Неслухи

Вообще-то лысушата, а речь пойдет о них, бывают и послушны – в первые недели после рождения. А появляются на свет эти представители семейства пастушковых необычайно красивыми. Даже не подумаешь, что у тростниковой монашки-лысухи родятся такие цветастые детки. Увидеть их, затворников тростниковых крепей, редкая удача. Живя на Барабинских озерах не один десяток весен, я лишь однажды полюбовался цветастым лысушонком, каким-то образом отбившимся и заплывшим под мостки моего лодочного причала. Он дрожал от холода, а я, согревая его в ладонях, долго созерцал это чудо, горевшее оранжевыми и алыми переливами ворсинок, в особенности на голове…

Однако «цветение» лысушат недолго. Ко времени выхода выводков из непролазных тростниковых джунглей на мелководные заводи окраска оперения птенцов более соответствует родительской: сплошь черной и неизменной. Единственное, что украшает взрослых лысух, так это белые, будто надраенные, кожистые бляшки на темечках. Предназначены эти бляшки-светлячки скорее не для защиты головы при лазании в густых тростниках, а для визуальной ориентации семьи, копошащейся в сумрачных дебрях. Этой же цели, очевидно, служат и белые галстучки лысушат на их почерневших костюмах. Когда задумываешься о подобных приспособлениях, возникающих не от механического воздействия (к примеру, так эволюционировала ступня верблюда при хождении по пескам), а какого-то другого, то невольно разводишь руками или приходишь к маловероятной версии о целенаправленной селекции извне.

Так вот, первые выходы неокрепших выводков на кормные плесы наиболее опасны для них, и лысушата, будто понимая это, ведут себя прилежно, как первоклашки или детсадовцы. Одной негромкой, но строгой команды родителей, похожей на стук карандаша, достаточно, чтобы семейка из 7-12 хлопунцов моментально сплотилась возле родителей или ушмыгнула в заросли. Рыжему луню-тихолету, своевременно замеченному мамашей или папашей, только и остается, что посмотреть на пузырчатые дорожки, оставляемые на воде улепетывающими птенчиками.

А вообще-то выводки водоплавающих очень быстро свыкаются с постоянным присутствием людей. Сидя на берегу или копаясь в промысловой лодке, я наблюдаю, как безбоязненно кормятся взрослые и дети на мелководье. Происходит это так: один из родителей ныряет, набирает полный клюв ила с кишащей в нем живностью и, вынырнув среди поджидающих его птенцов, выбрасывает добычу на воду. Тут только успевай – хватай все, что дрыгается и уплывает.

Особо добычливых мест иногда не хватает, и тогда два соседних семейства то и дело сходятся в схватках за полюбившийся плес. Начинаются они с демонстрационных угрожающих поз. Миролюбивая на вид и вроде бы безобидная «курочка» вдруг превращается в некое страшилище – с поднятыми дыбом перьями и непрерывно «стреляющее» отрывистым писком. То одна, то другая лысуха делает в сторону противницы шумный – с боем по воде крыл – выпад, но тут же, не достигнув успеха, поворачивает назад. В редких случаях доходит и до клювокрылопашной. Птенцы при этом забиваются в тростники, а драчунам потом не так-то просто собрать их под свое крыло.

В трудах и тревогах быстро летит лысушкино время. Не по дням, а по часам прибавляют в весе лысушата. Вот они научились нырять за кормом, и это им очень нравится. А коли ты сам добываешь пропитание, то не так и нужны родители, стремящиеся по-прежнему опекать своих чад. День ото дня делать это все труднее. Уже не соберешь семейку по единственной команде – охрипнешь, пока докричишься до неслухов. Теперь они разбредаются по всему плесу, забираясь в самые отдаленные закоулки. Ведь, кроме плавания, они все увереннее делают пробежки по плесу. То тут, то там лопотят подросшие птенцы на своих длинных, с фестончиками на пальцах, ногах, выходя при этом на глиссирующее плавание, а затем и на бег по воде.

Появилось у них и новое, видать, приятное занятие: стоять по колено в воде и энергично, как при полете, подолгу махать крылами. Пока что и крылья, и перья слабоваты, но тренировки и время делают свое. И вот в один прекрасный миг ты, разбегаясь по воде и при этом отчаянно маша крылами, вдруг оторвешься от плеса и полетишь! Пока что невысоко и недалеко. Но, как говорится, лиха беда начало. И вскоре ты уже не неслух, а почти взрослая птица, готовящаяся с собратьями к далекому перелету. Туда – в неведомое и обратно – на родное и лучшее в мире озеро.

Юрий ЧЕРНОВ