У войны не было детей?
У войны не было детей?
День белых журавлей 22 октября собрал во Дворце молодёжи «Юность» представителей общественного объединения «Дети войны». Они пришли почтить память погибших на полях сражений и обсудить свои проблемы.
Около иконы горит восковая свеча, лежит букет сентябринок. Невольно вспоминается «Реквием» Роберта Рождественского. Конечно, это нужно не мёртвым, это надо живым – чтобы не повторилось то страшное время, когда гибнут люди. Известный философ и социолог профессор Владимир Турченко, говоря о своей новой книге, отметил, что непростая политическая ситуация, события на Украине и во всём мире были тщательно спланированы ещё в середине ХХ века. Однако, несмотря на злободневность темы, обсуждать её хотелось не всем ветеранам. Это стало ясно по репликам из зала.
Намного больше собравшихся волновало непростое социально-экономическое положение людей, воочию видевших войну и Победу. Об этом и зашёл разговор сразу после лекции. По словам координатора Советского отделения ОО «Дети войны» Альбины Чунихиной, главнейшая проблема – отсутствие официального признания государством самого статуса «дети войны» и прав этой категории граждан на получение льгот.
Актуальную тему продолжил руководитель организации Юрий Мигулёв. Он напомнил, что направлены письма во многие инстанции. Ответ был обескураживающим: на детей войны нет денег. Высокие государственные чиновники ссылались на то, что представители этого поколения не молоды и уже пользуются льготами трудовых либо социальных пенсионеров и инвалидов, а экономическое положение страны не позволяет сегодня установить ещё одну категорию федеральных льготников, пока ещё многочисленную.
Заслуживают ли эти люди особого статуса? Владимиру Николаевичу Чеснокову, старшему ребёнку в семье, в 1941 году минуло всего семь лет. Когда от отца с фронта перестали приходить письма, мать нашла себе другого мужчину. Один за другим в семье рождались дети, а первенец, хронически обделённый вниманием, стал лишним. Ему бы в том возрасте учиться, а он управлял быками, возил в колхозные поля воду для тракторов.
Впроголодь прожив все четыре года войны, ребёнок подорвал здоровье, не получил образования, а в его сердце навсегда поселилась обида на мать, которая предала память об отце. Возможно, эта огромная сыновняя любовь и помогла бойцу выжить. Он вернулся с войны после полной победы над врагом. Фронтовику сына не отдали. Парень до 15 лет прожил в няньках и работниках в доме матери и отчима, а потом уехал в Новосибирск. Устроился работать шофёром и лишь изредка навещал оставшихся в деревне родных.
К его жене-ровеснице Зинаиде Леонтьевне судьба была благосклоннее: отца-инвалида в армию не взяли. Но на полях войны навсегда остались её дяди и старшие братья. А сама Зина вместе с одноклассниками собирала колоски, вязала варежки и шила кисеты бойцам.
Таких историй только в нашей области наберётся немало. Как минимум 50 тысяч молодых и совсем ещё маленьких сибиряков наравне со взрослыми трудились во имя Победы, принимали беженцев, навещали раненых в госпиталях. И оплакивали своих погибших отцов и дедов…
Выходит, всё это не в счёт? Неужели заслуги и потери этих людей будут признаны государством лишь тогда, когда их останется по несколько человек в каждом районе?
В нашей области статус «детей войны» признан, им ежемесячно оказывается небольшая материальная поддержка – 300 рублей. Официально в регионе 36720 детей войны, но ещё немало и тех, чьи отцы вернулись с фронта живыми либо информация о погибших не подтверждена документально. Таких людей тоже важно поддержать.
Признание статуса «детей войны» не частный вопрос. Представители этого поколения – олицетворение страшных жертв и великих свершений, выпавших на долю страны. Возможно, если местные органы власти будут массово и повсеместно ставить на повестку дня этот вопрос, то он решится и на федеральном уровне.
С. Книжник
Комментарии