Кто поможет милиции?

Кто поможет милиции?

Я еду в маршрутке на важную встречу. Он сидитнапротив, скучающе смотрит в окно и пьет пиво. Я нервно вздрагиваю на ухабах,когда его баночка угрожающе наклоняется над моими коленями. Любопытство беретверх. Здороваюсь, представляюсь, прошу ответить на пару вопросов. Он радостнокивает, пододвигаясь со своей баночкой еще ближе. «Вы знаете, что у нас естьзакон, запрещающий пить пиво в общественных местах?» Улыбка становится ещешире: «Ага!» – «Значит, вы вполне осознанно нарушаете закон?» – «А это глупыйзакон! Его придурки какие-то придумали! Ну что плохого в том, что я еду и пьюпиво?»

В нашей стране все законы условны: мы сами решаем,нужный это закон или глупость, которую можно и проигнорировать. Мы каждый деньпереходим дорогу в неположенном месте (а мне тут удобно!), ставим машину нагазон (а куда ее еще поставить?), бросаем мусор (а кто виноват, что урн рядомнет!) и совершаем множество прочих мелких правонарушений, считая себя при этомчестными, законопослушными гражданами. Грань между законами, которые нарушатьможно, и законами, нарушив которые, становишься преступником, интуитивно знаеткаждый россиянин. И что интересно, у большинства социальных слоев она проходитпримерно в одном месте.

Но вообще-то мы не очень верим в закон и милицию,которая на страже этого самого закона стоит. Даже наши фильмы пропагандируютотстаивать свои права самим, не надеясь ни на кого. Но тем не менее...Столкнувшись с «настоящим» преступлением, мы уверены, что кто-то нас защититьвсе же обязан! И мысли о вселенской справедливости уже не утешают: нам хочется,чтобы преступник был пойман сейчас и наказан! Но еще больше хочется, чтобыэтого самого преступления не произошло!

Кто же может нас защитить, когда преступник уже есть,а преступления он еще, слава Богу, не совершил? Во-первых, все-таки милиция. Чтобы о ней ни говорили, она у нас есть, работает, и при ближайшем рассмотренииотнюдь не так плохо, как считается в народе. Мне неоднократно доводилосьвстречать в сводках информацию о том, как у гражданина N. пыталисьзабрать в лесу сотовый, он побежал от преступников, выбежал на шоссе и тамвстретил проезжающий мимо патруль. Конечно, все это похоже на очень удачноесовпадение. Но заместитель начальника Советского РУВД Максим МАКАРОВ заверил,что подобные «совпадения» не редкость.

«Важно и то, что патрули помогают не толькопредотвратить, но и оперативно раскрыть преступление, – говорит Максим Александрович.– Ведь как обычно происходит? У человека выхватили сумку (попросили мобильник позвонитьи скрылись, забрали что-то силой и т.д.). Потерпевший просто физически не можетсообщить сразу о преступлении: он доходит до дома, оттуда звонит в милицию (этоминимум сорок минут, а максимум... иногда и несколько дней). Кроме того,преступления никто не ожидает, а значит, это всегда шок. В итоге описанияпреступников выглядят очень расплывчатыми: «Двое, один чуть выше, одеты втемное» (учитывая ночное время, последнее не всегда соответствует истине).Найти в нужном секторе преступников по подобному описанию через сорок минутсложно, но еще реально, а вот через пару дней...

Патрулируют территорию нашего района и на машинах(примерно раз в сутки, время патрулирования выбирается самое «опасное» – наоснове сводок), и пешком. Есть стационарные пункты милиции на ул. Ильича,Героев Труда, Шлюзе (ближайшие к стационарным пунктам улицы патрулируются такжепешими нарядами). Конечно, в большинстве случаев мы работаем по заявлениюграждан. Поэтому наша эффективная работа во многом зависит от неравнодушия иоперативности населения. К счастью, звонки, сообщающие «о двух странных молодыхлюдях, пытающихся залезть в форточку дома напротив» или «о распахнутой настежьдвери квартиры в нашем подъезде» – не такая уж и редкость. Как пример оченьуспешного опыта сотрудничества милиции и населения хотелось бы привести ТОСБоровой Партии. Они даже специальную небольшую газету выпускают, где публикуютинформацию, предоставленную участковым: советы, последние кражи, наиболеечастые преступления. Жители сообщают ему о неблагополучных семьях, «странныхгруппах во дворе» и т.д.

