Ученый и учитель

30 октября исполнилось 100 лет со дня рождения Моисея (Михаила) Иосифовича РИЖСКОГО – известного ученого, исследователя библейских текстов, специалиста по древним языкам. За выдающуюся работу по переводу и написанию комментариев к библейской Книге Иова ему было присвоено звание профессора Новосибирского государственного университета, хотя его докторская диссертация так и не была написана. Воспоминаниями о профессоре с «Навигатором» поделился Тимофей Мякин, кандидат филологических наук, доцент НГУ.

ВЕТХИЙ ЗАВЕТ НА ПАМЯТЬ

– В 1987-1988 годах Моисей Иосифович читал нам, будущим филологам, лекции по истории древнего Востока, первую половину курса истории Древнего мира, вел семинары и спецкурсы. Все называли его Михаилом Осиповичем – на русский манер. О настоящем имени я узнал только тогда, когда увидел книги Рижского. В 70-е, 80-е и даже 90-е годы он был одним из немногих людей в России, хорошо знавших древнееврейский язык. Его отец был раввином, и Моисей Иосифович начал свое знакомство с книгами через заучивание наизусть больших кусков из Ветхого Завета. Рижский вспоминал, что когда в первый раз пришел на урок в традиционную еврейскую школу хедер, увидел там несколько человек, которые сидели около стола и мерно раскачивались – учили. Заучат пару страниц, потом идут к учителю пересказывать. Потом садятся и читают дальше.

Моисей Иосифович любил рассказывать нам о своем детстве и юности. Вспоминал, например, о начале революции, как проснулся от громкого пения русской Марсельезы за окном, стал прыгать на кровати и подпевать. Мама, конечно, была недовольна. Еще одно любимое воспоминание – о том, как маленьким мальчиком бегал по улице, гремя жестяной банкой из-под чая фирмы «Высоцкий», привязанной к веревочке. Городовой однажды пытался его догнать, но не сумел.

«ПОПОВЩИНА»

Главный научный труд Рижского – «Книга Иова», внесшая серьезный вклад в библеистику. В советское время над ней трудно было работать. Рижский даже ездил в командировку в Москву за свой счет. Кандидатскую диссертацию он защитил совсем по другой теме – рабство в Древней Италии, опубликовал несколько статей.

40-е годы – разгар борьбы с сионизмом, тогда арестовали многих людей, боровшихся за создание государства Израиль. Заниматься иудейской тематикой в этих условиях было невозможно. В 1969 году Рижский наконец приступил к написанию «Книги Иова», которая скоро была готова, но партийное руководство университета препятствовало ее публикации, назвав работу поповщиной. Книга так и пролежала «в столе» при советской власти. А в 80 лет защищать докторскую диссертацию уже физически сложно.

В 1978 году Рижскому удалось опубликовать «Историю переводов Библии в России». Но, думаю, его привлекала не столько сама история – чисто филологическая тема, сколько вопросы мировоззренческие. Интересовался Моисей Иосифович библейскими вольнодумцами – у него есть популярные работы на эту тему. А в 1995 году вышел в свет последний труд профессора – «Книга Экклезиаста. В поисках смысла жизни».

Мне кажется, в научном интересе Моисея Иосифовича был и личный элемент, некоторый диалог с отцом. Тот, по-видимому, подходил к этим книгам традиционно, а Рижский проводил научный анализ. Несмотря на господствующую в стране идеологию атеизма и веру в коммунизм, он продолжал традицию критического изучения книг Ветхого Завета. Как-то мы с ним спорили относительно того, что такое Бог. Я сказал, что Бог есть любовь, а Моисей Иосифович ответил: «Зачем вы меняете местами слова? Любовь есть Бог». Дескать, не нужно ничего сюда привносить, зачем на Бога взваливать то, за что человек ответственен. Это было его кредо.

О ПОЭЗИИ

Мне довелось много общаться с учителем – я увлекался латынью и пользовался его библиотекой. До сих пор признателен за то, что он это разрешил. У Моисея Иосифовича были старые издания, в том числе латинских и греческих авторов. Две книги он мне подарил.

Профессор хорошо знал древние языки: латынь, древнегреческий, древнееврейский, а также новые языки. Читал книги на немецком, английском, французском, а когда жил в Чите, заведовал кафедрой немецкого языка в пединституте. Видя мой интерес, он организовал для одного меня спецкурс по средневековой латыни: профессор всегда стремился поддержать увлеченных людей. Занимаясь языковым мировоззрением Сапфо, я написал на эту тему три книги и первую успел подарить Рижскому. Он дал лестную оценку, сказав, что счастлив: наконец-то появился ученик, который, кажется, его превзошел.

Читал Моисей Иосифович и спецкурс по римской поэзии. Когда работал над Цицероном, организовал целый семинар по переводу. Я приносил ему свои работы и получал ценные советы по соблюдению ритма и размера оригинала. В конце жизни Рижский переводил стихи Горация и даже хотел что-то издать.

МЕСОПОТАМИЯ И ВАЛЕНКИ

Однажды на конференции в Санкт-Петербурге я спросил у местного востоковеда, знает ли он книги Рижского. Тот ответил: «О да, конечно. Неужели он еще преподает?» Моисей Иосифович действительно преподавал в преклонном возрасте. На лекциях был очень доброжелателен. Как-то зимой мы долго сдавали ему коллоквиум по Древней Месопотамии. Десять вечера, иду отвечать одним из последних. Рижский посмотрел на меня и сказал: «Мякин, вы опять в валенках». «Сибирь», – ответил я. «Да, – сказал Рижский, – надо заканчивать». Видимо, вспомнил, как далека Месопотамия от Сибири. И поставил всем оставшимся зачет.

С Моисеем Иосифовичем было интересно беседовать на разные темы: о природе, поэзии, политике. К советской власти он относился отрицательно, но стоически ее принимал. В 1991 году он положительно отнесся к переменам в стране, поддерживал Ельцина. Часто восхищался хитростью правителей. Сталин для него был «очень хитрый», и Ельцин «очень хитро поступил», когда вокруг Белого дома поставил оцепление из безоружных милиционеров. Во время событий 1993 года Моисей Иосифович говорил, что порядок восстановится, и у нас будет нормальная президентско-парламентская республика.

Рижский с сочувствием относился к студентам, даже планировал учредить денежный фонд для помощи самым нуждающимся. К сожалению, в 90-е годы все деньги съела инфляция.

Хороший был человек Моисей Иосифович, и дай Бог всем таких учителей.

Татьяна ЯКОВЛЕВА