«Писатель всегда в засаде»

Юрий Александрович ГОРЮХИН родился 28 февраля 1966 года в Уфе. Главный редактор журнала «Бельские просторы». Член правления Союза писателей Республики Башкортостан. Финалист Национальной литературной премии Ивана Петровича Белкина, дважды финалист премии им. Юрия Казакова, лауреат премии им. Степана Злобина.

– Кино, театр, цирк, телевизор, книги, газеты, журналы – без всего этого можно обойтись. Что добавите в список необязательного сегодня?

– Обойтись? Чтобы – что?

– Не мной сказано, что хлеб главнее зрелищ…

– Это я понимаю. Но ведь нужно определить, какова наша главная цель. Если речь о том, чтобы прожить до 75 лет, родить двух-трёх детей… Дать потомство – это радость насекомых. А человек – явление социокультурное. Ему мало проживания ради проживания. Так уж устроен хомо сапиенс.

– При этом в театр ходит 3% городского населения…

– Не так уж и мало. Допустим, гражданин не читает литературные журналы. Ради бога. Но где-то же он получает духовную пищу – смотрит «мыло» по телевизору, к примеру. И находит в этом нечто интересное и важное. А кому-то очень нравится сажать розы. Да пусть сажает на здоровье!

– Сегодня некоторые чиновники говорят, что бумага – устаревший носитель информации, типографские расходы высоки, пора переходить в «цифру». Согласны?

– Проблема носителя информации, на мой взгляд, несколько искусственна. Я бы с удовольствием почитал журнал с голографией. Но есть по-прежнему много читателей, кто вообще не может переносить электронную версию СМИ. Считаю, время бумаги ещё не ушло. Мне самому приятны тактильные ощущения при контакте с обычной книгой, газетой или журналом, нравится чувствовать запах типографской краски. На бумаге можно делать пометки, в конце концов. И отказываться от выхода нашего журнала в бумажном виде – не хочу. Не надо ставить вопрос: кто кого – бумага или «цифра». Пусть прогресс идёт своим чередом. Скоро, возможно, мы будем получать информацию через специальные очки…

– Прогнозируете ли моду на не электронные письма?

– Думаю, что эпистолярный жанр вполне способен возродиться. Как элитарный вид коммуникации – на первоклассной бумаге, дорогой авторучкой. Отправить такое письмо будет стоить дорого, допустим, от 10 тысяч рублей. При этом почтальоны будут одеты сногсшибательно, доставка превратится в некий ритуал, почему нет?

К слову, о виниле. Я люблю пластинки. Три года назад мама сказала: «Проигрыватель сломался, «Вега-109», а пластинок – полно. Купи аппаратуру, буду слушать». И я нашёл ей проигрыватель – без особых проблем.

– Раньше про редакторов газет и журналов говорили: расстрельная должность. Вы шестнадцатый год на посту главреда – в чём главная сложность этой работы?

– Конечно же, сегодня «расстрельная должность» – это метафора. По счастью. Договор со мной продляют каждый год. Но однажды могут и не продлить. К этому надо быть готовым. Сейчас нет текстов, запрещённых к публикации. Но следить за языком надо – в высоком смысле этого слова. Читатели порой выискивают нечто непотребное там, где этого и в помине не было! Бегут с жалобами в высокие кабинеты. Меня – на ковер. Приходится объяснять, что никакую крамолу мы не допустим…

Редакция литжурнала – творческий коллектив. Но должны соблюдаться рамки приличия. Если я сегодня кого-то не обругал за пятиминутное опоздание, это не значит, что завтра всем можно прийти на работу к обеду.

И с самотёком у нас не соскучишься. Очень часто потенциальный автор журнала прибегает к двухходовке, задаёт вопрос: а можно ли вам прислать текст? Отвечаешь: можно. И начинается: а какие жанры предпочтительны, каковы гонорары и так далее. Подобные вещи раздражают. Но и отказаться от самотёка неразумно. Регулярно отыскиваем в почте самобытных поэтов и прозаиков – и нередко молодых, дебютирующих.

– Проза и простота – схожие явления?

– Периодически в дружеских компаниях говорю так: поэзия выше – а проза честнее. Но ведь действительно, в стихах автору проще спрятаться. В Литинституте нас учили, что высший жанр – это критика… Во всём этом очень легко запутаться. Наверное, нельзя не учитывать психотип автора и его возраст. Для того, чтобы писать стихи в 80 лет, надо иметь серьёзные основания. То, что писал Вознесенский перед своим уходом, напоминало пародию на шестидесятников…

– Кто из прозаиков XXI века вам интересен?

– (после паузы) Вообще, конечно, каждый по-своему любопытен – из тех, кто на слуху. В данном случае слово «любопытен» более точно, нежели «интересен». Я не из тех, кто боится пропустить «новую книгу талантливого автора».

Очень понравились ранние рассказики Прилепина. Всё остальное, что им создано, кажется мне тяжеловесным. Хотя многие в восторге и от «Саньки», и от «Обители». Неоднозначен и такой культовый автор, как Алексей Иванов. Его «Золото бунта» – роман замечательный. Про всё остальное не могу так сказать. Лет десять назад была шумиха вокруг романа Елены Колядиной «Цветочный крест». Я решил прочесть книгу. Ну, что – повеселился изрядно. Но перечитывать этого автора не стал бы.

Короче говоря, не могу назвать никого, кто бы лёг на душу. Хотя в целом писательский уровень сейчас очень неплохой.

– А что в прозе считается самым важным – сюжет, стиль, глубина характеров?

– Мы же не про учебник «Введение в литературоведение», вы хотите узнать моё частное мнение? Как-то писал об этом. Наверное, стиль и сюжет равноценны, пропорция – 50 на 50. Без сюжета проза, можно сказать, бессмысленна. Если не вспоминать того же Беккета, разумеется. Я за то, чтобы ясность мысли у автора была, но чтобы это не походило на дидактику. Писатель не дятел, чтобы вдалбливать в голову читателя свои сентенции. И поэтому тут крайне важен стиль, подача авторского мира.

– Пожалуй, писатель нынче – с повадкой пантеры: сидит в засаде, и вдруг – бац, готова книжка! Согласны?

– Ну, того же Пруста я бы сравнил с удавом. Вообще, конечно, писатель скорее хищник. Пантера, волк или медведь – точно сказать трудно. Но то, что он сидит в засаде – это безусловно. Основное занятие у него – наблюдение. Писатель в своей засаде даже внутри толпы.

– Слово – серебро, а молчание – золото. Сила слова уступает силе поступка. А в чём же тогда привлекательность писательского труда?

– Говорить абстрактно об этом невозможно. Каждый объясняет увлечённость по-своему. Мое писательское счастье в том, что можно в нужный момент открыть этот словесный краник и свои мысли и чувства излить на бумагу. А потом отсечь всё лишнее. Творчество – освобождает.

– Для чего?

– Просто освобождает. А для чего – это уж как получится. Может, что-то уйдёт в никуда. Есть известная притча про рисующего китайца: пока он выводил на тёплом камне свою каллиграфию, рисунок высыхал и исчезал. Смысл творчества – в процессе создания того, что тебе хочется создать.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива Ю. Горюхина