Огромную помощь в предотвращении и оперативномзадержании преступников могли бы оказать народные дружины. Как-то президентПутин заметил, что дружины надо возрождать. Но пока дальше этих слов дело непошло: на сегодняшний день у нас нет законодательной базы.

Хорошая идея – круглосуточное видеонаблюдение (хотя быоколо торгового центра, «Холидея» и еще в паре мест). Как я уже говорил,потерпевшие из-за шока часто не могут вспомнить примет преступников – а тут иприметы, и доказательство. Да и психологический момент немаловажен: зная овидеонаблюдении, многие на преступление просто не пойдут. Но, к сожалению,материальных средств на это у нас пока нет».

Итак, Макаров упомянул народные дружины. Одна такаядружина в Советском районе есть – студенческий патруль СтОПП (Студенческаяорганизация предотвращения правонарушений). Руководитель СтОПП Николай ГАВРИЛОВрассказал, как им удается работать (причем весьма эффективно) «без определенногоюридического статуса»: «Мы действительно являемся общественным объединением безгосударственной регистрации (т.е. без образования юридического лица). Никакогоособого статуса, позволяющего нам вести деятельность по охране общественногопорядка, у нас нет. В СССР был закон о народных дружинах, сейчас его несуществует. Некоторое время назад появился проект областного закона (теперь онуже принят), но никаких реальных прав дружинникам он не дает, фактически лишьдублируя прописанные в Конституции и других законах права и обязанностигражданина. Главное, там не прописаны механизмы создания и работы дружин.

В настоящее время в СтОПП 66 человек – 12 командиров,22 патрульных, 21 новичок (работают в организации меньше семестра), 10помощников (время от времени помогают в работе СтОПП). До того как выйти первыйраз в патруль, новички прослушивают курс лекций, участвуют в тренировках иучениях. Впрочем, тренировки регулярно посещают все патрульные. Основные нашиметоды – это патрулирование территории студгородка и работа по вызовам (у насесть круглосуточный дежурный телефон).

Если совершается правонарушение, есть составпреступления и потерпевший, мы обязательно связываемся с милицией. Но, какправило, на этом наша работа не заканчивается: мы нередко выступаем в ролисвидетелей или просто поддерживаем потерпевшего (от буквальной физическойподдержки, если потерпевшему нанесли серьезные травмы, до поддержки юридической:студенты в большинстве своем не знают, как писать заявление, какая разницамежду грабежом и кражей и т.д.). Часто к нам просто поступают сообщения оподозрительных группах в студгородке (студенты обычно хорошо различают своих и«чужаков»). Основная задача для нас в этом случае – выяснить общественнуюопасность такой группы. Единой схемы поведения с «опасной группой» нет. Иногдагруппе достаточно просто дать понять, что нам известно о них, их намерениях, имы будем отслеживать их дальнейшие действия – после этого совершатьправонарушение они обычно не решаются и быстро покидают студгородок. Если«гости» мешают прохожим (грубят, преследуют, совершают хулиганские действия),то пользуемся формальной причиной и передаем их с соответствующимисвидетельскими показаниями в охрану студгородка (ЧОП «Драккар») или милицию.Есть и другие приемы работы. Но мы всегда действуем корректно и только в рамкахзакона.

Работаем мы в студгородке и на прилегающих к немутерриториях: условно, наша территория доходит от ул. Пирогова до остановки«Цветной проезд», далее – ДК «Академия», «Холидей», Институт математики, ВЦ, ДМ«Юность». Территория определяется расстоянием, которое мы можем покрыть за10-15 минут».

