ЕГЭ: кого получили вузы?

Единый государственный экзамен с середины прошлого года стал поводом для споров и обсуждений на всех уровнях образовательной системы – от школ и вузов до профильных департаментов и министерств. Объективность его результатов вызвала сомнение даже у руководства страны. Многие отмечали, что судить об уровне поступивших в вузы можно будет лишь по результатам первой сессии. И вот она позади. Своими впечатлениями о первокурсниках, а также о пользе и вреде ЕГЭ с корреспондентом «Навигатора» поделились преподаватели НГУ.

– По одной из трех специальностей на экономический факультет мы принимали по результатам ЕГЭ еще в прошлом году, – говорит д.э.н. профессор НГУ Лидия Буфетова. – И разница в уровне образования этих студентов по сравнению с двумя другими специальностями была очень заметна. Результаты прошедшей сессии подтвердили предыдущий опыт – количество двоек по микроэкономике увеличилось в полтора раза и составило около 40%. Из них примерно 8% так и не сумели пересдать экзамены (такой же процент отчисленных первокурсников на ФЕН и ММФ – прим. ред.). В прошлом году это было 3%. Подобного шквала двоек по матанализу, как сейчас, на нашем факультете еще не было. Беседа с учениками, не сумевшими сдать этот предмет, показала, что оценки за ЕГЭ по математике у них были довольно высокие: от 73 до 82 баллов.

Профессор с сожалением признала, что процесс падения уровня подготовки абитуриентов начался не в прошлом году и напрямую с введением ЕГЭ не связан. Но эта реформа усугубила ситуацию – в нагрузку к недостаточному объему знаний и навыков прибавилось еще и отсутствие мотивации. Понять, чем хочется заниматься в жизни, в 17 лет было непросто и без единого госэкзамена. Но автоматическое поступление в вуз, не требующее от будущего студента никаких дополнительных усилий, фактически сняло у выпускников школы необходимость задумываться о выборе будущей профессии. В результате среди первокурсников в этом году оказалось довольно много людей, избравших место обучения, руководствуясь какими угодно соображениями, кроме интереса к выбранной специальности.

– Многие из них называют в качестве аргументов за НГУ близость к дому, качественное образование, высоко котирующийся диплом, престижную профессию, – поясняет Лидия Буфетова. – Это все верно и логично, но совершенно недостаточно, чтобы долгие годы изучать предмет, не представляющий никакого интереса. Если человек подает документы сразу в 10 вузов, о каком обдуманном выборе может идти речь? Одна студентка через два месяца обучения сказала: «Меня обманули – сказали, что здесь не так много математики». Она вдруг поняла, что не туда пришла, и я уверена, что из-за ЕГЭ такая ситуация сегодня не редкость.

По словам Лидии Павловны, большое число приведенных выше прецедентов представляет угрозу для всей системы образования. Когда студент что-то не понимает – его научат. Но вуз не армия – заставлять учиться никто не будет. Даже фанатично преданный своему делу педагог – это, прежде всего, человек. Если он не видит интереса студентов к предмету, то теряет стимул к своей деятельности, и планка неизбежно падает. Конечно, в каждой группе еще можно найти двух-трех человек, для которых хочется полностью выложиться. Но средний уровень подготовки, как бы то ни было, тянет за собой всю систему преподавания.

Заведующий лабораторией экспериментальной физики доцент НГУ Александр Золкин подтвердил, что с удовольствием работает сейчас не более чем на 10% группы – остальных студентов приходится «подтягивать» к ним с помощью дополнительных занятий.

