Спецназ исторической науки

15 августа отмечался День археолога. Праздник не утверждён официально, но профессиональным сообществом признан много лет назад. В Институте археологии и этнографии СО РАН накануне провели пресс-конференцию с участием ведущих сотрудников, посвящённую этому дню и предварительным итогам полевого сезона – 2018.

Особенные люди

В эти дни в ИАЭТ малолюдно: большинство учёных ещё в экспедициях. Те, кто вернулся, готовы поделиться открытиями, способными изменить представления о наших предках.

Начали с экскурса в историю. Для кого-то День археолога даже важнее, чем собственный день рождения. А всё потому, отметила ведущий научный сотрудник, д.и.н., заслуженный деятель науки Евгения Деревянко, что археологи – народ особенный, случайных людей среди них нет. В коллектив примут не каждого, экспедиции сразу показывают, кто есть кто. Сама Евгения Ивановна, ученица основателя института Алексея Павловича Окладникова, 25 лет отработала «в поле» только на Дальнем Востоке. Бывала на Алтае и за рубежом. На раскопки приглашала сельских школьников. Работали они, в отличие от городских, с большим энтузиазмом, который порой приходилось сдерживать: норовили носилки потяжелее взять, земли побольше набросать. Участие в раскопках давало ценный жизненный опыт.

О чём рассказала пещера

Замдиректора института к.и.н. Константин Павленок сообщил, что сезон отработали, как обычно, здорово. Проводился большой объём раскопок и исследований. Недавно вернулась из экспедиции ведущий научный сотрудник, профессор РАН, д.и.н. Ксения Колобова, которая работала в Чагырской пещере – одном из ключевых археологических памятников Горного Алтая.

– Это маленькая пещера, в которой в конце среднего палеолита, от 40 до 60 тысяч лет назад, обитали неандертальцы, – рассказала Ксения Анатольевна. – Мы копаем её около 10 лет, готовим несколько интересных публикаций. Нам удалось доказать, что неандертальцы пришли на Алтай из Восточной Европы. Они были носителями уникальной традиции изготовления каменных орудий, близкой к тем, что существовали на территории Кавказа, Донецка и Приволжья. На протяжении двух тысяч километров их пути нет промежуточных стоянок. Естественно, они оставляли следы, но их уничтожили дальнейшие геологические процессы либо мы их не нашли.

Из жизни неандертальцев

Как предполагают археологи, неандертальцы охотились на бизонов и, скорее всего, попали сюда вслед за этими мигрирующими животными. Жили небольшой семейной группой. По ДНК установили, что было около пяти взрослых и двое детей, родственники по материнской линии. Они охотились вблизи пещеры, затаскивали в неё туши бизонов, тут же разделывали. Семья обрабатывала каменное сырьё – высококачественный галечник, причём приносили его из других мест.

В этом году в Чагырской пещере обнаружили кристаллик горного хрусталя, который, похоже, никак не использовался.

– Раньше бытовало мнение о том, что неандертальцам не свойственно чувство прекрасного, изготовление предметов искусства, – подчёркивает Ксения Анатольевна. – Однако сейчас можно говорить, что всё прекрасное им было не чуждо. Также мы нашли много костяных орудий. Это меняет представления о трудовых и умственных способностях древних людей. Ведь до этого считалось, что неандертальцы были достаточно ленивы и не производили качественные орудия труда.

Сгорело, но не всё

А ещё неандертальцы умели разводить костры.

– Мы взяли все возможные пробы, образцы и можем сказать, что это один из самых древних неандертальских костров в Северной Азии, хотя и достаточно поздний в хронологическом отношении. Человек начал целенаправленно использовать костёр, огонь начиная с 300 тысяч лет, у нас – всего лишь 60 тысяч, – продолжает Ксения Колобова. – Однако всё в прекрасном состоянии, мы можем узнать типы топлива, провести различные реконструкции.

Для чего разводили костёр, археологи пока точно сказать не могут: он довольно маленький и на нём вряд ли готовили пищу. Установить функциональное назначение – задача в том числе и лаборатории под руководством старшего научного сотрудника к.и.н. Игоря Слюсаренко.

