Шерше ля фам!

Шерше ля фам! Академгородок вопреки сложившемуся мнению не всегда был очагом высокой культуры. Таким его сделали конкретные люди, имена которых для большинства нередко оставались за кадром. Углубленным изучением иностранных языков Городок обязан Гертруде Давыдовне БАГАЕВОЙ. Раз в четыре года, ровно 29 февраля, вечно молодая мадам Багаева празднует свой редкий день рождения. «Навигатор» от всей души поздравляет эту удивительную женщину с юбилеем и дарит читателям историю о том, как, прочитав однажды «Войну и мир», можно получить национальный орден Франции «За заслуги» II степени.  >>>

Академгородок вопреки сложившемуся мнению не всегда был очагом высокой культуры. Таким его сделали конкретные люди, имена которых для большинства нередко оставались за кадром. Углубленным изучением иностранных языков Городок обязан Гертруде Давыдовне БАГАЕВОЙ. Раз в четыре года, ровно 29 февраля, вечно молодая мадам Багаева празднует свой редкий день рождения. «Навигатор» от всей души поздравляет эту удивительную женщину с юбилеем и дарит читателям историю о том, как, прочитав однажды «Войну и мир», можно получить национальный орден Франции «За заслуги» II степени.

Известно, что Городок был создан по инициативе физиков и математиков и гуманитарные науки играли в его становлении предпоследнюю роль. По этой же причине ученые поначалу не были чересчур озабочены изучением иностранных языков, которые в первые годы жизни Академгородка практически не преподавались. Но аспиранты защищали кандидатские диссертации, и, как ни крути, для них кандминимум по языку был обязателен. Кроме того, они активно создавали семьи и рожали детей, которые шли учиться в школы, где тоже был необходим иностранный язык. Конечно, никто не нарушал законов – английский и немецкий в Новосибирске худо-бедно преподавали. И вдруг за какие-то считанные годы в Городке появились великолепные учителя, начали организовываться школы с языковым уклоном, сюда зачастили иностранные гости. Почти невозможно представить, что такая инициатива могла принадлежать одному-единственному энтузиасту, а не воплощаться в плановом режиме согласно государственной программе.

– Когда я приехала в Новосибирск и устроилась завучем в школу, то обнаружила, что французский практически нигде не преподают, и, конечно, ужасно расстроилась, – вспоминает мадам Багаева. – Ведь это была моя страсть и профессия. И тогда я рискнула написать письмо председателю союза «СССР – Франция» Илье Эренбургу, где пожаловалась и указала, что по закону 20% детей должны обучаться французскому. Из министерства довольно быстро пришло письмо в областной отдел народного образования с приказом немедленно начать обучение французскому в школах и институтах. Конечно, этот приказ создал большой переполох, и узнай кто-то о моем письме, случился бы страшный скандал. Но приказ возымел действие, и постепенно к нам стали приезжать из Москвы и других городов учителя.

Но учителей все равно не хватало. Был такой случай. Когда я работала инспектором в районо, ко мне пришел бедно одетый человек и с порога заговорил на великолепном французском. Это был Владимир Успенский – русский эмигрант, который попытался после войны вернуться из Бельгии на родину, и та сразу же отправила его на 16 лет в лагеря. Потом его отпустили, и он устроился здесь кочегаром. Шутка ли сказать – носитель настоящего французского языка в городе, где такой дефицит преподавателей, бросал в топку уголь! Поскольку в Бельгии он получил только среднее образование, мы сразу же устроили его в пединститут, и он стал и студентом, и педагогом в своем же вузе.

УВИДЕТЬ ПАРИЖ И ЖИТЬ

Желание выучить французский у Гертруды Багаевой появилось еще в школе, когда она читала «Войну и мир». Какое огромное количество сносок с переводом! А ведь это говорит русская интеллигенция. Нужно обязательно выучить этот язык! Сказано – сделано. В 1945 году школьница из ханты-мансийской деревушки была зачислена в ленинградский вуз. Путешествие в культурную столицу на пароходе, на поезде и в теплушке для перевозки скота заняло недели. Немного обучившись ненавистной химии, на которую выпускницу деревенской школы зачислили по результатам экзаменов без ее согласия, строптивая студентка бросила знаменитую лесотехническую академию и, несмотря на уговоры самого директора, вернулась в родные пенаты на Иртыш. Сейчас странно представить, что на заявление студента с просьбой об отчислении директор престижного вуза пригласит его в кабинет и станет вести с ним гуманитарные беседы. Но после войны за хороших студентов держались обеими руками и собирали их со всех уголков страны. Но Гертруда Багаева все-таки уехала домой, чтобы немного поработать и спустя некоторое время снова поехать поступать в Ленинград, теперь уже по специальности.

