«Сидя в кабинете, правды не напишешь!»

«Сидя в кабинете, правды не напишешь!» Роман СЕНЧИН родился в Кызыле в 1971 году. Выпускник Литинститута, он стал одним из сильнейших прозаиков поколения тридцатилетних. Лауреат премии «Эврика», премий журнала «Знамя» и газеты «Литературная Россия», автор книг: «Минус», «Нубук», «День без числа», «Ничего страшного», «Рассыпанная мозаика» и других. В эти дни Сенчин принимает участие во всероссийской акции «Литературный экспресс», которая стартовала из Москвы, а 4 октября делала «остановку» в Новосибирске.>>>

Роман СЕНЧИН родился в Кызыле в 1971 году. Выпускник Литинститута, он стал одним из сильнейших прозаиков поколения тридцатилетних. Лауреат премии «Эврика», премий журнала «Знамя» и газеты «Литературная Россия», автор книг: «Минус», «Нубук», «День без числа», «Ничего страшного», «Рассыпанная мозаика» и других. В эти дни Сенчин принимает участие во всероссийской акции «Литературный экспресс», которая стартовала из Москвы, а 4 октября делала «остановку» в Новосибирске.

– От Москвы до Владивостока неделя пути, а с учетом остановок в 16 городах путешествие может занять около месяца. Чего вы ждете от этой поездки?

– В акции задействовано 40 писателей – 4 бригады по 10 человек, и каждой достанется 4 города. К примеру, от Екатеринбурга до Красноярска едет команда Воскобойникова, а дальше нас сменят Быков, Веллер, Прилепин и другие. Должен сказать, я довольно редко участвую во встречах с читателями. Считаю, их не должно быть очень много. Это не инструмент для расширения читательской аудитории. Но подобные мероприятия эмоционально обогащают писателя. Сидя в кабинете, нельзя написать настоящее.

– Судя по вашим книгам, жизнь вы, безусловно, знаете. Приведу слова известного критика Ирины Роднянской: «Сенчин как заразы боится литературной лжи и может писать единственно о том, что знает подлинно. А это единственное – его собственная душа с ее внешними проявлениями и внутренними движениями». Но вот после вашей прозы начинаешь сомневаться, а есть ли «свет в конце тоннеля»…

– Я пишу о том, что интересно мне. Чтобы написать «Алые паруса», надо стать мудрым человеком. Писатель только ставит вопросы. А выход ищут не в голове. Рациональных писателей не могу читать.

– В писательском поколении тридцатилетних очень ярко проявили себя «четыре мушкетера» – Захар Прилепин, Денис Гуцко, Сергей Шаргунов и Роман Сенчин. Вы дружите между собой? Возможна ли вообще писательская дружба?

– У нас хорошие отношения. Но знаю, многие писатели избегают общения друг с другом, чтобы не потерять объективного восприятия авторского текста. Со знакомыми прозаиками мы пару раз в году встречаемся, выпиваем, но говорим не о литературе.

– Что лично вам дали годы обучения в Литинституте? И можно ли выучиться на писателя?

– Все шло своим чередом. В детстве я подражал героям Жюля Верна, Вальтера Скотта. Увлекался историей, хотелось путешествовать. Но потом мне стало интересно описывать то, что происходит в школе, на улице. Сначала тексты никому не показывал, стеснялся. Рассказы мои по жанру были далеко не сказочные, но их стали печатать в абаканских газетах. Позже пошли письма в редакцию, стали приходить люди с откликами, и я узнал, что написанное мною может иметь резонанс, вызывать ответную реакцию. И в 1996 году тувинская поэтесса Наталья Ахпашева посоветовала мне отослать несколько рассказов на творческий конкурс в Литинститут. Я поступил в мастерскую Александра Рекемчука, у которого же и проработал ассистентом на следующем наборе.

– Много ли ваших однокурсников состоялись как писатели?

– Очень многие не доучились. Были и у меня мысли бросать институт. Видите ли, в чем дело… С одной стороны, это хорошая стартовая площадка для молодого писателя. А с другой – Москва ведь сильно выхолащивает.

