Уроки тети Ани

Уроки тети Ани

В литературно-исторической жизни Академгородка в октябре произойдет знаменательное событие – наконец-то выходит в свет автобиографическая книга Малиновской «Признание в любви». На протяжении двух последних лет, когда книга существовала еще только в рукописи, наша газета черпала из нее (пользуясь щедростью автора), как из бездонного колодца, темы для многих своих публикаций.

События предлагаемого отрывка относятся к 1944 году. Печатается с сокращениями.

...К чести тети Ани, она с первых дней моего появления в их семье с трудолюбием Пигмалиона принялась вытесывать из меня Галатею. Капля камень точит. «Орудием» тети Ани было слово. Оно формировало мои умения, привычки, манеры, характер – капля за каплей.

– Милая девочка, от тебя ничего не требуется, кроме благодарности. Ты живешь у нас уже третий месяц, ешь вместе с нами. Ты взрослая и понимаешь, как трудно дается хлеб. Ты спишь в самой теплой постели, ты пользуешься теплым туалетом, жжешь электроэнергию, пьешь из водопровода воду. И все это за «здорово живешь». Мы с Коленькой благодарны Зине и, Боже упаси, никогда не возьмем с тебя ни копейки. Ничего, кроме благодарности. Но где она? Ты научилась готовить завтрак и ужин – это твоя практика. Надеюсь, что протереть в трех комнатах пол мокрой тряпкой, вымыть коридор, кухню и туалет тебе проще, чем мне? И ты, слава Богу, это поняла и делаешь. Недостаточно добросовестно, но делаешь. Но скажи, почему я должна нанимать уборщицу, платить ей огромные деньги за то, чтобы она, старая женщина, в наше дежурство мыла лестницу? Я всегда так делала, но теперь мне неудобно даже ее просить. Что стоит тебе, молодой, сильной девушке, всего семь дней в месяц, всего неделю вымести и вымыть эти несчастные пять этажей? Уголь, которым засыпана лестница, сметай веником. Кто виноват, что наши «титаны» и печи на кухнях отапливаются углем и дровами? Холодно мыть? Но если не копаться, а мыть быстро, вода не успеет замерзнуть, а ступеньки – оледенеть. Просто надо шевелиться живее и мыть чище, чтобы соседи не сказали, что Анна Петровна дежурит плохо. С понедельника начинай – наша неделя!

– Детка! Сколько раз я тебе говорила, что вилка кладется слева от прибора, а нож справа! Ну и что из того, что жареная картошка? Стол всегда должен быть накрыт как стол, а не как корыто. И сидеть за ним следует, не наваливаясь, как старая, уставшая от работы старуха, а прямо держа спину. Да-да! Именно по спине видно, кто с тобой рядом сидит. Не позорь нас с дядей Колей. Помни, ты – его племянница. А ну-ка, сядь! Да не так, а вот так! Спину, спину! Помни и держи спину!

– Послушай! А почему ты так много и некрасиво ешь? Это же свинство! Ты же девушка на выданье. У тебя должна быть стройная талия, а ты съедаешь тарелку супа, глазом не моргнув. Ну и что, что не обедала и много работала? Это не оправданье, девушка всегда должна быть девушкой и помнить об этом! А у тебя даже лицо стало нечистое от переедания! Да и экономить надо, милая!

– Так. Бери эту булку. Клади ее на левую согнутую руку. Правой, через муфту, крепко ее держи, чтобы не выхватили. Клади так, чтобы всем было видно, что ты хочешь ее продать и иди справа, по тротуару, чтобы все глазами «запинались» за тебя и булку. И нечего стесняться, а тем более бояться! Милиционер? Не разрешают продавать?! Сделай ему «глазки»! Милиционеры тоже люди! Иди и не возвращайся, пока не продашь.

– Боже! Ну, как ты ходишь? Это при твоем-то росте! Что ты сутулишься, как грузчик под ящиком водки? Выпрями спину! Распрями плечи! Подними подбородок! Иди! Иди и помни: я с балкона буду смотреть, как ты идешь! Не позорь нас с дядей Колей. Ты и моя племянница, помни об этом!

Такие указания, наставления, поучения, советы сыпались от тети Ани, как из рога изобилия – непрерывно и щедро. И всегда очень эмоционально.

– И не ври! Только не ври! Ради Бога, не ври! Я всегда знала, что ты отвратительная, испорченная, противная лгунья! Нет! У нее, этой «зеленой сопли», роман! Фронтовой роман! Подумать только! И я узнаю об этом, когда является сюда «герой ее романа», этот верзила, этот американский «студебеккер», вездеход на одной ноге. Нет! Я, конечно, уважаю его, этого молодого, симпатичного человека, который на фронте, защищая нас, оставил свою ногу, слава Богу, не жизнь! Но ты какова! Коленька, я не хочу, я не желаю ее больше видеть в нашем доме. Пусть за нее отвечает перед Зиной милиция. Жить у меня и иметь роман! А я ничего не знаю! Завтра она в подоле принесет ребенка, приведет «мужа», а я должна буду прописывать их на свою жилплощадь! Нет, я сойду с ума! Я повешусь! Мало мне Владимира, так еще эта тихоня! Коленька, мне плохо! Дай мне, противная, спокойно умереть! Дай мне стакан воды! Ты что, не видишь, что мне тоже плохо? Она оскорбилась! А я – нет... я – нет...

Голос тети Ани очень тонизировал меня. Я реагировала на него, как старый полковой конь на боевую трубу: внутренне «подскакивая», мобилизуясь, становясь в позицию номер один. Я многому, очень многому научилась под руководством тети Ани и благодарна ей стократно, так как именно в юношеском возрасте, в момент становления личности, я больше всего страшилась людского равнодушия к себе, стыдилась (внутренне) своей незначительности. А у тети Ани этого равнодушия не было. Напротив, было активное неравнодушие, которое развивало, корректировало мое становление, укрепляло характер, обогащало житейским опытом, будило ответственность. Уроки шли на пользу. И я очень признательна тете Ане за них.

Нинель МАЛИНОВСКАЯ.