Всемирное состязание умов

Всемирный день науки, к празднованию которого Россия в этом году присоединилась впервые, стал поводом поразмышлять о месте сибирских ученых на научной карте страны и мира. Как оказалось, оно вовсе не столь отдаленное, как на карте географической.

Академик Николай Соболев (Институт геологии и минералогии), доктор наук Елена Болдырева (Институт химии твердого тела и механохимии), член-корреспондент РАН Василий Пархомчук (Институт ядерной физики), профессор Манфред Тумм (руководитель мегагранта – лаборатории перспективных исследований по миллиметровому и терагерцовому излучению) встретились с журналистами, чтобы рассказать об успехах Сибирского отделения, отмечающего в эти дни свое 55-летие.

Список Штерна

Условное состязание «кто самый умный» ведется уже полсотни лет – именно тогда Институт научной информации в Филадельфии (США) впервые взялся обработать шесть сотен журналов, чтобы определить ученых, чьи работы коллеги упоминают чаще всего. Сегодня агентство Thomson Reuters анализирует более 16 тысяч журналов и уже десять лет заказывает аналогичные исследования российской группе доктора наук Бориса Штерна.

Николай Соболев рассказал, что в рамках проекта «Кто есть кто в российской науке» на сайте www.scientific.ru составлен список из четырех тысяч российских ученых, статьи которых за последние семь лет процитированы более 100 раз. Лишь 10% ученых из этого списка живет за границей, абсолютное же большинство трудится в Москве и Подмосковье. Следом идет Санкт-Петербург – там набралось около 600 ведущих ученых. Третье место прочно занимает Новосибирский научный центр – 400 человек (каждый десятый успешный ученый страны) работает у нас. Лидером оказался Институт катализа, в котором около 80 человек имеют высокие индексы цитирования – это больше, чем во всем Уральском научном центре. На втором месте обосновался ИЯФ, следом в рейтинге идут институты геологии и минералогии, цитологии и генетики, неорганической химии, полупроводников, в каждом из которых нашлось от 30 до 40 эффективных научных сотрудников.

И не надо ничего менять!

– Все наши успехи – следствие того, что полвека назад в Академгородке была создана эффективная система подготовки научных кадров, – убеждена Елена Болдырева. – Нам не надо придумывать ничего нового, нужно только ее поддерживать.

По мнению Елены Владимировны, секрет успеха – в раннем старте. Подобно тому, как во многих видах спорта нельзя достичь вершин, приступив к занятиям в зрелом возрасте, так и научный талант невозможно полностью раскрыть, не приступив к воспитанию гения едва ли не с пеленок.

– Когда говорят о научной подготовке с детского сада – это не значит, что нужно учить малышей физике и химии, – рассуждает Елена Болдырева. – Поощрить любознательность, научить мыслить, развить трудолюбие и усидчивость можно только в раннем возрасте, перевоспитание потребует усилий. В Академгородке ученые всегда приходили в детсады, младшие классы школ, проводили много времени с детьми, а школьники имели практически свободный доступ в институты.

Трудно сказать, можно ли выращивать академиков как ананасы в оранжереях, ведь многие уважаемые ученые впервые соприкоснулись с наукой не в яслях, а в ФМШ, любимом детище Михаила Лаврентьева, как один из первых ее выпускников член-корреспондент РАН Василий Пархомчук.

– Приехал поступать в физматшколу с Алтая, впервые в жизни путешествовал на паровозе. Дорога произвела на меня неизгладимое впечатление, и когда я попросил объяснить, чем же физики занимаются, мне рассказали, что они наблюдают за элементарными частицами, которые летят друг на друга, как паровозы на полном ходу. А дальше – столкновение, катастрофа, детали разлетаются во все стороны...

Яркая и убедительная картина так впечатлила подростка, что Василий Васильевич не только поступил в ФМШ, а затем и на физфак НГУ, но с 1968 года занимается электронным охлаждением – чтобы частицы «правильно сталкивались». Сегодня созданная под его руководством установка электронного охлаждения ионов свинца работает в Большом адронном коллайдере, а сам он стал одним из крупнейших в мире специалистов в этой области. Возможно, дело не только в раннем интеллектуальном развитии, но и в определенной жизненной философии?

– Нужно показать детям, что есть что-то интереснее амбиций и гламура, привить вкус к творчеству и правильную мотивацию. А основная мотивация ученого, как и спортсмена – выиграть, – уверена Елена Болдырева. – Спортсмены могут тренироваться до потери пульса, а ученые могут работать самозабвенно, на собственные средства, чтобы быть первыми в международном соревновании, где вместо медалей – статьи, публикации, ссылки.

Болеем за наших

Аналогия со спортом вообще оказалась необыкновенно удачной, особенно в плане рассуждений о том, что же такое российская наука. Нет отдельной русской физики или химии, так же как нет русского бега на 100 метров – отметили ученые.

– Мне ближе понятия российской научной лаборатории, русской научной школы, – отметил Николай Соболев.

Современную научную лабораторию можно сравнить скорее с престижным спортивным клубом, набирающим легионеров по всему миру, чем с национальной сборной. В качестве «приглашенного легионера» на конференции присутствовал профессор Манфред Тумм из Германии, отметивший, что попытка создания «немецкой физики» в 1936 году окончилась сокрушительным провалом:

– Когда профессор Андрей Аржанников обратился с предложением участвовать в конкурсе проектов, претендующих на получение мегагранта, я без колебаний согласился. У меня было две серьезные причины: репутация Аржанникова, чьи фундаментальные результаты всегда находят интересные приложения, и совпадение моих научных интересов с теми проблемами, которые предстояло решать в рамках проекта. Из более чем 500 заявок, поданных на конкурс в 2010 году, было удовлетворено около трех десятков, и три проекта реализуется в НГУ. Уверен, что НГУ и ИЯФ – идеальное сочетание для исследования миллиметрового и терагерцового излучения.

Необходимость работать в России Манфреда Тумма не смущает. Престиж ученого в Германии, по его словам, не так уж и велик, и самый успешный профессор никогда не будет так же популярен, как средней руки футболист. Впрочем, Елена Болдырева уверена, что ее германский коллега просто не знает, что такое пренебрежительное отношение общества к ученым:

– Меня коробят комментарии на форумах новых жителей Академгородка, которые относятся к нам как к пережиткам, которые давно следует выкинуть.

Возможно (по аналогии со спортом), отношение к ученым изменилось бы, если бы их успехи чаще и громче признавались на международном уровне.

– Нам эта популярность не нужна, но обществу важно, кто выиграл чемпионат, кто получил нобелевку, – замечает Елена Владимировна. – Ученый получает результат и ему больше ничего не надо, как спортсмену, который поставил рекорд на тренировке. Но рекорд и открытие состоятся тогда, когда станут общественным достоянием. Почему больше цитируют западных ученых? Потому что они дают интервью, устраивают пресс-конференции, участвуют в публичных мероприятиях. Они этого не стесняются, и мы должны учиться работать со СМИ.

Антонина РЫБАКОВА

Фото предоставлено пресс-службой Президиума СО РАН