Стихи М. Мелодьева

Мартин Мелодьев родился в 1953 году в Новосибирске. В 1975-м окончил экономфак НГУ. С 1990 года живет в Америке, последние 6 лет – в Калифорнии. Участник калифорнийского клуба авторской песни «Полуостров» и клуба русских писателей в Нью-Йорке. Автор трех книг стихотворений: две из них – «Сочетания» (1991) и «Цветной проезд» (2000) вышли в свет на родине поэта, сборник «Шлюз» (1998) опубликован в США.

*    *    *

Сочини эту ночь,

чтоб в нее иногда возвращаться:

лунный снег облаков

и гипюр зацветающих слив,

бровь забора и дом...

ощущенье возможности счастья.

Акварельную воду толочь

предоставь молодым.

Разверни на листе

типографское кружево шрифта.

Проницательный взгляд

натолкнется на строгий узор...

Бледно-розовый сумрак цветов

на асфальтовый остров ложится,

словно грунт на холсте

становясь в основание слов.

Вечер поэзии

Черна рубашка, на рубашке вышивка.

Ты приглядись: на ней снежинка вышита,

и человек, объехавший весь свет,

читает в сотый раз, а может, в тысячный:

«Над Бабьим Яром памятников нет».

Я дочку в детский сад возил на саночках,

в их группе было несколько Оксаночек,

а Сонечкой была она одна.

И, может быть, уехавшая вовремя,

следя, как зал охватывает молния,

запомнит этот вечер и она.

Прапрадед мой, раввин Всея Подолии,

Волыни и Галиции – не более,

но как бы и не менее того –

убит посмертно и лежит, закопанный

в Яру. Другой – в Маньчжурии под сопками.

Об остальных не знаю ничего.

Трудись, душа! Работай и не сравнивай.

Безоблачное небо над Испанией,

и человек, объехавший весь свет,

отыскивая рифму к слову «вешалка»,

читает нам, американка-беженка,

«Над Бабьим Яром памятников нет...»

*    *    *

Кромкой пены за кормою белый клевер

Разбегается по мелким островкам.

Держит лодка – стрелкой компаса – на север,

К неизведанным, по счастью, Соловкам.

Горизонт качающийся дымчат,

Одинокий вымпел костерка...

Если в жизни нас хоть что-нибудь колышет,

В том числе – и меланхолия стиха.

Школа

Год рожденья – середина века,

Тыща девятьсот плюс пятьдесят...

Времени затерянная ветка,

Как тебя на карте отыскать?

Номер девятнадцатый за гранью,

Двадцать первый: темный горизонт.

Мы идем, навстречу мирозданью,

В первый класс... Шестидесятый год.

На фуражках – смех сказать! – кокарды,

Все обуты кто во что горазд,

И букетов пестрые петарды...

Кто теперь такими помнит нас?

Школьных лет чернильная премудрость,

Куба – да, а прочим – наше «фе»!

Дымом затянувшаяся юность

Так и бродит где-то подшофе.

Первая вечерняя поверка,

Мы стоим, равненье на закат.

Год рожденья – середина века,

Тыща девятьсот плюс пятьдесят.

Как всегда, вразброд и не по росту.

О благословенный школьный хор,

С губ содравший времени коросту! –

А вдали белеет Лабрадор.

Песня Гоголя

...Ворошить золотую золу,

угольком алфавита шурша.

Кто сказал, что к пустому столу

в гости мертвая едет душа?

Я сегодня Гарун-аль-Рашид,

гоголь-Моголь и гоголь-Герой.

Ворошить, ворошить, ворошить!

Кочергой, кочергой, кочергой...

2002

С Новым годом, циферблат забот земных!

Кругозор не дальше поворота.

Цепи брейгелевских дней как взвод немых

засосало чертово болото!

Что поэзия?.. Наркотик. Сны да вымыслы.

Танцовщицей по паркетам Адриатики

прокружила жизнь. Ну вот и дети выросли

в подозрительных объятьях демократии.

Неужели никогда она не кончится –

несусветная, необъяснимая тоска

по минувшему, – как вражеские полчища

наступающая после сорока.

«Ни вернуться, ни остаться не получится!» –

просвистели паровые на Ванкувере

ходики... Да стоит ли так мучаться,

волноваться, думать: «Докукуем ли?!»

Со стены снимаю, вроде шляпы, я

черный диск... Им сердце успокоится.

По пластинке, старой и обшарпанной,

пробежит мелодия – и скроется.

*    *    *

Америка! Наш брак не по любви.

Пустынь температурная кривая –

Хайвэй от пункта «Эй» до пункта «Би»

Идет, бугры и горы огибая,

Как по ладони – линия судьбы.

Клубок измотан... В голубой дали

Два капитана делят корабли,

И кем-то плохо связанная карта

На спицах старой бабушки Декарта

Кровоточит на том краю земли.

Америка! Страна наоборот:

На всех по флагу; правый поворот

На красный свет – законное движенье.

А за морем, на грани возрожденья,

Мичуринцы сажают огород.

«...Россия отошла, как пароход», –

Сказал поэт иного поколенья.

Америка. И как тут ни юли,

Наш мезальянс на весь остаток лет...

На левом полушарии Земли

Я, может быть, единственный поэт.

Мартин МЕЛОДЬЕВ.