Минус пятый этаж

Минус пятый этаж

Было это в начале 90-х годов. Один знакомый заинтриговал меня сообщением, что в библиотеке ГПНТБ существует по крайней мере пять подземных этажей, причем «минус пятый» этаж занят списанными книгами, которые можно купить за бесценок.

– Подземное помещение настолько велико, – уверял он, – что обойти его – это все равно, что пройти от одного торца девятиэтажки на Терешковой, 12 до другого. Там все сверху донизу заставлено стеллажами с книгами и журналами. Представляешь – от пола до потолка! Между прочим, освещение есть не в каждом отсеке, и там очень страшно. Во всяком случае, ты точно испугаешься!

– Что-то ты выдумываешь, – не поверила я. – Ведь в лифте ГПНТБ указано лишь пять этажей. Со второго – начинается библиотека как таковая, а первый этаж – цокольный. Как же ты попал на минус пятый-то?

– Надо доехать до первого, потом спросить у дежурного, как пройти туда, где списанные книги. А дальше спуститься по лестнице на пять этажей.

Так я и сделала. Достигнув указанным способом минус пятого этажа, я очутилась перед длинным коридором, освещенным тусклыми лампочками наподобие тех, что висят в подвалах жилых домов.

– Можно посмотреть списанные книги? – спросила я у дежурной.

– Они не здесь. Все, что на продажу, выставлено вон в той комнате, – и она провела меня в небольшое помещение с книжными прилавками.

Здесь была литература интересная, но предназначенная для узкого круга. Мое внимание привлек сборник песен на языках народов Севера, записанных кириллицей, а также том из энциклопедии астрономических наблюдений, где описывалось все, что пролетало в небесах, кажется, с 1905 по 1912 гг. Цены были столь незначительны, что на свою стипендию я смогла бы купить по крайней мере половину количества этих книг.

Выйдя из лавки, я снова устремилась в тот загадочный коридор, где виднелись многочисленные стеллажи, битком набитые книгами и журналами.

– Вы куда? Выход там! – остановила меня дежурная, одиноко подметавшая этот огромный ангар.

– А можно там книги посмотреть? – спросила я.

– И чего смотреть? – недоумевающе ответила женщина, но пройти разрешила.

– Это что, все на выброс? – осведомилась я.

– Да, на выброс.

– Так почему же это все лежит здесь и не вывезено?

– Вывозить макулатуру – дорогое удовольствие: надо много машин, бензина, грузчиков, вот она и лежит, пылится, а мы бумажную пыль нюхаем. Между прочим, работа библиотекаря считается вредной для здоровья из-за этой бумажной пыли и микроскопических грибков, которые заводятся в бумаге.

Я пустилась в путешествие по поразившему меня коридору, рассматривая то, что попало на эти злосчастные стеллажи. И чем дольше я изучала содержимое гигантских полок, тем больше приходила в ужас оттого, как много книг было написано своими авторами не для того, чтобы их понимали, читали, использовали, а, видимо, только чтобы произвести впечатление глубокомыслия и учености. В этом бесконечном коридоре нельзя было выбрать ничего! Тоннами нависали с потолков романы и повести, в которых описание каждого пейзажа занимало по нескольку страниц, технические журналы, где сложнейшие рассуждения о преимуществах неких сооружений не сопровождались ни одной схемой, иллюстрирующей их устройство, книги о музыке и живописи, где не приводилось ни одной ноты и ни одной картины. Исключение составляли добротные технические журналы на немецком языке, изданные в 20-х годах, информация в которых попросту устарела.

По коридору бродили еще несколько посетителей. Я подходила то к одному, то к другому, спрашивая, не нашли ли они чего-нибудь стоящего, но те разводили руками: ничего! Да, действительно, эти книги попали сюда не зря. Написаны они были явно не для того, чтобы донести информацию до читателей.

Предположив, что я непременно испугаюсь, мой знакомый оказался совершенно прав, и даже более – посещение этой поразительной «выставки» стало для меня своеобразным очищением, катарсисом. Как известно, древнегреческие драматурги считали, что, посмотрев трагедию, поставленную в театре, зритель ужаснется увиденному и никогда не повторит тех ошибок, которые совершили герои. На минус пятом этаже такой катарсис произошел у меня. Именно тогда я приняла для себя решение: сколь сложная мысль ни овладела бы моим сознанием, я сделаю все, чтобы передать ее просто, не опускаясь до нарочитого «наукообразия».

Когда в НГУ проводится посвящение в студенты, для будущих ученых часто устраивают различные капустники, «коридоры страха» или шуточные экскурсии в общежитиях. Мне кажется, эту традиционную программу следует дополнить посещением того кошмарного коридора на минус пятом этаже ГПНТБ. Возможно, тогда, прежде чем отдавать свою жизнь написанию работ с единственной целью блеснуть обилием терминов, многие призадумаются?

Елена СОЛОВЬЕВА.