Гинтарас Ринкявичус: Музыка будет всегда!

Гинтарас Ринкявичус: Музыка будет всегда! Дирижер взмахнул «волшебной палочкой», и тотчас полились дивные звуки, которые, кажется, создает сама жизнь, а диковинный инструмент улавливает и облекает в форму, доступную человеческому слуху. В музыке все как в жизни: начало торжественное и бодрое, затем появляется грусть, порой – мятежность. Трагические нотки сменяет веселый танец, а потом снова печаль. Но не надолго. Плавный жизненный поток подхватывает и несет слушателя, даря надежду на счастье.В мире искусства - >>>

Дирижер взмахнул «волшебной палочкой», и тотчас полились дивные звуки, которые, кажется, создает сама жизнь, а диковинный инструмент улавливает и облекает в форму, доступную человеческому слуху. В музыке все как в жизни: начало торжественное и бодрое, затем появляется грусть, порой – мятежность. Трагические нотки сменяет веселый танец, а потом снова печаль. Но не надолго. Плавный жизненный поток подхватывает и несет слушателя, даря надежду на счастье.

Такие ассоциации вызвала у меня Симфония №1 Малера в исполнении Новосибирского академического симфонического оркестра на закрытии прошлого сезона. Диковинный инструмент – это не что иное как слаженная игра профессионалов. А руководит этим великолепным коллективом маэстро Гинтарас Ринкявичус. Профессор Литовской академии музыки и театра, основатель и главный дирижер Литовского государственного симфонического оркестра после кончины Арнольда Каца в 2007 году стал главным дирижером и художественным руководителем Новосибирского симфонического оркестра.

После концерта в Академгородке Ринкявичус дал интервью «Навигатору».

– Симфоническое произведение исполняют более ста музыкантов. Много различных инструментов, а звучат они настолько гармонично, как будто играет один волшебный инструмент. Это заслуга дирижера?

– Мне приятно, что у вас возникли такие ощущения. Инструментов, конечно, много, но на самом деле то, что они красиво и гармонично звучат, – это заслуга каждого музыканта в отдельности и заслуга оркестра как коллектива. Каждый музыкант – индивидуальность. Каждый учился много лет, пока достиг мастерства. Потом начал играть в оркестре и снова много работал.

Я думаю, что любой из музыкантов, и дирижер, и даже администрация оркестра привносят лепту в тот результат, который сегодня вы можете наблюдать.

– Почему вы стали дирижером?

– Музыку я люблю с детства. Музыка – это искусство, которое очень важно для души человека.

Когда мне было 5-6 лет, я хотел учиться пению. Мой отец пел, он даже немного учился в консерватории. Потом стал учителем немецкого языка. Много выступал в художественной самодеятельности как солист – он хороший баритон.

Меня отдали в школу искусств. На вокал не приняли, предложили учиться играть на виолончели. Но я поступил на хоровое дирижирование – там тоже нужно было петь. Потом, когда я начал дирижировать в девятом классе, я понял, что это моя профессия. Но если бы меня отдали в то время на виолончель, возможно, я был бы виолончелистом. Не знаю, хорошим или плохим.

– Не жалеете, что стали дирижером?

– Не жалею, потому что у меня довольно счастливая судьба. Мне удалось достичь определенного результата. Не у каждого дирижера есть оркестр. Не у каждого дирижера есть работа.

– Это сложно – находить общий язык со всеми музыкантами большого оркестра?

– И сложно, и просто. Нужно быть профессионалом и хорошо делать свою работу. Вместе с тем, нужно обладать характером руководителя, приемлемым для музыкантов. Здесь большим деспотом быть нельзя, хотя диктовать свои условия обязательно надо, потому что дирижерское искусство – это диктат.

– В чем заключается дирижерская интерпретация произведения?

– В понимании. Дирижер знает эту музыку, учит ее. Потом на основе своего знания, музыкального образования, таланта, интуиции он постигает смысл произведения. Он слышит, как оно должно звучать, и репетирует с оркестром, для того чтобы тот результат, который оркестр сначала выдает, сделать ближе к тому, что себе представляет дирижер. Если очень коротко, то это и есть интерпретация.

– В феврале вы провели со своим оркестром турне во Франции, Бельгии, Швейцарии. Насколько в Европе велик интерес к симфонической музыке?

– Публика разная. Я не могу ее критиковать. И не хочу. Публика все равно понимает толк в музыке. Люди ходят на симфонические концерты – даже кто боится сначала ходить, думая, что они не поймут чего-то. Если душа у человека чувствительна к красоте, к музыке, искусству, то все равно это понравится, и чем больше человек посещает концерты, выставки, тем более образованным он становится.

Мы работаем для людей и хотим, чтобы любая публика – образованная, необразованная, дети, старики, молодые – ходили на концерты. Мы живем для тех, кто приходит нас слушать – в Академгородке, Новосибирске, Москве, в Европе – везде. Симфоническая музыка востребована. Это вечная музыка и она будет нужна всегда.

Ольга ВЕШКИНА