Факел революции в системе

Факел революции
в системе

«Финорганы часто не могут понять, что там,где все разложено по полкам и расписано по циркулярам, нет движения, нет жизни,а есть застой». Такой пророческой фразой в свое время Михаил АлексеевичЛаврентьев охарактеризовал ситуацию вокруг предприятия, которое в середине 60-хярко вспыхнуло в самом центре бескрайнего Союза – новосибирском Академгородке –и было быстро потушено, словно расплачиваясь за свое пожароопасное название. Олегендарном НПО «Факел» рассказывает его второй (и последний) директор, доктортехнических наук, профессор Николай Григорьевич ЗАГОРУЙКО.

Началось все очень просто. На дворе стоял1966 год. У Вычислительного центра СО АН возникла необходимостьмодернизировать ламповую машину М-20, и надо было как можно быстрее изготовитьячейки – печатные платы, на которые напаивалась вся начинка: лампы,сопротивления, конденсаторы. Эти ячейки потом вставлялись в шкафы. И нужно быломного-много такой однообразной работы выполнить. Заказать ее где-то на стороне– далеко и долго. Решили обойтись своими силами: привлекли молодыхинженеров-электронщиков, которые нам все это припаяли в рекордно короткиесроки. Чтобы ребят как-то поощрить, у Гурия Ивановича Марчука, тогдашнегодиректора ВЦ, и инженера Александра Казанцева, руководившего этой молодежнойгруппой, возникла мысль: давайте оплатим эту деятельность через райкомкомсомола. Так и поступили.

И тут же у многих руководителей возникинтерес: если можно так быстро, качественно и дешево выполнять срочные проекты– надо это использовать! В самом деле, играючи выполненная молодежью работа показенным каналам двигалась бы годами! И посыпались заказы. Вначале основнымизаказчиками были соседние институты, потом – организации и предприятия всейстраны. В конце концов при райкоме комсомола было создано молодежноенаучно-производственное объединение «Факел».

Далее все развивалось стремительно.Родившись буквально из ничего, «Факел» через несколько месяцев загремел на всюстрану. Но вместе с обрушившейся славой «Факел» тут же получил и проблемы. Идея«Факела была проста, как все гениальное, но она плохо укладывалась вобщеэкономическую советскую схему. Финансы-то у заказчиков откуда? Сопределенных расходных статей в бюджете предприятия. И деньги, которыепредназначались, например, на модернизацию оборудования, обналичивались ивыплачивались через райком комсомола, через «Факел» конкретным людям.Финансисты нам говорили: «Вы делаете из денег денежки, нарушая тем самымматериальный баланс. А у нас в экономике все строго рассчитано: общий размерзаработной платы в стране напрямую привязан к суммарной стоимости товаров вмагазинах». Хотя надо сказать, что это чушь полная: на самом-то деле никогопрямого соответствия между зарплатой и выпускаемой продукцией никогда не было.

И начались претензии, проверки. Проверкиэти заканчивались ничем, поскольку и по документам, и по реальной ситуации всебыло абсолютно чисто. Но чиновники не успокаивались. Из Минфина пришладиректива: «Райком комсомола – организация идеологическая, а не хозяйственная –сворачивайте деятельность».

Значение и роль в становлении и развитии «Факела»Александра Казанцева, его первого директора, трудно переоценить. Но, будучичеловеком от природы горячим, Александр Михайлович за три года сумелразругаться со всеми начальниками, какие только есть на свете. И, видя это,Марчук и Лаврентьев, которым судьба «Факела» была далеко не безразлична, сталивсе чаще задумываться о смене директора. Стали агитировать меня на этудолжность. Я на тот момент о радостях и горестях «Факела» знал не понаслышке – участвовалв работах по гидроакустике, а именно обнаружению подводных лодок по звуковымсигналам. Заказчиком этой темы был Военно-Морской Флот.

И я согласился стать директором «Факела».Пытался, насколько это было в моих силах, сглаживать острые углы. Постоянновстречался с руководством обкомов партии и комсомола, ездил в Госкомитет понауке и технике и в ЦК ВЛКСМ, который в то время нас еще поддерживал.

Ситуация усугубилась, когда на волнепопулярности «Факела» начали появляться различные молодежныеорганизации-подражатели. Где-то такой опыт сложился удачно – например, вПрибалтике появилась фирма «Яунисте» («Юность»), которая действительноосуществляла серьезную научно-техническую работу, подобную нашей, а где-то людипод эгидой местных комсомольских организаций занимались вещами, с наукой никакне связанными, рекламой например.

Наши друзья-историки создали фирму (ксчастью, не при райкоме комсомола), которая писала истории предприятий. Ребятанашли золотую жилу, поскольку крупных организаций в Новосибирске – пруд пруди,и в каждой второй – 20 лет со дня основания считается солидной датой,прямо-таки требующей написания книги.

