Мой друг, мой давний друг…

Мой друг, мой давний друг… Замира Ибрагимова – известный журналист, писатель, драматург. Родилась в Ленинграде. Там же окончила университет (журналистику). Могла сделать карьеру в любом столичном городе, но судьбой Замиры Ибрагимовой стал новосибирский Академгородок. Думаю, к счастью не только для Академгородка, но и для нее лично. Лаврентьев, Марчук, Аганбегян, Будкер, Коптюг, Ляпунов, Добрецов, Трофимук, Николаев, Беляев и многие другие крупнейшие ученые стали ее близкими собеседниками.>>>

Замира Ибрагимова – известный журналист, писатель, драматург. Родилась в Ленинграде. Там же окончила университет (журналистику). Могла сделать карьеру в любом столичном городе, но судьбой Замиры Ибрагимовой стал новосибирский Академгородок. Думаю, к счастью не только для Академгородка, но и для нее лично. Лаврентьев, Марчук, Аганбегян, Будкер, Коптюг, Ляпунов, Добрецов, Трофимук, Николаев, Беляев и многие другие крупнейшие ученые стали ее близкими собеседниками.

Сумасшедший? Или поэт?

Вот, танцуя, идет по лужам.

Он дождем сегодня разбужен,

А дождей уже месяц нет.

Стихи шли параллельно журналистской работе.

Художественные тексты шли параллельно всей жизни.

Талантливый человек потому и талантлив, что всегда богат – на дружбу, на добрые слова, на внимание к современникам. Работа в молодежных и партийных газетах Новосибирска, на телевидении, в журнале «ЭКО», в столичном «Огоньке» времен его расцвета, наконец, в «Литературной газете» позволила Замире Ибрагимовой всегда оставаться в живой, не придуманной жизни. Развитие отечественной и мировой науки, отношение к ученым, судьбы открытий и судьбы открывателей. «Не славы ради, а пользы для…» (1978), «Золотая долина Сибири» (1982), «Сибирь не понаслышке» (в соавторстве с академиком А. Аганбегяном, 1981, 1984), «Сибирь на рубеже веков» (в соавторстве с академиком А. Аганбегяном, 1984), «Ученый и время» (1986), «Треугольник Лаврентьева» (1989, в соавторстве с Н. Притвиц), «Риск прямого восхождения. Земные истории астронома Язева» (2005), наконец, прекрасная книга о давнем ее друге «Я пишу настроения. Николай Грицюк и его живопись» (2005) – все эти книги востребованы читателем.

А еще были пьесы.

Однажды дочка Замиры, учившаяся в седьмом классе, сочинила пьесу. Разумеется, пьесу тут же поставили в семейном кругу. Увлеченный примером, за перо взялся младший сын. Учился он тогда в первом классе, поэтому список героев его драматургического произведения не отличался особой прихотливостью, зато оказался не короток: первый солдат, второй солдат, третий солдат, четвертый солдат… и так до одиннадцатого. В конце концов, рискнула попробовать силы и сама Замира. С той поры (она сама это утверждала) пьесы пишутся как бы сами собой. «Одиноким предоставляется общежитие», «Сердце в кармане», «Да и нет не говорите» ставились в свердловском ТЮЗе, не раз звучали на радио и ТВ.

В журнале «Проза Сибири», который мы сообща издавали в Новосибирске в 1994-1996 годах, как раз в тот период, когда сибирские читатели были почти полностью оторваны от художественной литературы, Замире досталась особая роль. К каждому номеру она обязана была писать специальную лаконичную вводку. «Ничего не итожим» (№4, 1995). «Пять книжек нового самого что ни на есть толстого журнала увидели свет вопреки самым мрачным пророчествам и общеизвестным обстоятельствам. Иные пророчества походили на приговоры – и года не протянет. Писатели де в Сибири повымерли, читатели вымирают в жестокой борьбе за право продать-купить…» Это был спор с обывателем, длившийся несколько лет. Каждую вводку Замира писала горячо, это был крик ее души. Одну из них – «Все смуты похожи одна на другую» (№1, 1995) – она написала от имени некоего Сочинителя, страдающего за всю страну. «Не сообщаю ни политических, ни литературных новостей, – водила она пушкинской рукой (текст письма был составлен ею из многих писем Александра Сергеевича. – Прим. ред.), – думаю, что они надоели вам так же, как и всем нам. Нет ничего более мудрого, чем сидеть у себя в деревне и поливать капусту. Все перемелется, будет мука. Что более вам нравится? Запах розы или резеды? – Запах селедки. Знаешь разницу между пушкой и единорогом? Пушка сама по себе, единорог сам по себе. Дай Бог вам всем здоровья, друзья. Покамест желать лучшего нечего».

Эти слова были как нельзя кстати.

Это и усилиями Замиры шли к сибирякам в те годы новые произведения Кира Булычева, Александра Бирюкова, Бориса Стругацкого, Владислава Крапивина, Татьяны Янушевич, Юрия Магалифа, Александра Рубана, Романа Солнцева, Бориса Штерна, Михаила Успенского, многих-многих других. Там же, в «Прозе Сибири», увидел свет и первый вариант книжки самой Замиры, посвященной трагической судьбе астронома Язева.

«Раз, два, три, четыре, пять. Надо всем учиться ждать. Не писать и не считать. А учиться ждать и ждать. Ждать единственного дня. Мне – тебя, тебе – меня», – напевала героиня одной из пьес Замиры Ибрагимовой.

Сама Замира, впрочем, знает цену времени. Она всегда прекрасно занята. Не буду перечислять издания, с которыми она сотрудничала и продолжает сотрудничать, у нее один только Новосибирский любимый университет отнимает массу времени. Но это счастливая отдача. Я бывал на учебных часах Замиры с молодыми журналистами и знаю, что скучно на ее занятиях не бывает. Так же, как вообще не бывает скучно в ее обществе. Можно сыграть в шахматы, можно вспомнить стихи Александра Пушкина, действительно и по-настоящему любимого ею, а можно и просто поговорить. Что нам обращать внимание на быстротекущее время?

Мы вечны, Замира, правда. Потому я и люблю тебя.

Геннадий ПРАШКЕВИЧ