Дальше никаких сюрпризов: сначала замужество, затем распределение супруга на новосибирский завод, работа школьным завучем, инспектором роно и, наконец, заведующей кабинетом иностранных языков в Институте повышения квалификации учителей. С тех пор мадам Багаева стала регулярно ездить во Францию. Как любитель всего французского она уже очень хорошо знала ее по альбомам, фильмам и фотографиям, поэтому сразу почувствовала себя там, как дома. Французы по экспрессивности, гостеприимству и жизнелюбию оказались очень похожи на русских людей, и дружба с этой страной завязалась на всю жизнь. Из французского посольства приходили великолепные книги, словари.

В конце 60-х на Морском проспекте можно было иногда встретить людей, которые общались между собой на английском или французском языке. Это было золотое правило погружения в язык – общаться на нем всегда и везде. В 1962 году в одноэтажном здании на ул. Жемчужной, где сегодня находится магазин спорттоваров, директора институтов и будущие академики после работы собирались по средам в языковом кружке «Вавилонская башня», где Гертруда Багаева преподавала им французский. Вместе с другими учеными без степеней там можно было встретить будущего нобелевского лауреата Леонида Канторовича, Соболева, Ляпунова, Марчука и других ныне легендарных людей.

Когда Городок посетил Шарль де Голль, он невзначай поинтересовался у Лаврентьева, имеется ли у нас общество русско-французской дружбы. Председатель Сибирского отделения, разумеется, кивнул, и после отъезда было оперативно создано новосибирское отделение общества «СССР – Франция», хотя такие общества обычно есть только в столицах, а не в областных центрах. Сегодня это общество существует в виде ассоциации «Академ-Франс», а кружок «Вавилонская башня» продолжил свое существование в статусе французского клуба ДУ. Мадам Багаева в течение 40 лет являлась неформальным председателем и идеологом этого общества. Формально эту должность могли занимать только академики. Сначала его возглавлял Марчук, затем Боресков, а когда была создана ассоциация, Гертруда Багаева стала ее официальным президентом.

УРОКИ ФРАНЦУЗСКОГО

В начале 60-х годов, когда общество возглавлял академик Марчук, было принято решение создать языковую школу. Сначала – английскую. Это была первая школа с углубленным изучением английского языка в Академгородке. Позже, когда появилось помещение 130-ки, в ней по инициативе опять-таки Гертруды Багаевой открылась французская школа, существующая до сих пор.

– Мы с Марчуком, бывшим тогда зампредседателя СО АН СССР, написали письмо в министерство о необходимости создания языковой школы и получили разрешение, – вспоминает мадам Багаева. – Гурий Иванович всегда очень здорово помогал мне и ни разу ни в чем не отказывал. И снова встала проблема, где брать учителей. Мы поняли, что погорячились, и срочно стали искать. Тогда я привезла в Академгородок носителя свободного английского – Танкреда Голенпольского, а Марчук выхлопотал ему квартиру. Сегодня Голенпольский – известный журналист, писатель, переводчик и бизнесмен, член Международной академии лидеров бизнеса и президиума Российского еврейского конгресса. А тогда, почти полвека назад, это был эффектный, талантливый и амбициозный молодой еврей, великолепный учитель, который одним из первых стал применять в России методику погружения, создал английский клуб, преподавал в школе и НГУ. Однажды мы решили снять обучающий фильм, что было по тем временам настоящим чудом, и снова все получилось – правительство пошло навстречу и выделило по тем временам небывалую сумму. Это было чудесное кино, фильм одного актера – то, что сейчас называется малобюджетным. Танкред по сюжету просыпался дома и начинал по порядку рассказывать, что он делает – умывается, чистит зубы, готовит завтрак и прочее. Конечно, это были обычные непрофессиональные съемки, но тогда все это воспринималось с восторгом. Жаль, что он потом забрал его с собой в Москву.

О Танкреде Голенпольском ходили целые легенды. В газетах даже появлялись статьи с забавными историями, как ученики Танкреда якобы забывали русский. Он возил людей на теплоходе, где все несколько дней говорили только на английском, играл с учениками в запретную капиталистическую игру «монополька». «Помню, с каким азартом играли в нее в Академгородке мои друзья из Института экономики АН СССР во главе с академиком Абелом Гезевичем Аганбегяном, когда я… научил их этой игре в процессе обучения английскому языку», – пишет Танкред в своей книге воспоминаний «Близнец», изданной недавно в США на английском.

По приглашению мадам Багаевой в Академгородок постоянно приезжали носители языка, и некоторые из них оставались здесь преподавать. В НГУ, например, и сегодня завкафедрой французского работает доктор наук Мишель Дебрен, которую заманила Гертруда Давыдовна, когда та была еще 18-летней девочкой. Всех последующих учителей французского из Москвы для специализированной школы мадам Багаева отбирала лично, проводя тестирование у себя дома. А первая ласточка – Мишель – училась в Сорбонне и проходила в Москве практику по русскому языку, когда мадам Багаева пригласила ее преподавать. И та бросила учебу и приехала работать.