– По остаткам топлива – веточкам и стеблям кустарников – можно сказать, что костёр в Чагырской пещере – это нечто типа дымокура, – поясняет Игорь Юрьевич. – Выясняем, какие растения использовались. В частности, идентифицировали небольшой фрагмент можжевельника. С помощью коллег из Швейцарии по уголькам определяем другие компоненты.

По остаткам древесины можно узнать многое, начиная от датирования по годичным кольцам и заканчивая реконструкциями технологий деревообработки. Эту тему в институте ведёт Владимир Иванович Мыльников.

– Древесина как археологический материал – благодарная вещь, – подчеркнул Игорь Слюсаренко. – Например, курганы пазырыкской культуры на Алтае датировали благодаря тому, что древесина хорошо сохранилась в мерзлоте. Это позволило с точностью до года установить, что курганы появились в IV-III веках до нашей эры. В других местах такой метод тоже успешно работает. Сейчас мой коллега Юрий Николаевич Гаркуша датирует остатки жилищ интересного памятника, который находится в приполярной зоне, – городище Усть-Войкарское.

Научная дипломатия

Активно изучают учёные ИАЭТ и древние культуры за пределами России. Ведущий научный сотрудник, завсектором зарубежной археологии, д.и.н. Андрей Табарев рассказал:

– Зарубежная археология – это направление, необходимое для любого серьёзного учреждения. На нашей территории (Алтай, Сибирь, Центральная Азия) мы как сибирский институт обязаны быть экспертами. А есть другие территории огромного мира, где мы обязаны демонстрировать компетентность.

Себя он называет человеком тропической ориентации: отправится в Эквадор в октябре, когда там начнётся весна.

– Меня интересует то, что происходит в тихоокеанском бассейне, – сообщил Андрей Табарев. – Там наши археологи работали мало. Вместе с коллегами из Дальневосточного университета мы четыре года исследуем прибрежные памятники в Колумбии и Эквадоре. Удалось доказать, что линейка культур, которая была открыта, имела пробелы. Считалось, что всё развивается линейно: сначала древняя культура, потом появляются земледелие, металлообработка и так далее. Мы выяснили, что существовали несколько культур и все они перешли к производству керамической посуды разными путями. Кроме того, наша работа в Эквадоре оказала влияние на развитие археологии. В последние 25 лет она находилась в упадке, не было даже образовательных программ в вузах. Сейчас они появились.

Далеко ходить не надо

Интереснейшие работы проводятся и в Новосибирской области. Как рассказал Константин Павленок, в прошлом году учёные исследовали комплекс «Турист-2», где сейчас достраивается ЖК «Европейский берег». Там нашли предметы эпохи палеометалла – статуэтки, мелкую скульптуру, которым был бы рад любой музей.

– Не менее серьёзные ожидания у нас от предстоящих раскопок сохранившегося культурного слоя села Кривощёково – зоны, куда двумя опорами попадёт будущий четвёртый мост, – рассказал Константин Константинович. – Там, как положено по закону, перед строительством провели исследования и нашли остатки церкви 1881 года, кладбище первых поселенцев. Найден разумный компромисс: копать только там, где развернётся стройка. Это около половины территории. На другой половине планируется организовать археологический парк и вести раскопки постепенно. Возглавит работы Сергей Владимирович Колонцов, научный сотрудник отдела охранно-спасательной археологии, аттестованный эксперт Министерства культуры. Планируем начать раскопки в середине сентября.

Как отметил в завершение встречи Андрей Табарев, археология – это спецназ исторической науки. Сегодня учёные оснащены современной техникой, проводят исследования, о которых ещё несколько лет назад предшественники и мечтать не могли. Археологи устанавливают контакты с другими государствами, поддерживают имидж нашей страны, облик российского учёного в мире. Тому, как это делается, можно поучиться и политикам, и дипломатам.

Татьяна ОСИПОВА

На фото автора К. Павленок, К. Колобова, А. Табарев