Сергей БОГОЛЕПОВ пытался создать народную дружину,работающую на территории всей Верхней Зоны, но сделать это оказалось совсем непросто: «Что движет студентом, пришедшим в университетскую дружину? Желаниезащитить свой дом (студгородок), себя, своих друзей и соседей. Молодые люди,живущие в Верхней Зоне, в большинстве своем предпочтут скинуться, нанять вподъезд охрану и жить спокойно. Конечно, играет свою роль и особый менталитет,отсутствие законов для нормальной работы дружины, нежелание милиции выдаватьдружинникам удостоверения внештатного сотрудника милиции (а вдруг они окажутсякриминальными элементами?), нежелание администрации активно помогать в этомначинании (может, лучше воспитывать и просвещать молодежь?).

Но дело не только в этом. Мне кажется, чтонемаловажно, как себя будут ощущать дружинники на улицах. Сегодня никогокрасной повязкой не напугаешь. Форма же дает ощущение, что ее носитель имеетправо применить силу. Хорошим выходом могут стать какие-то специальныеорганизации: к примеру, конные отряды казаков, патрулирующие территориюГородка, или отряды при христианских церквях: когда-то были такие и следили запорядком. Тут и идея, и особое мироощущение самих дружинников. В любом случае,я не бросил этой идеи и сейчас ищу какие-то новые варианты».

Николай Гаврилов на мой вопрос, почему же дружинники студгородканикакой формы не носят, пояснил: «Конечно, форма – очень действенное средство.Но, во-первых, мы не будем носить форму, пока не сможем каждому любопытномуодной фразой объяснить, кто мы и на каких основаниях форму надели. Пока мы лишьобщественная самодеятельность, наши патрульные обладают теми же правами, что илюбой другой гражданин. Во-вторых, действует форма все же не на всех. Например,в студгородке регулярно, примерно раз в семестр, происходят происшествия сучастием курсантов НВИ (это только случаи, когда точно доказано участиекурсантов, есть и другие – когда нет доказательств, но тот же стиль – из вещейничего не забирают, просто избивают, обычно несколько человек одного). Они небоятся даже людей в форме – сотрудники ППС для них хорошие знакомые, с которымиони вместе ходят в пеший патруль по будням. А в-третьих, чтобы пошить иликупить форму, нужны деньги – у нас их нет.

Создать дружину во всем Академгородке действительно нетак-то просто. В нашей организации у всех схожее расписание, значит, нам легческоординировать работу. Нет своего помещения, но мы живем компактно и можем вслучае необходимости собраться где угодно в общежитии (помещение сильнооблегчило бы работу, но справляемся и так). У нас небольшая территория – мыоперативно добираемся до места. Я считаю, что дружине (или дружинам) вАкадемгородке обязательно понадобится свое помещение (свое для каждой дружины).Должна быть определена небольшая территория, за которую каждая дружина отвечает,и налажено взаимодействие между ними. Еще нужны по крайней мере 10-15 активистов,которые вначале будут делать всю работу, а к раскрученному делу обязательноподключатся новые люди».

Честно говоря, большинство моих собеседников, скоторыми приходилось разговаривать во время подготовки этой статьи, сходились водном: «Студенческая дружина – исключение. Она существует не благодаря, авопреки существующим законам, нынешним настроениям в обществе и прочим крупными мелким причинам». Так что лучше надеяться на того, кто всегда рядом: на себя.В конце концов, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Я вовсе непризываю всех читателей записываться в кружки самбо (хотя это никому непомешает). Но наше неравнодушие к чужим проблемам, знание законов и ихсоблюдение (в том числе в мелочах), на мой взгляд, могут сотворить чудо.

Лично я начну с малого. Я уже отучила себя бросатьбумажки мимо урн – пора, пожалуй, переходить дорогу на зеленый свет. Что ж, спонедельника обязательно начну!

Юлия ЧЕРНАЯ.