Появились и откровенно жульническиеорганизации, которые уничтожали документы сразу по выполнении работ. Информацияо подобных инцидентах просачивалась в прессу, и постепенно вокруг «Факела»начала создаваться негативная атмосфера не только во властных структурах, но исреди обыкновенных людей – особенно тех, кому было лень грамотнопроанализировать ситуацию.

А между тем за пять лет работы «Факел»выполнил более 500 хозяйственных договоров, руку, голову и сердце ккоторым приложили многие замечательные люди того времени. Проектами «Факела»руководили академики и будущие академики Н. Яненко, А. Аганбегян, Е. Шемякин,Г. Месяц, В. Фомин и другие. 10% заработанных денег «Факел» передавалв фонд перспективных разработок. На эти деньги было выполнено большое числоработ разведочного характера. Некоторые из них послужили началом новых научныхнаправлений. При поддержке этого фонда Валентин Афанасьевич Коптюг – тогда ещекандидат наук – начинал работы по компьютеризации органической химии: созданиюкомпьютерных банков данных химических соединений, анализу, прогнозированиюбиологической активности химических соединений.

На базе научных разработок ИТПМ по заказуСаратовского химкомбината был разработан и изготовлен первый в СССР плазменныйреактор для производства ацетилена. По своим параметрам он превосходил лучшиемировые образцы аналогичной аппаратуры.

Устройство, стабилизирующее толщинуфторопластовой пленки, которое было сделано «Факелом» за 20 тыс. руб.,давало Новосибирскому химкомбинату годовую экономию в 200 тыс. руб.

Сборный коллектив, собранный «Факелом» из специалистовНовосибирска и Ленинграда, разработал машину формовки теплоизоляционногопокрытия для защиты грунта от промерзания. По оценкам треста «Севервостокзолото»,это позволило продлить рабочий сезон золотодобывающих драг на северо-востокестраны в 1,5 раза.

Институт монокристаллов занимался выращиваниемискусственных изумрудов. Для этого нужно было объединить уникальныхспециалистов, которые умели бы проектировать и делать камеры, выдерживающиеочень высокие давления и температуры. А кроме этого, по этой же теметребовались еще и математические расчеты, физические и химические исследования.Такого комплекса знаний ни в одном институте не было и быть не могло поопределению, а собрать людей из разных институтов система не позволяла –совместительство было запрещено!

Некоторые стали считать нас хапугами,которые получают большие дополнительные деньги, занимаясь, по сути, своейосновной работой. Но вся «факельная» работа выполнялась в свободное время, тоесть по вечерам и в выходные дни. Да и о каких больших деньгах можно говорить,когда среднемесячный приработок сотрудника «Факела» составлял всего лишь 47 рублей!

Находились и те, кто подозревал «Факел» вворовстве институтских идей и разработок. Но договор, заключаемый нами сдирекцией института, регулировал и этот момент: дирекция имела право контролировать,кто и какие темы, пересекающиеся с тематикой института, ведет в «Факеле». Иесли предлагаемая «Факелу» тема ущемляла авторские права института, то «Факел»не брался за такую работу. Этот вопрос контролировал научно-технический совет,назначаемый Президиумом СО АН. За эксплуатацию помещений и оборудования «Факел»на основе договора перечислял деньги соответствующим институтам.

Несмотря на все учащающиеся угрозызакрытия и критику, мы продолжали существовать и даже развиваться. Годовойоборот в последние годы жизни «Факела» составлял порядка 6 млн руб. – потем временам очень большие деньги. Насколько я знаю, это бюджет несколькихинститутов СО АН, вместе взятых.

На момент закрытия в «Факеле» работалооколо 6 тыс. человек. Причем в чем был выигрыш «Факела»? Мы имеливозможность нанимать конкретных людей на конкретный срок для выполненияконкретных работ, избегая проблем с постоянным кадровым составом. Например, намнужен токарь, который умеет точить тонкостенные детали из нержавейки. Мы егонаходим в каком-либо институте или на заводе в городе, приглашаем, составляемтрудовое соглашение и после выполнения работы выплачиваем деньги. Все, контрактзавершен. Доволен работник, довольны мы.

Вспоминается забавный случай: на работу вИЯФ приехал физик с женой-американкой, которая тут же стала очень ценнымпереводчиком статей с русского на английский. С этой целью она была приглашенаи в «Факел». Заполняя анкету, в графе «Каким отделением милиции выдан паспорт»,она на полном серьезе написала: «Филадельфийским». Мы очень смеялись… Это ярассказываю с целью показать, какого широкого спектра специалисты работали с «Факелом».

Но тучи над «Факелом» продолжалисгущаться. Госбанк начал ощущать дискомфорт от факта нашего существования: «Большиеденьги идут через какой-то местный райком непонятно откуда и непонятно куда».Спускалось задание вниз. Местные банкиры закрывали наш счет, и открывали мы егоуже только с помощью более высокого начальства.

