Серенада кремниевой долины

О национальном проекте российской Кремниевой долины – инновационного центра в Сколково – написано так много, что уже сложно отличить правду от вымысла. Зачем и кому понадобилось строить его под Москвой и будет ли от этого польза стране, а не отдельным гражданам? На эти вопросы в субботу, 24 июня, в клубе «НИИ КуДА» попытался ответить депутат Госдумы Илья ПОНОМАРЕВ, курирующий вопросы развития международного сотрудничества и трансфера технологий в рамках Фонда «Сколково».

СОСЕД-ОЛИГАРХ – ЗАЛОГ УСПЕХА

О Сколково большинству читателей достоверно известно лишь то, что это район элитных особняков в 20 км от Москвы, что никаких инноваций, которые можно было бы взять за основу технологического роста, там нет, а также что на реализацию проекта в чистом поле на 370 га государству понадобится полсотни миллиардов рублей. Есть анекдот, что Моисей водил евреев по пустыне 40 лет, чтобы создать государство Израиль там, где нет нефтяных месторождений. Примерно таким же образом, по словам Ильи Пономарева, было выбрано Сколково – единственное место рядом с Москвой, которое не имело никакого отношения к инновациям. Проект Кремниевой долины в чистом поле Президент РФ в одном из своих выступлений объяснил желанием поставить чистый эксперимент, «не заразив» масштабное начинание непростыми отношениями существующих инновационных структур. Однако пустой земли много и в Сибири, в частности, в Новосибирске, где, в отличие от столицы, рядом есть много компаний, развивающих высокие технологии. Почему выбор пал на элитный район неподалеку от МКАДа?

– Я считаю это совсем не правильным, – говорит Илья Пономарев. – Но соль в этом неправильном решении определенно есть. А именно – быстрая организация процесса. Не нужно, наверное, напоминать, сколько лет потребовалось технопарку новосибирского Академгородка, чтобы ему выделили землю под строительство. Для изменения ситуации потребовался визит Путина, ночные бдения с губернатором, пока Росимущество не подписало нужные документы. Нет оснований полагать, что в этот раз было бы иначе. Тем более что мощные налоговые льготы для этого проекта, о которых объявил президент, не могли обрадовать Правительство РФ, в особенности господина Кудрина. А в Сколково живет много влиятельных людей, которые напрямую влияют на решения правительства. Например, первый вице-премьер Игорь Шувалов и небезызвестный Роман Абрамович. Они едва ли захотят жить по соседству с затянувшейся стройкой, к тому же земля существенно упадет в цене, если проект окажется несостоятельным. А о ходе его реализации сказками таких соседей кормить не получится – все в прямой видимости.

Не место красит…

При создании технопарка в Городке многие справедливо возмущались, что проект для инноваторов сводится лишь к новым стенам и арендной плате за офисы и не предоставляет никаких новых возможностей. По заверению Ильи Пономарева, в Сколково все будет с точностью до наоборот – войти в его состав можно из любой точки России, территориально оставаясь там, где удобно жить и работать, и получая все налоговые преференции иннограда: 0% – налоги на прибыль, на имущество и освобождение от НДС. Услышав мажорные ноты докладчика, публика в зале оживилась и начала задавать острые вопросы.

– Назовите, пожалуйста, критерий успешности Сколково?

– Бизнес-план только разрабатывается. По-моему, критерия должно быть два – количество созданных рабочих мест и количество выплаченных налогов образованными компаниями. Эти выплаты начнутся, когда обороты созданных там компаний превысят 1 млрд руб. Остальные критерии, вроде количества полученных патентов или компаний-резидентов, – от лукавого. Тем более нельзя ориентироваться на объем прибыли: тогда в инноваторы придется зачислить только тех, кто занимается нефтедобычей. Да, у «Лукойла» есть своя личная IT-компания, которая по объему оказываемых услуг даст фору всем конкурентам, но это не значит, что ей нужны налоговые льготы. Если Минфин умеет считать рабочие места и налоги, пусть этим и занимается, и не нужно лезть в нашу кухню, пытаясь анализировать, какими способами мы этих показателей достигаем. Первые 4 года у проектов не будет прибыли, а лет за 10-12 налоговые поступления должны постепенно окупить вложения. В совете Фонда, к счастью, состоят люди, чьи интересы никак не связаны с возможностью личного заработка. По сути, это совет заложников своей репутации, в числе которых есть представители западных компаний, чьи имидж и честь определяют курс акций этих корпораций по всему миру.

– А есть в Сколково какие-то мегапроекты как доказательство эффективности?

– У нас в стране все очень любят мегапроекты, а в итоге сплошное воровство и разбазаривание средств. По ним сложно отчитаться, разобраться, успешный он или нет, и кто у кого там украл. Каждый такой проект подрывает доверие государства к организаторам, а Сколково само по себе уже мегапроект. Вспомните, как восприняло общество проект технопарка Академгородка! Я отвечаю за коммерциализацию будущих проектов Сколково и хочу видеть их работу лицом к лицу. Гиганты и мутная вода тут ни к чему.

– Проект Сколково не «обескровит» кадрами регионы?

– Изначально такая опасность была, но после того как решили включать в него компании на других территориях, она исчезла. Теперь с помощью этого проекта, наоборот, планируют дать импульс всей системе инноваций в стране, чтобы деньги не были разбазарены на какую-то кучку элитных компаний. Вообще, самое слабое место проекта – в его близости к Москве, которая тянет на себя все ресурсы. Зарплаты по сравнению со всей Россией там очень высокие, да еще и куча гигантских компаний, которые будут постоянно перетягивать к себе успешные кадры из Сколково. Именно поэтому перевозить туда резидентов было бы большой глупостью. Я почти уверен, что самые важные инфраструктурные элементы Сколково по целому ряду причин будут созданы здесь, в Новосибирске, где хорошо сбалансированы кадры и проекты.

СКОЛКОВО БУДЕТ РАБОТАТЬ НА ЭКСПОРТ

– У нас в России нет промышленности, которая нуждается в инновациях. Кому тогда их продавать? Китаю?

– У нас пока не хватает компаний, готовых довести технологии до коммерческого использования, потому и создаются технопарки и Сколково. А чтобы начался еще и внутренний спрос в стране на эти продукты, нужна мощная индустриализация и воля государства. Есть, конечно, исключения, например, нефтяная отрасль, где инновации востребованы, но в целом для нашей экономики это нетипично. Люди не хотят вкладывать серьезные средства в российскую промышленность, и их можно понять. Покажите мне крупного предпринимателя, готового связать свое будущее с Россией! Никто не знает, что будет завтра. Вдруг власть переменится, и тебя посадят, как Ходорковского? К счастью, для развития технологий необязательно иметь потребителей на внутреннем рынке. Многие развитые страны живут за счет экспорта высоких технологий. В условиях развала нашей промышленности нам лучше не ориентироваться на свои внутренние потребности, иначе наши инноваторы заведомо проиграют западным конкурентам.

– Каким будет профиль компаний, которые будут непосредственно находиться в Сколково?

– Основная часть – это университет, который станет партнером Массачусетского технологического института, головные офисы крупных иностранных Hi-tech корпораций и отечественные проекты, преимущественно в стадии реализации, а не планирования. Что-то другое там делать проблематично, да и незачем конкурировать с известными научными центрами: в Питере много IT-проектов, а у новосибирского Академгородка сильные позиции в области биотехнологий, геофизики, альтернативной энергетики, наноматериалов. Нет никакого смысла тащить их в Москву, так что все эти точки роста Сколково останутся на своих местах.

Мария ШКОЛЬНИК