«Сибирь уходящая»: откровенно о сокровенном

«Сибирь уходящая»:откровенно о сокровенном

До 18 сентября в Выставочном зале Дома ученыхпродолжается демонстрация работ Юлии Бернуховой «Сибирь уходящая» – нежный,полный грусти взгляд на древнюю деревянную архитектуру Сибири – Томска,Тобольска, Колывани, заброшенных сел. С первого взгляда неподготовленномузрителю сложно отличить монументальные форматные фотографии, напечатанные нахолсте, от настоящей живописи. Идеально выстроенная композиция, сдержанная иодновременно очень насыщенная цветовая гамма, потемневшие срубы, узкие мутныеокна в резных наличниках, свежие следы на снегу, сухая прошлогодняя трава,сырой ветер с секущим снегом – все делает эту выставку очень похожей на работырусских художников прошлых столетий.

«Сегодня так уже никто не снимает», – авторитетнопоморщится модный фотограф с 12-кратным зумом наперевес. Светопись и звукописьперестала быть актуальной с тех пор, как на полку был положен последний«Зенит». Теперь каждый уважающий себя современный автор пытается высказатьновое слово в искусстве фотографии, шокировать зрителя оригинальной техникой,ракурсом, дискурсом, фокусом и фикусом. Откровенные до слез, незамысловатыепрямые планы снимков старинной архитектуры с деревянным кружевом серых карнизовна фоне бледного ледяного неба выдают в авторе внимательную тихую девушку,влюбленную в древние стены уходящей Сибири. Юлия Бернухова передает величие икрасоту вековых строений именно такой, какая она есть, не пытаясь заигрывать смодными тенденциями, когда выбирают в качестве переднего плана тень человекаили ржавый гвоздь, «гламурненько» торчащий из половицы.

Спор о том, что же такое настоящая фотография, –излюбленная пивная тема в кругу полупрофессионалов. Наиболее вменяемые из нихуже пришли к мнению, что средства фотошопа должны сводиться к необходимомуминимуму, и это радует. Вторая проблема: стоит ли фиксировать действительностьтаким же образом, как это делает живопись? Но вопрос можно задать и наоборот:стоит ли рисовать так, как уже давным-давно можно сфотографировать? Оставим этувечную проблему на суд читателей.

Следующий этап – оригинальность взгляда. Считается,что художественная фотография должна не просто фиксировать объекты, но доноситьдо зрителя совершенно новый взгляд на известные вещи, четко отражатьоригинальную авторскую позицию. Осталось только выяснить, что делать собъектами, которых многие люди вообще не замечают? Стоит ли снимать их спринципиально новой точки зрения, когда никто уже давно не помнит старой, когдана месте памятников древнего зодчества возводятся элитные многоэтажки?

А может быть, попробовать просто передать зрителю несвежее авторское решение, а его настоящие чувства? То, что он испытал,осмелившись наконец войти в пустой храм и встретив пронзительный солнечный светзияющих оконных дыр – мертвых глаз тобольского кремля? Летит строительная пыль,рабочие откидывают тяжелые балки с деревянного скелета старого томского дома.Вдалеке виднеются рекламные вывески, грохочет большой город. Крышу уже сняли, инеподалеку в грязи валяется маленькая деревянная луковка с башни – символгорящей свечи, а на подоконнике первого этажа вздрагивает под ударамибульдозера бутылек корвалола.

Иногда на картинах появляются живые герои истории –задумчивые грустные бабушки с глубокими морщинами от широкой былой улыбки,колоритные бородатые мужики, смешные беззубые дети, удивленная собака. И времяостанавливается. На секунду кажется, что ничего не изменилось в жизниисчезающих деревянных городов. Сейчас колокол зазвонит обедню, а круглолицыемолодые девки в холщовых платьях засуетятся в просторных светлых горницах ипонесут к столу горячее в глиняных горшках. Мы прислушиваемся, с минутуразглядывая отвалившуюся ставню, повисшую на одной петле, разноцветные пятнаокислов металла вокруг замочной скважины, добротную дверную ручку. Ничего непроисходит. Неподвижная старушка не поворачивается к нам лицом, закутаввоспоминания в черный шерстяной платок.

По пути в следующий зал нас встречает суровый лик Творцас золотой иконы, которую освещает слабое пламя свечи. Тишина. Под низенькимзабором торжественно серебрятся глубокие гладкие сугробы. Черный скворечник навысокой палке с затаенной надеждой смотрит из-под козырька куда-то за туманныйгоризонт, где голый березовый лес отделяет белое небо от снежного поля.

Полотна Юлии Бернуховой – это документальная живопись,претендующая не на уникальность фотомастерства, а на самое дорогое – кусочекзрительской души, в которой живет любовь к своей земле и чувство красоты.«Сибирь уходящая» рассказывает откровенно о сокровенном. О том, чтостроительные перекрестия в разрушенных храмах превращаются в священные кресты,а облупленные стены хранят запах своих икон. О том, что у кривых почтовыхящиков на калитке есть имена. О том, что, пока в доме живет человек, его стенытоже продолжают дышать и жить. Шаткие прогнившие лестницы до последнего дня сблагоговением слушают старческие шаркающие шаги хозяев, а за пыльным окошкомнад резной накладкой-завитушкой любуется своим отражением пузатая банка квашенойкапусты. О том, что где-то в глухой заснеженной деревне на крыльцепредпоследнего покосившегося дома уходящей Сибири сидит очень серьезный малыш исосредоточенно копается в картонной коробке с яркими пластмассовыми игрушками...

Мария ШКОЛЬНИК.