– Гурий Иванович Марчук с большим трудом разрешил проблему ее преподавания в школе, – ведь у нее тогда не было педагогического образования. Это было немыслимо для советских времен, чтобы француженка преподавала русским детям, но Марчук смог решить и эту проблему, – рассказывает Гертруда Давыдовна. – Мишель полюбила Городок всей душой и потом писала мне из Парижа, как там противно и шумно и как ей хочется поскорее вернуться сюда. Школьников тогда только набрали, и ждать, пока они доучатся до 9-го класса, было слишком долго, поэтому преподавание началось прямо с 1-го класса. Учебников, конечно, первое время не было, но выпускники до сих пор вспоминают эти уроки с восторгом.

ОРДЕН ЗА ЛЮБОВЬ

Просветительская деятельность ассоциации «Академ-Франс» во главе с мадам Багаевой не ограничивалась деятельностью французского клуба, где аудитория общалась, смотрела фильмы и читала книги. Дело в том, что французы – люди весьма неравнодушные к своей культуре, и они всегда с радостью приезжали в Академгородок, чтобы пообщаться с новосибирскими франкофилами. И поскольку многие из них были весьма состоятельные люди, то в каждый свой приезд они пытались чем-то помочь местному сообществу. Так, например, меценат Жан-Мишель Руссо в середине 90-х организовал через Европейский союз обмен опытом врачей новосибирских клиник и французских специалистов. Те и другие съездили друг к другу дважды. Для этого мадам Багаева в течение месяца обучала восьмерых наших эскулапов французскому и затем сопровождала их на практике в медицинском центре Пуатье в качестве переводчика. Справедливости ради стоит отметить, что французы были удивлены высокой квалификацией и знаниями наших медиков, но пришли в ужас от нищеты и допотопности местного технического оборудования. В результате было решено снабдить новосибирские больницы европейской техникой. Частично это даже удалось, и кое-что из того оборудования, наверное, до сих пор работает. Но уже вторая порция оборудования – стоматологическое кресло, рентгеновский аппарат и компьютер – встретила мощное сопротивление российских порядков. Оказалось, что для того, чтобы отправить грузовик с гуманитарной помощью, французы обязаны оплатить огромный таможенный налог. Походы меценатов и мадам Багаевой к губернатору не принесли операции успеха, и подарок пришлось передарить в более благодарную Румынию.

Тем, кто любит поговорить о падении нравов, будет интересно узнать, что российская сторона умела «показать» себя и в советские времена. Так, на научно-промышленной выставке Франции в спортзале Дома ученых в 1967 году кто-то из представителей надежды советской науки – сложно сказать, физики это были или лирики – украли со стенда Жака Ива Кусто комплект для погружения – гидрокостюм с маской и аквалангом. Руководителям СО АН пришлось здорово краснеть перед высокими гостями, но отыскать и вернуть костюм на выставку так и не смогли. Но французы не унывали, а продолжали приезжать к нам и организовывать все новые проекты. В Новосибирске в 90-е годы был создан компьютерный класс по обучению инвалидов-колясочников, которые затем проходили практику во Франции. Несколько из них потом поступили в НГУ.

О правительственной награде Гертруда Давыдовна говорит без пафоса и восторга, скорее с каким-то удивлением. Инициативу к награждению проявил один из самых частых французских гостей Жан Муассо, написав письмо о роли мадам Багаевой в установлении российско-французских отношений. Узнав об этом, она сначала рассмеялась, а потом и вовсе забыла.

– Конечно, Франция очень трогательно относится к своей культуре и языку, – улыбается мадам Багаева. – Это вполне понятно – не любить их невозможно. Но я ведь тоже искренне люблю их, и я получала удовольствие от своей работы, а вовсе не трудилась во благо и процветание Франции. Поэтому разговоры Жана о наградах казались мне полнейшим абсурдом. Как можно награждать кого-то за его любовь и пристрастия?

Но однажды ей пришло письмо от правительства Франции, что принято решение о ее награждении орденом Франции и присвоении ей чина офицера. Кавалерами этого ордена в России являются Никита Михалков, Майя Плисецкая и Николай Цискаридзе. Но это первая ступень, а тут сразу вторая (всего орден имеет 3 степени). «Не может быть, ты ничего не путаешь? Офицера сразу не дают», – удивился Жан по телефону.

Сама мадам Багаева, к сожалению или к счастью, совсем не тщеславна. Как истинная женщина она говорит с восторгом не о награждении, а о приеме, с удовольствием вспоминая поздравления посла и друзей, улыбки, вкус французского вина и сыра. Русские люди тоже любят покушать, но эмоциональным и общительным французам с их страстью ко всему красивому, удалось сделать из культа еды культ жизни. Рецепты от мадам Багаевой хранят и передают из рук в руки, а ее богатый стол гости вспоминают годами.

Те, кто не говорит по-французски, иногда считают этот язык каким-то мурлыкающим, туманным и сложным.

– То, что неясно – это не французский, – считает Гертруда Багаева. – Там царит идеальный порядок и гармония, и это здорово организует людей, которые на нем говорят. Они могут быть немного легкомысленными, но всегда очень эмоциональные и живые. Сама структура и красота языка дарят им понимание простых жизненных основ, дает энергию и любовь.

Мария ШКОЛЬНИК

Фото автора