу, пыхчу, а он как крутанет обратно: меня в одну сторону отбросит, ломик – в другую. Утру слезы. «Дяденька, – кричу кому-нибудь, – заведи!» Заведет, на крыло подсадит, я сажусь за рычаги и до ночи пашу. Готов был не расставаться с «железным конем» ни днем ни ночью. Страсть как полюбил машину эту. Она сильная, и я на ней герой. Курсы шоферов-механизаторов окончил. Тут война нагрянула.

Призвали меня из Куйбышева, перед самой посевной. В апреле 1942-го отправили в Юргу, в пехотное училище. Отличался я от могучих сибиряков-курсантов по двум параметрам: голос у меня был громкий, а вот росток невнушительный, не командирский, зато по знанию и вождению автомашин не было мне на курсах равных. И вот меня срочно переводят в Ачинск в Киевское танковое училище, где готовили командиров танков. Там я в первый же месяц обучения заработал 10 суток ареста. На полигоне отрабатывали тактический прием: «Бой в населенном пункте». Из дома вражеская пушка бьет по тебе. Я недолго раздумывал, сделал несколько ловких разворотов и раздавил эту избу вместе с «пушкой» крутым наездом! И схлопотал. Изба-то была учебным макетом, хоть и настоящая. Пришлось другую строить. Но зато этот прием очень мне впоследствии пригодился. Провожая наш батальон, комбат майор Конягин напутствовал: «От вас, сибиряки, зависит успех под Сталинградом».

В Обнорске меня определили в разведроту 36-й бригады 13-го танкового корпуса резерва главного командования. А это значит, беспокойная жизнь была обеспечена. Кидали нашу бригаду по фронту на десятки, сотни километров туда, где было трудно. Под Саратовом получали ночью танки. Несколько танков на вагон-платформе осторожно развернул, спустил, не перевернулись, а они ведь железные и по 36 тонн каждый (!) – навык вождения и чутье сгодились.

В июле 1942-го дошли до Камышина. Днем укрывались в лесах и оврагах. На паромах переправились через Волгу – ночью, тайно, без связи, без шума. Очень удивили позже генерала Манштейна внезапностью и отвагой! Тут я 9 ноября получил крещение: выходя из ночного боя, вместе с танком в Волгу нырнул. Махина многотонная на полном ходу с крутого берега в воду ухнула. Меня ударом из люка выкинуло. А я в шлемофоне, в телогрейке! Захлебнулся. Течением вниз понесло. Вода ледяная, со снегом, ноги-руки сводит! Пехотинцы выловили, откачали. Удивлялись – худенький мальчонка, а танкист! К своим вернулся. Там обрадовались – опытных танкистов-то не густо было. Танк вытащили. Ну не чудо ли это?

Немцы замкнули кольцо под Харьковом. Страшные бои шли. Станция Обгонирово – на высоком холме. Командующий 57-й армией отдает приказ: «Взять высоту!» А как возьмешь? С холма немцы минометами нашу пехоту вторые сутки, как траву, косят. Атака захлебнулась. Мы в балках землей закопаны, замаскированы. Пехота просит: «Помогите танками! Погасите минометы!»

На два танка справа и слева укрепили боекомплекты. Подошли. Дом, из которого наших огнем поливают, на горе. Выпустили боезаряды, а немцы по нам обстрел повернули. Тогда я буквально поставил танк «на дыбы», с крутыми виражами и разворотами, на большой скорости выскочил на холм, протаранил дом, кирпичный сарай со снарядами, горючим. Шестиствольный миномет, пушку, пулеметы танками раздавили! И вниз, к своим. Второй танк сразу подбили. Нам тоже досталось! Снаряды били по броне, от которой вовнутрь отлетали осколки. Пламя от горючего на броне удалось сбить. Мне обожгло лицо. Двадцать восемь мелких осколков влетели мне в грудь, лицо, руки, ноги... Выглянул из люка: руки, лицо в кровище – страшно смотреть. А наши кричат: «Мишка, пехота поднялась! А ты еще чуть-чуть проехать можешь?» Сгоряча проехал. Вывалился из люка вниз головой. Командир взял на плечо – и в медсанбат. Забинтовали меня, как мумию, и утащили в блиндаж. За губу «сосиску», шланг, стакан водки влили – спи!

Девять суток ада. Но взяла пехота высоту! Взяла! А я живой остался, хоть и весь в отметинах – не чудо ли это? Многих бойцов за этот бой представили к наградам и даже к званию Героя Советского Союза. И меня тоже, но я был из другой части и армии – не получил. Это уже 52-я гвардейская армия, 2-я гвардейская артиллерийская армия прибыла, в их санбате меня «ремонтировали».

19 ноября 1942 года началось контрнаступление под Сталинградом. Да такое, что лучше Лермонтова не скажешь: «Смешались в кучу кони, люди. И залпы тысячи орудий слились в протяжный вой». И я в этом кромешном аду был. Не просто был, а воевал. После ранения в тыл не ушел, командира корпуса на машине возил. Тоже непростое дело.

Оклемался, снова на танк сел – и так до Победы. До Великой Победы! А великая она не столько числом погибших в ней бойцов всех родов войск, сколько великим мужеством, героизмом, самоотверженностью и беззаветным служением Родине – ведь за нее, родимую, голов своих не щадили. С армией, с танками, автомашинами до своих 82-х лет так и не расстаюсь: в Пашине общественным инструктором по вождению продолжаю работать. Передаю опыт молодым.

Было бы несправедливо, если б я умолчал еще об одном чуде, случившемся со мной в прошлом году. Прочитал я книгу Н. Малиновской «Судьба страны – моя судьба». В ней помещены биографии, фотографии и воспоминания двухсот женщин-фронтовичек, живущих в Советском районе нашего города. Прочитал и ахнул: среди них две прекрасные боевые подруги, с которыми свела меня когда-то жизнь!

Одна – Белла Соломоновна Гицевич – замечательная женщина, полковник медицинской службы, начмед, заслуженный врач СССР, чудесный врачеватель военного госпиталя №333, лечившая меня после войны. К великому сожалению, она в прошлом году в возрасте 99 лет ушла из жизни. 8 марта этого года ей исполнился бы век. Бог ее за доброту душевную любил.

Другая – военврач 9-го стрелкового полка 3-й гвардейской стрелковой дивизии 2-й гвардейской армии Сталинградского и 1-го Украинского фронтов Руфина Максимовна Щербакова, ныне майор медицинской службы в отставке, отличник здравоохранения СССР. Та самая обаятельная, бесстрашная Руфиночка Щербакова, хирург, которая вытаскивала из меня осколки, как из ежа иголки! Которая под непрерывным артобстрелом очень бережно «штопала» и делала перевязки на моем обожженном лице и израненном теле в сталинградском аду. Она прошла со своим полком от Малой Вишеры через Сталинград, Севастополь, Херсон, Донецк, Прибалтику. Была контужена под Севастополем. Уволена в запас в июле 1945-го из Кенигсберга. Сколько же жизней сберегла только одна эта потрясающе красивая душой и делами женщина! Я встретился с ней в клубе женщин-фронтовичек Советского района 12 мая 2004 года. Встретился благодаря книге – через 62 года!

И кто посмеет сказать, что чудес на свете не бывает?

Записала
Нинель МАЛИНОВСКАЯ.