Перевод может быть и точен, и красив!

Елена КОРОЛЁВА родилась в Новосибирске. Окончила Новосибирский госуниверситет. Работает в Фонде «Сибирский писатель», возглавляемом Егором Плитченко.

– С каких языков и как давно переводите? Был ли опыт синхронного перевода?

– Вместо того, чтобы вышвыривать на улицу лишь для галочки профориентированных выпускников 9-х классов, как это происходит сейчас, старая школа давала каждому выпускнику какую-либо рабочую специальность. В моей школе это был технический перевод с английского языка. В процессе подготовки к экзамену мои одноклассники и я переводили не только специальные тексты, но и художественные произведения. Почти все мои друзья переводили стихи и сочинили свои. Мне казалось это естественным. Настолько естественным, что довольно долго не осознавала сочинительство и художественный перевод как профессиональную область.

Из европейских языков в моём активе английский и немецкий. Что касается языков народов Сибири, то я начала с изучения алтайского, и уже после успешной работы в парах алтайский – русский и алтайский – английский, получила опыт художественного перевода с монгольского, бурятского, тувинского, хакаского, саха языков.

– Мы познакомились на проекте «Арчилан». Расскажите о своём участии в нём.

– Думаю, рассказывать историю проекта «Арчилан» следует его автору Егору Александровичу Плитченко. Я была свидетелем и соучастником зарождения замысла проекта и, естественно, впоследствии стала сотрудником. На мой взгляд, «Арчилан» даёт новый импульс богатой традициями сибирской школе художественного и научного перевода. Мы живём не только в самой большой в мире стране, но и в полиэтничном и мультикультурном пространстве Евразии. Знать свою родину –  значит понимать её историю и культурное наследие во всём многообразии. Должны ли мы выбрать лучшую из рек, прекраснейшую из вершин? Или, может быть, стоит все реки и горы нанести на карту, если хотим проложить пути через всю страну? Художественный перевод литературы и фольклора – это часть работы по картографии культурного ландшафта.

В рамках проекта «Арчилан» переводила юмористическую прозу Лидии Иргит (Тува), стихи Нины Ленхобоевой-Артугаевой (Бурятия), Галины Базаржаповой (Бурятия), Ефрема Сивцева (Саха-Якутия), Игоря Мамышева (Хакасия), дополнительно для проекта были предоставлены ранее не изданные переводы стихов Дондока Улзытуева (Бурятия), Цогт-Тайджи (XVII век, Монголия, халха).

– «Перевод как женщина: если красива, то неверна, а если верна, то некрасива». Согласны?

– Это высказывание не верно как по отношению к женщине, так и к переводу. Кажется, остроумный автор заранее сам себе снижает планку. Вот только не ясно, от чего же он решил отказаться: от красоты или от чести?

Перевод может быть точен и красив, а главное, он может и должен воплощать замысел автора. Важно, чтобы в работе переводчика была любовь к языку и культуре исходного текста. Именно это чувство, как путеводная звезда, ведёт за собой через технически сложные и порой мучительные этапы работы, такие как подготовка подстрочного перевода, создание смысловых рядов, черновой художественный перевод, редакция и коррекция.

– Ваше отношение к тем, кто переводит, не зная языка, опираясь исключительно на подстрочник?

– Для меня лично работа над переводом без обращения к оригинальному тексту не представляется возможной. Подстрочный (а значит смысловой перевод каждого слова и фразы) – это второй обязательный этап перевода после полного прочтения. Он даёт понимание смысловой структуры произведения, но не его ритма (а он есть, в том числе у прозы), культурного контекста, возможных скрытых цитат и иносказаний. Всё это богатство текста будет осмыслено и поступит в распоряжение переводчика на следующем этапе работы, в процессе создания смысловых рядов, что потребует многократного обращения к оригиналу.

Другое дело, что так называемого свободного владения языком оригинального текста недостаточно для создания художественного перевода в силу богатства и оригинальности авторского словаря. Поэтому переводчик вовсе не обязательно должен быть носителем исходного языка. Но он должен быть готов разбираться в тонкостях языка и стиля автора.

– Моя знакомая перевела все сонеты Шекспира. Настало время превзойти Маршака и Пастернака, Гумилёва и Набокова?

– Если говорить о переводе классиков мировой литературы на русский, то я не вижу причины останавливать диалог эпох, признавая эталоном лишь один или несколько вариантов перевода. Язык, как и всякое естественное явление, не знает неподвижности, и русский середины ХХ века – это уже не совсем тот язык, на котором мы говорим сейчас. А обыденные слова и фразы начала ХХ века могут быть и вовсе непонятны нашим современникам без комментариев специалиста. Так почему же мы не можем продолжать переводить и тем самым осмысливать классические произведения литературы, используя современный русский язык, вдохновляясь вопросами современности? Мне кажется, что новые переводы пьес Шекспира появятся скорее в связи с новыми экранизациями и театральными постановками. Так, например, мне бы очень хотелось услышать многоголосое дублирование Гамлета с Дэвидом Теннантом в главной роли (Royal Shakespeare company, BBC, 2009) с опорой на ультрасовременный русский перевод.

– Верно ли, что переводить прозу проще, чем поэзию?

– Ответить на этот вопрос – всё равно, что сравнить сложность изготовления монументальной фрески и лаковой миниатюры. Поэзия ограничена формой и размером, проза – море, куда впадают тысячи рек. Перевод художественной литературы – это сложно, но оттого тем более интересно.

– Какие упражнения советуете молодым переводчикам?

– Первое – не бояться ошибок, они неизбежны. Второе – читать до конца любое произведение, прежде чем приступать даже к подготовительным работам, не говоря уже о переводе. Что касается поэзии, то нельзя корректно перевести лишь одно стихотворение без обращения ко всему наследию автора. Большинство грубых смысловых ошибок при переводе исходят из непонимания контекста и авторского словаря.

– Расскажите о вашей семье. Есть ли у вас летние традиции?

– В нашей семье все любят читать, вот и приходится постоянно расширять книжные полки. Я замужем, у меня три дочери, младшей 13 лет, и мы всё ещё время от времени читаем вслух на ночь. Потому и ценим хорошо отредактированные книги, где текст не заставляет запинаться. Поход в книжный магазин – настоящее искушение. Интересы у всех дочерей разные: здесь и математика, и биология, и геология, и манга, и, конечно же, разнообразная музыка. Летом мы все вместе едем на Алтай. Так каждый год, и ещё весь не объехали. Лето сибирское короткое, нужно всё успеть: венки сплести, ягоды найти, грибы собрать, в грозу искупаться, обгореть, комаров покормить. А иначе как встречать долгую зиму?

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива Е. Королёвой