Шрамы войны
Шрамы войны
Это письмо в редакцию «Навигатора» принесла художник-организатор Светлана Шендрик. Её мать Клара Кузьминична НОВИКОВА, ветеран труда, с 1963 года живёт в Академгородке. Во время войны семья скрывалась от оккупантов в белорусских лесах.
Родилась я в 1936 году в местечке Чашники Витебской области. Когда на страну напали фашисты, мне было без одного месяца пять лет. Все вокруг говорили «война, война...»
Сначала мы слышали отдалённые взрывы, от которых дрожала земля. Они становились всё громче и сильнее. В июле 41-го немцы заняли и наш посёлок. Сразу начали наводить свои «порядки»: ходили по домам, отбирали всё, что можно, требовали «млеко», «яйко», ловили кур, уводили домашнюю скотину. Преследовали и арестовывали евреев и коммунистов. Проявляли зверскую жестокость, вплоть до расстрелов.
В Чашниках оставаться было опасно, ведь мои родители были комсомольцами и учителями советской школы. Нас с маленьким братом они увезли в соседнюю деревню Парнёвка к бабушке с дедушкой, а сами ушли в партизанский отряд, где воевали с оккупантами до конца войны.
Местные жители поддерживали ушедших в леса, как могли. Потом за это Парнёвку фашисты сожгли. Оставшиеся в живых селяне ушли к партизанам. Если бы кто-нибудь из них попался немцам, расстреляли бы.
Летом в лесу было сносно: жили в землянках, спали на нарах, на соломе, сене и еловых лапах. А вот в морозы приходилось проситься в соседние деревни и хутора. Вот так и скитались всю зиму. Постоянно голодали. Ранней весной ели «заячью капусту», а летом – ягоды да грибы.
Хочу описать один случай, который остался в моей памяти на всю жизнь. Шёл 1943 год. Возле леса было картофельное поле, и мы с бабушкой отправились туда накопать немного бульбы.
Ясный день. Кругом тишина. Вдруг послышался в небе гул. Стали смотреть, а это самолёт. Думали, мимо пролетит. А он сделал круг и стал спускаться ниже, даже кресты белые уже можно было разглядеть. Наверно, пилот нас заметил: раздался треск пулемётной очереди. Бабушка быстро подбежала ко мне и повалила в борозду. Картофельная ботва была высокой и хорошо прикрыла нас.
Лежим, а фашист всё летает и обстреливает поле. Кругом звенят пули. К счастью, все мимо нас. Мы крепко прижались к земле и ждём: когда же улетит этот проклятый самолёт?! Вдруг почувствовала что-то мокрое на ноге. Коснулась рукой – а это кровь. Маленький осколок всё же задел меня. Неглубоко, но я всё равно заплакала. Бабушка, сняв свой платок с головы, перевязала ногу и, как могла, успокаивала меня.
Лежали мы там долго: боялись подняться, дожидаясь, пока гул самолёта и стрекот пулемёта полностью угаснут вдали. Наконец настала тишина.
В землянку явились почти к вечеру. Бабушка всё же немного принесла картошки. Нога моя болела не сильно. Рану промыли, лечили отваром дубовой коры. Через некоторое время всё зажило.
* * *
Прошли годы, но на ноге у 83-летней Клары Кузьминичны до сих пор белеет шрам от того осколка. Он не даёт забыть ей о детских страхах и страданиях...
На фото: Клара Кузьминична (слева) с братом Валерой
Комментарии