– ЕГЭ внесло коррективы в наполняемость вузов: молодежь массово стремится уехать и закрепиться в Москве, – поясняет Александр Степанович. – Новосибирский госуниверситет вынужден терять лучших школьников Сибири, которые поступают в столичные вузы. Сегодня студент ничем не рискует, подавая документы в МГУ или МФТИ, поскольку в случае неудачи он всегда может выбрать местный вуз. Тем самым старания преподавателей ФМШ (ныне СУНЦ НГУ), которая была создана основателем Академгородка Михаилом Алексеевичем Лаврентьевым для наполнения университета лучшими студентами, с появлением ЕГЭ фактически потеряли смысл. Это абсолютно справедливо с точки зрения новой системы, которая и создавалась для расширения возможностей абитуриентов, но ненормально в плане распределения человеческих ресурсов и, что самое главное, в части подготовки школьников.

Александр Степанович руководит центром развития творчества молодежи НГУ и много общается с преподавателями школ. По его словам, педагоги сегодня заняты натаскиванием учеников на сдачу ЕГЭ, а развитием ребят успевают заниматься единицы. А ведь в университете важны не столько сами знания, сколько умение ими пользоваться, что у школьников стало исчезать. Шаг влево, шаг вправо от усвоенной информации – и задачу решить уже не могут. Безусловно, единый госэкзамен как проверка знаний свою функцию выполняет, и сильные ученики имеют по нему самые высокие баллы. Зато обратной зависимости нет – можно приемлемо сдать этот экзамен, заработав проходной балл в хороший вуз, и не обладать навыками мышления, необходимыми для получения высшего образования. А ведь их дают именно в школьном возрасте.

Все опрошенные преподаватели сходятся в том, что сложившаяся ситуация – не вина, а беда учащихся: не они выбирали, в какое время им жить. Но что делать преподавателю, когда его студент не может отличить прозу от поэзии, не знает, что было раньше – НЭП или военный коммунизм, Ленин или Сталин? Столкнувшись с отсутствием у многих молодых людей знания азов литературы, русского языка и общей культуры, старший преподаватель кафедры древней литературы Людмила Буднева решила параллельно начать работать школьным учителем:

– Могу с уверенностью сказать, что дети не стали глупее, – шестиклассники слушают с большим интересом и задают много вопросов. В отличие от старшего возраста, у них еще не пропала природная любознательность и желание мыслить, и очень важно сохранить их дальше. Многие вчерашние школьники даже не пытаются осмысливать вызубренную ими информацию, машинально «закачивая» ее в голову. Они не знают, что с ней делать, и выдают заученные фразы из учебников и лекций, не понимая, о чем говорят. И в этом ЕГЭ им здорово «помогает» – выбирая правильный из предложенных ответов, не нужно ничего формулировать. А умение говорить напрямую связано со способностью мыслить. В той части, где ученик должен дать ответы самостоятельно, единый госэкзамен «довольствуется» конкретным набором информации, которую достаточно заучить, не особо вникая в смысл. Ребята боятся думать: на любой вопрос есть правильный ответ, который надо угадать. Но поразительнее всего отсутствие у сегодняшних студентов амбиций. Еще недавно они переживали, получив тройку, и даже настаивали на двойке, чтобы иметь возможность пересдачи на более высокий балл. А теперь первокурсники часто просят поставить «три», отказываясь бороться. Качество полученного образования их не интересует – им просто нужен диплом.

Президент РФ заявил, что в доверительной беседе с учителями школ он не услышал ни одного мнения против ЕГЭ. Однако отзывы педагогов НГУ говорят о том, что на данный момент он принес больше минусов, чем плюсов. Практика показывает, что ни одна глобальная реформа не принимается обществом на «ура», и даже хорошие идеи обычно реализуются с массой недочетов. Педагоги мечтают, чтобы им разрешили проводить дополнительные вступительные экзамены ближе к требованиям вуза, а ЕГЭ выполнял бы функцию первичного отбора. Принимать абитуриентов не только по результатам единого госэкзамена, но и по итогам собственных испытаний разрешено 11 российским вузам, из которых 8 – московские. В их числе МГИМО, МИФИ, МГПУ, РГГУ, ВШЭ. Все остальные должны довериться системе, ведь именно против «частного подхода» и была направлена государственная реформа по унификации знаний.

Мария ШКОЛЬНИК