Дмитрий Литасов – известный в Академгородке кому-то как бард, кому-то как поэт и прозаик, не раз печатавшийся и в Москве – выступает сегодня в несколько необычном амплуа. Говоря формально – в качестве критика. На самом деле, конечно, перед вами не рецензия на спектакль, а горькие размышления о современном человеке вообще.

Дон Кихот
и современный подход
(эссе по результатам посещения балетного спектакля)

В сегодняшнем литературном потоке редко встретишь то, что можно было бы назвать «свежим взглядом» на то или иное явление, преломлением сиюминутной ситуации через устойчивую призму свободного сознания, настроенного на вечность. Сиюминутность, бесспорно, берет верх над вечностью – даже и там, где речь идет о самой вечности. Автор данного эссе желает собственным творчеством восстанавливать справедливость в данном вопросе, уподобляясь, возможно, Дон Кихоту, речь о котором и пойдет ниже.

Балет по мотивам романа Сервантеса «Дон Кихот» был просмотрен мною впервые. Отсутствие почти всякой связи с сюжетом, смыслом и авторскими задачами старины Мигеля не могло не чаровать той современной беззаботностью, которая погрязает в красочном антураже, в деталях поверхностных фрагментов, игнорируя самую суть. Конечно, балет был написан не сегодня, однако современность режиссуры не оставляет сомнения. Что касается самих типажей, они подобраны практически безупречно: тощий, картинный, устремленный ввысь Дон Кихот и его благодушно приземленный антипод Санчо. Участники массовки блистали явственным сходством с мещанскими и мелкодворянскими слоями исторического испанского сообщества (с явными, впрочем, южно-татаро-семитскими корнями, что не мешало им выглядеть вполне убедительно, красочно и «всемирно отзывчиво»).

Нельзя было не углядеть, однако, той вопиющей бессмыслицы, каковая имелась на сцене, ввиду полного выхолащивания сюжета, который, собственно, и делал испокон веков Дон Кихота им самим. Вместо того, чтобы отчаянно бороться во имя идеала своей возлюбленной Дульсинеи с силами общественного невежества и маразма, Рыцарь Печального Образа предстает пред зрителем неким эпилептиком с нарушенной координацией движений, сомнамбулически скользящим по сцене, неадекватностью реакций напоминая скорее обкурившегося травы ролевика. Чаще всего он самоустраняется и восседает гордым медитатором подальше от гущи событий, прозревая, видимо, бессмысленность участия в яркой, но иллюзорной игре массовки. Главным действующим лицом тут, по сути, становится именно массовка, толпа, что не может не вызвать резонансного восторга в зале. Ведь что нужно зрителю? Хлеба и зрелищ. Что нужно актерам и режиссеру? Зрителей и денег. И несчастный Дон Кихот, не имеющий права в сегодняшнем обществе бросить вызов массовой скудости духа и разума, сам становится заложником зарплаты, шутом и собственной тенью – по крайней мере на сцене. Даже Санчо Панса играл более весомую роль, выделяясь на фоне массовки ловкими проделками, регулярно кивая в сторону своего хозяина, давая тем самым понять, кого тут подразумевают главным героем.

Поскольку в балете отсутствуют какие-либо слова, возможность интерпретации происходящего на сцене была весьма широка. Наверняка люди с менее изощренным воображением приняли все за чистую монету: и протяжные пассы Рыцаря Воистину Печального Образа, не то перепившего, не то переборщившего с контактерством; и нахальные выходки его оруженосца; и броские танцы «простого испанского народа», несомненно, затмившие красочностью и техникой исполнения самого Дон Кихота.

Ясным стало одно: ни Дон Кихот, ни его внутренние побуждения сегодняшнему дню не понятны и не интересны. Да и что удивляться, если даже во времена написания романа было очевидно массовое безразличие к бесхитростным проявлениям рыцарского духа. Увы, в настоящее время даже сама идея образа кажется излишней и как и все образные величины высокого порядка в наши дни становится анекдотичной. Наиболее подходящим применением для современных Дон Кихота и Санчо Пансы было бы использование их в роли участников массовки для рекламного ролика, скажем, в деревнях Виллариба и Виллабаджо; Рыцарь Печального Образа смог бы прекрасно освежить собственные доспехи с помощью «Fairy», а заодно объяснить недалеким жителям одной из деревень, почему в другой давно отмыли противень и играют свадьбу. С его Дульсинеей.

Дмитрий ЛИТАСОВ.