Вчера играли Чехова

Вчера играли Чехова

Термин «драматургический голод» прочно вошел в речь театралов и театроведов. Ни для кого не секрет, что последние годы драматурги не пишут хороших пьес, но и написанного хватит на долгие годы. Чехова будут играть всегда, но далеко не всегда успешно. Большая часть той классики, что ставится с удивительной настойчивостью в каждом без исключения русском театре, переврана и подана столь извращенно (сиречь – оригинально и современно), что смотреть ее невозможно без стыда. Поэтому особенно приятно отметить те единичные случаи, когда можно, качнувшись в кресле, с наслаждением произнести красивую книжную фразу: «Вчера играли Чехова».

Традиции качественной театральной антрепризы еще живы. Как живы и все так же талантливы знаменитые актеры, народные артисты РФ Екатерина Васильева, Евгений Киндинов, Аристарх Ливанов и Наталья Егорова. 19 февраля на сцене Дома ученых зрителей радовали лучшие актеры МХАТа. В тот вечер давали три одноактных чеховских пьесы: два бессмертных водевиля – «Медведь» и «Юбилей», между которыми по хитрому авторскому замыслу был вставлен грустный и сентиментальный «Рассказ госпожи NN» – моноспектакль, исполненный несравненной Екатериной Васильевой. С возрастом тон ее голоса стал еще ниже. Тем трагичнее звучала усталая хрипловатая исповедь о неудавшейся любви и бренности благополучия старой одинокой дамы, тем удивительнее было слушать, как звенит фальцетом ее молодой смех. Она вышла к зрителям, как дирижер к своему послушному оркестру. Вышла, чтобы в промежутке между легкими одноактными шутками зрителя перестал сотрясать механический обывательский смех, чтобы он замер от неожиданно нахлынувшего чувства сострадания и грусти.

И зритель действительно грустил. Он зевал и ныл, что артисты уже староваты для этих ролей, что у них недостаточно хороши костюмы и убогие декорации. От неизбывной грусти наш родной академовский зритель забыл выключить свой мобильный и искренне переживал, что актеры играют «недостаточно выразительно», то есть совсем не так, как пару месяцев назад на этой же сцене надрывалась о бабьем горе экзальтированная Татьяна Догилева. Впрочем, нашлись и истинные знатоки Чехова, едкие критики с высшим филологическим образованием, которые, вовсе проигнорировав суть одноактной шутки, гневно вопрошали: «Зачем здесь нужен этот полнеющий лысый продюсер, поигрывающий на гитарке? К чему этот фетиш? Как же все это пошло и вульгарно! Разве можно играть водевиль Чехова как водевиль? В чем же тогда мораль? Что все бабы – дуры, а мужики – идиоты?»

Оказывается, современная интеллигенция, морща носик под тонкой металлической оправой очков, жаждет злободневности и морали. Трехчасовой разговор ни о чем, который ведут, то весело пощипывая, то злобно попинывая друг друга в постели, полуголые Татьяна Васильева и Валерий Гаркалин (спектакль «Ну все. Все? Все!»), кажется им вершиной актуальности. Когда 58-летняя барышня в черном белье и на каблуках, отпятив мощный зад, скачет по сцене, изображая кенгуру, это не пошло, потому что передает идею актуальной постановки. Пошло, когда Чехова под гитарку. Лакмусовой бумажкой человека культуры стала идейность!

Надо сказать, что Антон Павлович был в свое время весьма удивлен бурному успеху своего «пустейшего французистого водевильчика»: «Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь», – писал он об этой приятной неожиданности своим друзьям (о «Медведе»). Чехов вовсе не был склонен к брюзжанию, но лишь умилялся, как «весело рыгочут» и надрывают животики зрители на его водевилях, даже несмотря на слабоватую актерскую игру. Представьте себе, каково же было бы его удивление, если бы помещик Григорий Степанович Смирнов предстал на сцене тонкой рефлексирующей натурой и вместо того, чтобы жадно впиться губами в траурные ямочки на щеках медведицы-вдовы, закричал бы: «Карету мне, карету!» А Настасья Федоровна Мерчуткина, выпрашивая у банкира 25 рублей, встала бы с колен и, брезгливо отряхнувшись, обвинила юбиляра Шипучина во взяточничестве. Такому повороту событий позавидовал бы сам король абсурда Ионеско.

