«Вдумчивый читатель исчезает»

Артём Эдуардович СКВОРЦОВ – филолог, литературный критик, поэт. Родился в 1975 году в Казани. Доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы и методики её преподавания Казанского (Приволжского) федерального университета. Автор около 200 работ, посвящённых преимущественно истории русской поэзии XVIII-XXI вв. Дипломант премии «Anthologia» (2011) и XV всероссийского конкурса региональной и краеведческой литературы «Малая родина» в номинации «Люди нашего края» (2019), лауреат литпремий «Эврика» (2008), «Белла» (2016) и «Книга года» (2017). Автор поэтического издания «Пока/Ещё» и ряда публикаций в периодике («Арион», «Октябрь», «Урал», «Новый Мир», «Пироскаф» и др.). Живёт в Казани.

– Вы дебютировали как критик больше 20 лет назад. Как изменился поэтический ландшафт России с той поры?

– Ответ по объёму потребовал бы докторской диссертации. В чём-то не изменился вовсе: многие бойцы старой гвардии по-прежнему в строю и востребованы читателем. В чём-то – радикально. При наличии колоссального числа пишущих продолжается снижение социокультурного значения чтения и литературы как таковой. Плюс происходит фрагментация литературного пространства. Пишущие разбредаются «по интересам», по группам, фестивалям и тусовкам, комфортно закукливаются в них, чему во многом способствуют интернет и мессенджеры, которые парадоксально не только объединяют людей, но и разделяют единое гигантское культурное поле на множество осколков. Процессы эти идут вовсю и, похоже, далеки от завершения.

– Прогресс в спорте – это переход количества в качество. А в литературе тот же принцип?

– Нет, конечно. Понятие прогресса к искусству не применимо вообще. В искусстве прогресса нет, есть смена форм. Но в то же время при отсутствии прогресса, то есть некоего объективного улучшения состояния художественного письма, искусство очень даже может регрессировать, утрачивать былые достижения, даже просто навыки ремесла.

– Поэзия – это метафоры, неологизмы, афористичность, авторская интонация. А что ещё?

– Всё, что вы перечислили – вторичные, необязательные атрибуты поэзии. Это скорее признаки стихотворства, версификации. Ремесла, в конце концов. А поэзия всегда уникальна, неопределима и неуловима.

– В чём для вас притягательная сила поэзии?

– Поэзия – смысловой, эмоциональный и образный концентрат, который читатель может сравнительно быстро освоить. Порой несколько поэтических строк по своей значительности могут легко заменить многостраничный роман. В каком-то смысле я испорчен поэзией и с годами, например, почти перестал читать прозу без особой на то необходимости. Проза в сравнении с поэзией в моих глазах проигрывает и мало что по-читательски мне даёт. Имею в виду, конечно, новую, современную прозу, классику-то перечитываю постоянно.

Из прозаиков, возникших в последние 15-20 лет, могу выделить Сергея Самсонова. Более всего мне запомнился его роман «Соколиный рубеж». Самсонов – настоящий писатель, самобытный и мощный. По-моему, у него в литературе серьёзное будущее.

– У нынешних прозаиков большой интерес к советскому прошлому: вспомним романы «Обитель», «Каменный мост», «Авиатор», «Истребитель»… А поэты в основном описывают реальность. Почему так?

– Не могу согласиться. Чего только не описывают поэты!.. Несколько лет назад один редактор поэтического журнала заметил, что наиболее часто упоминаемые существа в стихотворном самотёке – это ангелы. И такая бывает реальность в стихах.

– В списке авторитетов современного общества поэтам отводится «…надцатое» место. Как относитесь к этому?

– Надо принимать реальность такой, какая она есть. Но серьёзное искусство во все времена было нужно единицам. Это норма.

– Почему поэты, пишущие бездонные стихи, сами нередко оказываются если не на дне жизни, то на её обочине?

– Искусство часто жестоко по отношению к творцам и, как известно, требует жертв. Это не пустая фраза. Занятия искусством дают человеку ни с чем не сравнимые потрясающие внутренние переживания, но оно же сплошь и рядом делает его бытово неприспособленным, психологически уязвимым или вообще инфантильным. Таков почти неизбежный «сопутствующий ущерб» и при занятиях поэзией.

– Идеальное стихохранилище – интернет или библиотека?

– Голова читателя.

– Принято считать, что критик выводит читателя из зоны комфорта. А в какой степени он уязвим сам?

– Критик уязвим по определению. Это самая незащищённая литературная роль. Критиков никто не любит, но все в них нуждаются. Без критики, выстраивающей на свой страх и риск контекст, литература превращается в бессвязный набор строк, пусть местами и талантливых.

– Одна из главных проблем в нашей некогда литературоцентричной стране – слишком медленное сближение писателей с читателями. Что готовы предложить в качестве решения?

– «Медленное» – в смысле «затруднённое»? Не знаю, мне так не кажется. Более значительная проблема – исчезновение читателя как такового. Вдумчивого, образованного, умеющего выстраивать историко-культурные цепочки, отличающего зёрна от плевел. Вот это действительно грустно.

– Вы вошли в число составителей книги стихов и иных сочинений прекрасного актёра Зиновия Гердта. Где собирали материал?

– Татьяна Александровна Правдина, вдова Зиновия Ефимовича, попросила поучаствовать в разборе его архива и составлении книги. Увы, её уже тоже нет с нами, но она успела порадоваться выходу книги. Главное, чем Гердт запомнился широкой публике – конечно же, великая кинороль Паниковского в «Золотом телёнке» Михаила Швейцера. Но Гердт ведь был удивительно многогранен, и одним кино- и театральным актёрством значение его личности не исчерпывается. Некоторые иные грани его таланта раскрываются в книге.

– Шесть лет назад вышел ваш поэтический сборник «Пока/Ещё». Насколько сложно совмещать поэзию и литературоведение? Пишутся ли стихи сегодня?

– Совмещать сложно. Безоглядно и много писать стихи мешает гиперкритицизм по отношению к себе. Всё же они складываются, но со скоростью примерно по одному в месяц. Так что вторая книга не готова.

– В театре говорят: на актёра нельзя научить – можно научиться. А на писателя научить можно? Мастер-классов и семинаров для этого достаточно?

– Основам ремесла научить, конечно, можно, особенно если сам человек хочет научиться. Но «внедрить» в человека талант нельзя. Он изначально или есть, или нет. Искусство демократично по старту, но аристократично по финишу.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива А. Скворцова