К слову сказать, местное начальство – всехуровней – защищало нас до последнего. Очень выручали райкомы партии и комсомоласвоей поддержкой. Когда под напором Москвы дрогнули и они, за нас заступался обкомв лице его первого секретаря Горячева. Инструкторов ЦК комсомола, приезжавшихиз Москвы с очередной палкой в колеса «Факела», Федор Степанович разворачивалвосвояси практически с порога своей приемной.

Но закрыли нас все-таки методом финансовойблокады. Однажды, когда районное отделение Госбанка в очередной раз застопориловсякое продвижение наших средств, я пошел на прием к Лаврентьеву. Объясняю емуситуацию. Тот, не долго думая, берет «вертушку» и звонит председателю правленияГосбанка Свешникову: «Мефодий Наумович, тут твои местные ребята нашему «Факелу»кислород перекрыли. А, ты уже в курсе…» Свешников что-то объясняет. Лаврентьев,молча слушая, сперва краснеет, затем багровеет и, уже не сдерживая себя, кричитв трубку: «Ну, спасибо тебе, дорогой! Вот теперь я вижу еще одного московскогобюрократа, у которого миллионы между пальцев летят – не замечает, а пятерказастряла – он заволновался!»

Что делать? Еду я к этому «бюрократу» вМоскву. И там между нами происходит такой диалог. «Мнение по вашей организацииоднозначное: закрыть. Райком комсомола должен заниматься воспитанием, а нефинансовыми махинациями». – «Ну найдите хоть одну махинацию!» – «Если еще ненашли, это не значит, что их нет. Найдем… Жалуйтесь на меня хоть в ЦК партии –меня там только похвалят». Чувствовалось, что человек, говоря это, опирался непросто на поддержку, а на прямое указание. «Факел» был обречен.

Единственное, чего мне удалось добиться врезультате этой поездки и последующих вмешательств защитников «Факела», так этоплавного закрытия организации. Нам со скрипом, но разрешили закончить теконтракты, которые находились на завершающем этапе. Тем более что среди таковыхоказались проекты, связанные с космосом и оборонными отраслями. Тление «Факела»– завершение действующих контрактов – продолжалось еще в течение года, и в1971-м он угас окончательно.

На юбилейных торжествах по поводу 50-летияСО РАН Марчук, заканчивая свое выступление, сказал: «И еще об одном хочусказать – о «Факеле». Это была замечательная организация, которая очень многосделала для становления нашей молодежи». Действительно, «Факел» стал длянаучной молодежи Академгородка реальным подспорьем и в материальном плане, вплане и обучения, и качественного использования свободного времени. Люди былизаняты делом. Скажу больше: я тогда не видел ни одного серьезного поводаотказать «Факелу» в праве на существование. Не вижу их и сейчас, спустя сороклет. Благодаря «Факелу» у институтов расширялось и ускорялось внедренческоеполе – те разработки, которые хотелось срочно обкатать на практике, быстреевсего уходили «в народ» именно из рук «факельчан». Многие доктора и кандидатынаук руководили работами «Факела», не получая за это деньги, но имея возможностьдовести свои идеи до реализации. Если нужно было оплатить командировку – мы шлина это, что тоже способствовало расширению горизонтов научно-техническогообщения и приобретению порой бесценного опыта.

Когда «Факел» закрыли, многие намговорили: «Главная ваша вина в том, что вы показали, насколько непродуктивнасуществующая система производства и внедрения научных разработок в жизнь». Иэто правда.

В заключение хочу отметить, что самым большимпреимуществом «Факела» было… место его рождения. Только в молодом новосибирскомАкадемгородке могла возникнуть организация, которая осуществляла бы веськомплекс услуг – от научной идеи до монтажа на территории заказчика ужеготового, выполненного в металле продукта, причем делала это эффективно,быстро, «с огоньком». «Факел» стал прообразом, миниатюрной моделью того, какнужно работать научным предприятиям прикладного направления.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

«Факел» оставил после себя не толькодобрую память, но и добрые дела. Райком комсомола на деньги «Факела»организовывал летние спортивные лагеря для трудновоспитуемых подростков,поддерживал секцию альпинизма «Вертикаль», хореографический клуб «Терпсихора»,секцию подводного плавания и другие молодежные объединения. Значительная частьоставшейся прибыли была передана ЦК ВЛКСМ. Эти деньги пошли на строительствоВосточного Артека – пионерского лагеря в Магаданской области. А 150 тыс. руб.были перечислены Советским РК ВЛКСМ (фактически – «Факелом») нашему городу насоздание скульптурного комплекса около оперного театра. Именно на эти деньгибыла отлита скульптура рабочего, держащего факел.

Подготовил
Сергей МАЛЫХ