– Я к этому и клоню. Лирический герой большинства ваших произведений, молодой человек около тридцати лет, на мой взгляд, весьма близок к личности автора. Рассказать о проблемах людей своего поколения требует немалого мастерства. Однако серьезной задачей серьезного художника является создание нового архетипа в искусстве. Но вот новых Тимуров и Корчагиных, Базаровых и Обломовых в современной литературе не появляется. Так что же, писатели бросили это бесперспективное занятие, сделав выбор в пользу перманентной рефлексии?

– Ну почему, я как раз работаю над созданием литературного героя из нашей жизни. Просто должно пройти время, чтобы возникла известная степень отстранения – осмыслить и ситуацию, и свою писательскую реакцию на нее. Еще совсем недавно реалистическая манера письма чуть не пропала, а сейчас она не то что бы побеждает, но удачно сосуществует с фантастикой и детской литературой. Решается и вопрос формы. Нынешнее время – для рассказов, и писательские удачи случаются в основном там. Романы же зачастую выходят натужные. А издательства отдают предпочтения именно романам. Хотя Захар Прилепин получил премию «Национальный бестселлер» как раз за свой сборник рассказов «Грех», вышедший после двух нашумевших романов – «Патологии» и «Санькя». Думаю, однако, эту премию ему присудили по совокупности. Но он ее достоин.

– Расскажите о других ваших литературных предпочтениях.

– Среди людей пишущих лучше всего я воспринимаю поколение своих сверстников. Илья Кочергин – он пишет немного, но все вещи пронзительные. Денис Гуцко – не все у него ровно, но повесть «Там, за реками Вавилона» мне очень нравится.

– Вы назвали молодых. А из старой гвардии кто вам интересен – Приставкин, Толстая, Маканин?

– Мой любимый писатель – Чехов. Читаю для души и Леонида Андреева, и Шукшина. Недавно перечел «Мертвые души» – как будто поел жирный борщ. Густой слог у Гоголя. Что же касается наших современников… Может быть, через пятьдесят лет по роману Владимира Маканина «Асан» и будут изучать историю чеченской войны, но сегодня я верю Прилепину, а Маканину не верю.

– Московские и сибирские писатели не знают друг друга. Как на вас сказывается разрыв литературного пространства?

– Я не считаю, что автор должен навязывать себя публике через шоу, участвовать в кулинарных программах, чтобы стать популярным. Дело писателя – писать. А пиаром тоже можно заниматься по-разному. Прилепин стал известным на всю страну через свою общественную и политическую деятельность. Сейчас он в лидерах продаж и продолжает писать, и много. Дай ему бог не потерять чувства меры и вкуса. У всех на слуху и другое имя – Сергей Минаев. Но это не писатель, а этакий литературный проект. Думаю, без соответствующей рекламы у него была бы значительно меньшая читательская аудитория.

– В Москве вы автор с именем. А есть ли на вашей родине, в Туве или Хакасии, фан-клуб Романа Сенчина?

– Для меня подобная форма общения неприемлема. Но это не значит, что я игнорирую мнение людей, живущих за пределами Садового кольца. В прошлом году в Минусинске весьма бурно прошла встреча с читателями, где мне высказали претензии по поводу того, как неприглядно я отобразил город, в котором прошла моя юность.

– А я думал, в Минусинском театре, где вы некогда служили монтировщиком сцены, вам заказывают пьесы! Насколько актуальна для вас возможная смена жанра, попытка переключения в драматургию, поэзию или, может быть, в детектив?

– Пьес я написал уже несколько штук, но они, скорее, для внутреннего пользования. На них я отрабатывал технику диалогов. Стихи пишу, когда в душе что-то щелкает. Если считать поэзией тексты песен, то могу сказать, что пишу для рок-группы «Плохая примета», которая базируется и выступает в основном в Питере. Что же касается детектива, то я бы хотел написать что-нибудь в этом жанре, но в голове пока нет соответствующего динамического сюжета.

– Вы из плеяды молодых прозаиков. У вас нет желания написать роман о поколении next – про нынешние модные молодежные направления, например эмо?

– Я пробовал разобраться, что из себя представляет это движение, но мне это не удалось. А вот панкам и хиппи в известной степени симпатизирую.

Юрий ТАТАРЕНКО