Кстати, об абсурде. Сцена с Натальей Егоровой в роли жены банкира и Екатериной Васильевой в роли Мерчуткиной стала настоящим украшением спектакля. Как легко могут добиться взаимопонимания два общительных слабых создания, если они не слышат друг друга! Сколько таких поистине вечных разговоров происходит каждый день в дамских туалетных комнатах офисов и на наших праздничных кухнях за готовкой дежурного «оливье»!

Как и в любой постановке, кроме неугодной гитарки, изображения денежных купюр на стенке «нищих» декораций и объединения актов под общим названием пьесы «Дуэль для слабых созданий», слово режиссера имело место и в ролях. Но это слово не травмировало зрительскую душу, а его ядовито свежее дыхание не посягало на понимание тех, кто мало-мальски знаком с произведениями русского классика. Напротив, некоторые незначительные отступления от чеховского текста весьма позабавили искушенного зрителя. Так, лакей вдовы Поповой Лука (Евгений Киндинов), укоряя даму в затянувшемся затворничестве и трауре, деловито проскользил взглядом поверх очков по ее дородной фигуре, обтянутой в черный бархат, и резюмировал, что красоты в барышеньке осталось лет на... девять (по тексту – десять). А истеричная старуха Мерчуткина, жеманно заламывая руки, представилась вначале не Настасьей Федоровной, а Настасьей Филипповной, но из уважения к бессмертному творению другого русского классика испуганно поправилась.

Не хотелось бы оскорбить в лучших чувствах любителей хорошего театра, поэтому признаемся, что количество благодарных зрителей составляло не меньше половины зала. Горящие глаза, аплодисменты и пара букетов – Академгородок сделал попытку частично реабилитировать себя в глазах любимых звезд и немного загладить брезгливое ощущение от сотового перезвона. Чтобы узнать впечатление от выступления у самих артистов и пообщаться с живыми легендами театра и кино, дрожащая пресса, осознавая всю торжественность исторического момента, прошуршала в гримерку.

Екатерина Васильева: Приходская жизнь для меня уже много лет на первом месте, а светская – на втором. Сейчас такая опасная и неприятная драматургия, выбираю что-то с большим трудом. Прежде всего, чтобы было нравственно и чтобы, как говорят врачи, не навредить. Зрителю. Вот и получается редко, да метко. Выбор роли зависит от благословения батюшки. Если бы он не благословил меня на сцену, я бы никогда не вернулась к актерству. В моей жизни был период, когда я несколько лет не работала. А потом ко мне обратились мои партнеры по одному спектаклю, мол, нельзя ли возобновить постановку? Я спросила у батюшки, и он, к моему удивлению, благословил меня. Так я снова оказалась на сцене. Что будет дальше, не знаю. Может быть, снова перестану играть. Однако сейчас это никакого значения не имеет, поскольку актерство уже не является смыслом моего существования.

Наталья Егорова: Мы играем этот спектакль уже 26-й раз. Везде принимают отлично. Люди соскучились по классике, по спектаклям без голых тел и матов. Я стараюсь очень капризно выбирать себе роль, часто отказываюсь. Есть много способов заработать деньги, но вероятность ударить лицом в грязь чересчур высока. Когда видишь в паршивых сериалах знаменитых актеров, так их жалко становится. Мне повезло – сейчас монтируют замечательный фильм «Дети Ванухина», в котором мне было приятно поучаствовать. Оригинальный сюжет, современный автор. Скоро он выйдет на широкий экран.

Евгений Киндинов: И Заречная, и Аркадина были актрисами и так же выезжали на антрепризы. Ту же «Чайку» никакая антреприза не потянет. То, что сейчас происходит с театром, это объективный процесс. Другое дело, что существуют маленькие, никому не нужные театры в мелких городках, где ждут приезда больших артистов. Ждут с нетерпением. Коммерческих целей можно добиваться разными путями. Я уже много лет профессор ВГИКа, педагог, и могу вас уверить, что нам нечего бояться, – российские театральные традиции очень сильны. К нам приезжают учиться ребята со всей страны – от Иркутска до мелких деревень, и многие из них – будущие звезды, можете верить. С другой стороны, и наш зритель не испорчен телевизором и иностранной макулатурой. Я сам проверял это, когда бывал в провинциальных городках. Спрашивал у простых людей из глубинки, каких российских артистов они считают хорошими, и они называли действительно хороших артистов. Значит, мушка не сбита! И это заставляет меня быть оптимистом.

Мария ШКОЛЬНИК.